На бывшем поле боя. Поисковики нашли останки бойцов у реки Назии
Чтобы добраться до бывшей деревни Поречье, мы долго петляли извилистыми дорогами через садоводства Кировского района. Ближайшие железнодорожные станции – Михайловская, Апраксин, платформа «Русановская»... В конце концов размытая дождями грунтовка привела нас к хлипкому мосту через речку Назию. Переходим на другую сторону, туда, где на пригорке поисковики установили знак в память о сражавшихся здесь гвардейцах-саперах. Трудно себе представить, что поле за пригорком – это бывшая нейтральная полоса, на которой пали сотни бойцов.
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
Волховский спецназ
– Обычно мы уходили копать дальше, полагая, что на нейтралке искать нечего, – рассказал командир питерского поискового отряда «Старая гвардия» Юрий Горячев. – Но, когда четыре года назад провели здесь разведку, сразу наткнулись на останки бойцов со значками гвардии. А вместе с ними обнаружили стальные щупы и флажки для обозначения проходов в минных полях, автоматы со специальными приспособлениями для прострела колючей проволоки.
По ордену Красной Звезды удалось сразу определить имя одного из бойцов – сапера гвардии старшего сержанта Петра Клименкова. По документам он числился похороненным на мемориале в городе Кировске, а на самом деле так и лежал на месте своей гибели у немецкого переднего края...
Архивные документы свидетельствовали: здесь, в районе бывшей деревни Поречье, в июле 1943 года действовала 2-я гвардейская отдельная инженерная бригада специального назначения Волховского фронта. В летописи битвы за Ленинград этот эпизод упоминается очень редко.
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
– У реки Назии проходила немецкая линия обороны, и мы практически стоим на бывшей траншее, – поясняет участник отряда Поль Климов. – Впереди, метрах в двухстах от нас, были наши передовые позиции.
Именно здесь в июле 1943 года во время кровопролитной Мгинской наступательной операции (потери убитыми и ранеными ежедневно составляли 2,5 тысячи человек) впервые на Ленинградском фронте вступили в бой штурмовые отряды саперов, усиленные пехотными расчетами станковых пулеметов и противотанковых ружей. Всего в трех отрядах, которые должны были расчищать путь стрелковым батальонам, были 170 человек.
Когда сигнал белых ракет возвестил о начале атаки, саперы по сделанным ими заранее проходам ворвались в первую немецкую траншею. Пехота поднялась вслед за саперами, но была остановлена и прижата к земле шквальным минометным огнем.
– Саперам пришлось принять бой в одиночку, почти все они погибли, – говорит Климов. – Только на левом фланге им удалось прорваться через передовую линию врага и переправиться через реку. Два дня саперы вели там бой, обратно удалось вернуться только нескольким... Сейчас там садовые участки, и их обитатели нередко находят останки бойцов и боеприпасы, зовут нас на помощь. Уверен, там еще много осталось лежать наших солдат...
Несколько дней подряд штурмовые группы саперов и пехотинцев откатывались на исходные позиции, перегруппировывались, снова наступали. В итоге потеснить немцев в районе Поречье так и не удалось. Противник сам ушел отсюда в середине августа того же 1943 года, опасаясь окружения.
По словам Юрия Горячева, за три года отряд «Старая гвардия» поднял в этих местах останки более ста пятидесяти бойцов. Все они были захоронены на воинском мемориале в Малуксе.
– Они совершили подвиг, но остались лежать забытыми на поле боя, – сказал на церемонии открытия памятника один из старейших питерских поисковиков Олег Алексеев. – В этом не было никакого злого умысла: понятно, что после войны надо было в первую очередь восстанавливать страну, думать о живых. Теперь, спустя многие годы, мы должны воздать им дань памяти. Я в поисковом движении уже сорок лет и могу сказать, что отношение к нему с каждым годом становится все более серьезным. Ведь долгие годы государство утверждало, что незахороненных солдат вообще нет...
Медсанбат в лесной глуши. Поисковики обнаружили воинское захоронение в поселке РапполовоПоле у реки Назии, на котором шли кровопролитные бои, сейчас принадлежит фермеру. Он разрешает поисковикам работать на его территории, дал согласие и на установку памятного знака. Поддержку оказал и центр патриотического воспитания «Дзержинец».
Церемония открытия знака прошла без особого пафоса: немноголюдная, немногословная и по-своему очень трогательная – в ней участвовали практически только поисковики, да еще несколько новобранцев из специального поискового батальона, расположенного неподалеку во Мге. Прогремел трехкратный воинский салют. Затем – поминальные сто грамм...
– Несмотря на то что под Поречьем наши войска понесли очень большие потери, жертвы не были напрасными, – отметил командир поискового отряда. – Недаром 2-я инженерная бригада дошла до Кенигсберга, именно она в апреле 1945-го взламывала его форты, которые враг считал неприступными.
Вологодская высота
На церемонии открытия памятника саперам были и вологодские поисковики – участники межрегиональной экспедиции «Вороново-2020», которая действовала в нескольких километрах от пореченского поля, в урочище Вороново. Она объединила участников из Вологды, Петербурга и области,
Удмуртии, Алтая, Башкирии, Якутии, Ямало-Ненецкого округа, Московской и Архангельской областей.
– Мы выбрали своим объектом урочище Вороново, – пояснил руководитель экспедиции Александр Метелкин из Вологодского объединения поисковиков, – потому что именно здесь с 1941-го по 1944 год сражалась сформированная на нашей земле, в Череповце и Шексне, 286-я стрелковая дивизия. Ее сразу же, в сентябре 1941-го, бросили в бой. В первом же бою дивизия потеряла своего командира, комиссара, пятую часть личного состава, погиб штаб, но, несмотря ни на что, она вцепилась в этот клочок земли.
Потери были большие, и дивизия стала получать пополнение – уроженцев из самых разных регионов России. Так что она очень быстро перестала быть только вологодской. Поэтому и экспедиция «Вороново» – межрегиональная.
Поисковые работы идут в районе высоты 54.1, с которой можно было держать под контролем все позиции вокруг озера Барского. Наши войска отступили с нее в сентябре 1941 года, а неоднократные попытки отбить не привели к успеху. Только 21 января 1944 года над высотой взвился красный флаг.
– Когда мы в первый раз пришли сюда в 2012 году, не нужно было даже щупа, чтобы найти непохороненные останки бойцов, – говорит Метелкин. – Они лежали на нейтральной полосе просто ковром. С тех пор из года в год мы работаем на одной и той же территории, обследуя ее квадрат за квадратом. И будем сюда приезжать, пока не поднимем всех бойцов вокруг высоты 54.1. Их торжественно перезахоранивают на мемориале в Малуксе.
Обычно экспедиция, которую поддерживают Фонд президентских грантов, правительство Вологодской области и Российское военно-историческое общество, проходит в конце апреля – начале мая, в этом году из-за пандемии ее перенесли на осень. В прежние годы в лагере были около трехсот человек, в этом году поменьше – около 80 участников. Люди самых различных занятий, возрастов, есть семьи с детьми.
Несколько лет в районе урочища Вороново удалось найти останки командира 286-й дивизии Геннадия Соколова, погибшего 11 сентября 1941 года. По воспоминаниям очевидцев, штаб атаковали немецкие танки, просто стерев его в порошок. Останки комдива перезахоронили в центре Ярославля, а место его гибели отметили небольшим обелиском. 8 сентября этого года в урочище был установлен памятник бойцам 286-й стрелковой дивизии...
– В ходе нынешней экспедиции найдены останки более сорока бойцов. В лагере действует походная лаборатория, ведь все документы на погребение должны быть в порядке, причем не когда-то потом, а здесь и сейчас. Мы разработали программу «Поиск героев», позволяющую прямо с телефона заполнять протоколы эксгумации и раскопа, – говорит Александр Метелкин.
По словам поисковика, он каждый год с некоторым волнением ждет результаты деятельности коллег из других регионов. Ведь три его двоюродных деда во время войны пропали без вести: один под Киевом, другой – под Псковом, третий – в Мясном Бору. Возможно, когда-нибудь и их судьбы станут известны.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 180 (6778) от 06.10.2020 под заголовком «У исчезнувшей деревни, на бывшем поле боя...».
Комментарии