Карельский ренессанс. Чем интересен район Северо-Западного Приладожья для археологов?
Карелия, Карельский перешеек и район Северо-Западного Приладожья, где в древности проживали представители прибалтийско-финских народов, — настоящий кладезь для археологов и историков. В разные времена здесь было сделано множество уникальных находок и открытий. Сейчас интерес к этому региону и культуре его древних обитателей переживает ренессанс. Возобновляются раскопки, проводятся тематические мероприятия и фестивали. О том, какие археологические экспедиции проходили в этих местах в последнее время и какие тайны помогают раскрыть найденные там артефакты, рассказал специалист в области финно-угорской археологии Северо-Западного региона, автор ряда научных работ по изучению Карельского перешейка и Северного Приладожья, кандидат исторических наук Станислав БЕЛЬСКИЙ.
ФОТО АВТОРА
— Станислав Викторович, насколько территория Карелии, Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья интересна для археологов?
— Карельский перешеек — один из самых богатых с точки зрения количества и качества археологических находок на Северо-Западе. Но интерес к этой теме возникает волнообразно. История карельской археологии началась в 1880‑х годах с исследований археолога Петера Теодора Швиндта, который в течение нескольких десятилетий проводил раскопки на Карельском перешейке и в Ладожской Карелии. Он был одним из первых ученых, заинтересовавшихся исследованием средневековой Карелии, а его находки произвели переворот в науке, позволив судить о высоком уровне развития ремесла у карелов. После масштабной работы, проведенной Швиндтом, исследования проводились в гораздо меньших масштабах. Потом была война. И только в 70‑е годы прошлого века ученые вновь вернулись к этой теме, начав изучать городища. В последние годы наблюдается очередная волна интереса, но с акцентом на изучение могильников. Сегодня это очень актуально, тем более на фоне подготовки к 800‑летию крещения карелов, которое будут отмечать в 2027 году.
— Вы один из немногих российских археологов, кто сегодня занимается этой темой, а почему вы выбрали именно это направление?
— Наверное, это призвание. Мне кажется, что не я выбрал это направление, а оно меня. С детства я увлекался карельским народным эпосом «Калевала». В седьмом классе попал в кружок археологии. Окончил кафедру археологии исторического факультета СПбГУ. Мне повезло, что моим учителем был выдающейся археолог, исследователь финно-угорской археологии Александр Иванович Сакса и я принимал участие в раскопках под его руководством. С начала 2000‑х годов я работаю по всему Карельскому перешейку, а с 2005 года возглавляю ежегодную Приладожскую археологическую экспедицию МАЭ (Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого «Кунсткамера» РАН), которая в 2023 году работала на могильнике Тоунан Калмистомяки в Лахденпохском районе Республики Карелия.
— Где можно увидеть артефакты, рассказывающие о древних карелах?
— Большую работу в этом направлении проводит куркиекский краеведческий центр «Кирьяж». Великолепная тематическая экспозиция сформирована в Выборгском замке. Только что в фонды музея-крепости «Корела» переданы уникальные средневековые древнекарельские украшения XIII века, найденные в ходе археологических экспедиций последних лет. Среди переданных предметов — ладьевидные браслеты X – XI веков, две овально-выпуклые фибулы с сохранившимся орнаментом. Этими массивными брошками-застежками женщины скрепляли детали одежды. Декорированный каплями зерни и сканью из тонкой проволоки удивительной красоты колокольчик XIII века, который, вероятно, служил для каких‑то высоких целей. Копоушка XIII века — обязательная принадлежность древнекарельского женского костюма, выполняющая функцию украшения, но одновременно использовалась женщиной для чистки ушей. После реставрации эти артефакты можно будет увидеть в музейных витринах зала с археологической тематикой.
— В чем секрет феномена древнекарельской культуры?
— Есть два прибалтийско-финских народа, которые смогли создать свою собственную материальную культуру. Это карелы и ливы, которые жили в низовьях реки Даугавы в районе современной Риги. Но именно карелы, несмотря на то что находились под давлением таких крупных воюющих между собой держав средневековья, как Новгород и Швеция, активно участвуя в международных торгово-экономических процессах и поставляя на рынок ценную пушнину, остались самостоятельными и умудрились развить собственную оригинальную культуру.
— Вы занимаетесь исследованиями древних могильников и погребальных обрядов древних карелов. В чем их особенность?
— Для территории Карельского перешейка и Северного Приладожья второй половины XI — начала XIII века характерны поверхностные погребения, связанные с обрядом кремации. У карелов был обычай хоронить в очень неглубоких могилах без внешних признаков. Глубина находок костей и вещей под поверхностью земли всего 15 – 20 см. Как правило, останки рассыпались ровным слоем, иногда их покрывали камнями. В большинстве случаев явных выкладок не выявлено, по крайней мере в моих раскопах я регулярных выкладок ни разу не встречал. Показательно, что до XIII века в погребальном обряде использовалось трупосожжение. Кремация происходила отдельно, на стороне, потом с погребального костра собирали оставшиеся кости и вещи и переносили их на место погребения. Любопытно, что в одном погребальном комплексе могли быть вещи, сожженные дотла, слегка обгоревшие (возможно, их клали не в костер, а на остывающие угли), а также предметы, вообще не тронутые огнем. Удивительно, но по всему Северо-Западу до сих пор не найдено ни одного места погребального сожжения. Где происходили такие обряды, остается загадкой.
Еще один важный момент: до X века захоронения в основном были индивидуальные — для одного или двух человек (в основном хоронили парами — мужчина и женщина). Позже, когда сформировались более крупные поселения, стали появляться кладбища.
Вероятно, у могил совершались какие‑то жертвенные церемонии. На это указывают кости животных — коней, собак и даже змей. В центральной Финляндии были зафиксированы случаи, когда кости перед захоронением дробились.
— То, о чем вы рассказали, связано с язычеством. Изменилось ли что‑то под влиянием христианизации населения этого региона?
— Христианизация в этих местах не наступила в один день, однако погребальный обряд действительно претерпел кардинальные изменения. Стали появляться погребения несожженных тел в могильных ямах — это принципиально другая идея захоронения.
Тем не менее некоторые карелы даже в начале XIV века, через полтора столетия после христианизации края, продолжали хоронить своих соплеменников по языческому обряду. Например, были найдены могилы мужчины и женщины, наряженных в привычные национальные ритуальные костюмы, но при этом с крестами.
Среди находок много необъяснимого. Например, в мужском карельском погребении XIV века был найден кожаный кошелек, в котором лежал зуб взрослого человека. Из последних находок, которая на меня произвела сильное впечатление, — погребение с сожженными костями, компактно сложенными в скальном углублении, на которых, словно слоеный пирог, были положены четыре топора, три наконечника копья и два удила. Вопреки моему логичному предположению, что это погребение двух мужчин, антропологический анализ показал, что оно принадлежит одному человеку.
Как бы то ни было, погребальный обряд — это глубокая символическая концепция, тесно связанная с мифологическим представлением о потустороннем мире. В данном случае мы имеем дело с каким‑то древним и сложным погребальным ритуалом, который понять практически невозможно, потому что нет письменных источников. Это своего рода текст, который надо расшифровать. Может быть, когда‑нибудь нам это удастся.
— Результаты археологических исследований могильников дают материал и для воссоздания средневекового карельского костюма. Расскажите, как он выглядел.
— Покойника для погребения облачали в специальные одежды, надевали на него дорогие украшения, чтобы он предстал перед богами загробного мира в лучшем виде. В древнекарельский погребальный наряд XIII века входили нагрудные украшения и головной убор, который, вероятно, состоял из платка, специфичных заколок и, редко, фибул. Височные кольца, а также серьги для убора этого периода не были характерны, что отличает эту традицию от соседних более южных территорий, где такие украшения являлись наиболее распространенным элементом.
Нагрудный комплекс был самым представительным. В него входили парные овальные фибулы и третья — подковообразная или дисковидная. Принято считать, что парные фибулы скрепляли края одежды типа сарафана, а третья — или наплечную накидку, или ворот рубахи. К парным овальным фибулам крепился комплекс разнообразных украшений. В ряде случаев как в мужских, так и в женских погребениях зафиксирован пояс. В первой половине XV века происходят радикальные изменения в женском погребальном уборе: появляются многобусинные височные кольца, серьги, значительное количество «ганзейских» импортов, что свидетельствует об активных внешних связях населения региона.
Кроме того, в XI веке у карелов появляется традиция класть в могилы оружие и орудия труда, которыми умерший чаще всего пользовался при жизни. Так, в мужских могилах найдены конские удила, топоры, копья, наконечники стрел, в том числе с затупленными концами для охоты на пушного зверя. В женских могилах найдены приспособления для прядения, ножницы для стрижки овец, мотыги.
— С какими сложностями сталкиваются археологи, работая с древними карельскими погребениями?
— За последние 25 лет почти 90 % древних археологических захоронений на Карельском перешейке были уничтожены. Если что‑то и осталось, находится в глухих лесах либо на частных участках. Дело в том, что в отличие от курганов, которые сложно копать, эти погребения очень уязвимы, так как лежат в 20 – 30 см от современной поверхности, их легко обнаружить с помощью металлодетектора. В итоге уникальные и ценные с точки зрения археологии вещи появляются не только на прилавке антикваров и на блошиных рынках, но и в обычных магазинах. Например, в Сортавале уникальные вещи можно купить в… рыбном магазине. Если сожженный лес можно заново вырастить, уничтоженную рыбу развести, то археологический памятник (например, погребение), раскопанный даже профессиональными археологами, уже не восстановить. Но если археологи оставляют отчеты и научные публикации, фотографии и чертежи, то деятельность «черных копателей» — самая настоящая катастрофа. В России есть законы, предусматривающие ответственность за несанкционный поиск и изъятие различного рода археологических предметов из мест их залегания (в том числе уголовную), но они не работают. Несколько лет назад я пристраивал в музей изъятую у «черных копателей» коллекцию, найденную в Архангельской области. Штраф, который они заплатили, составил полторы тысячи рублей.
С одной стороны, эту проблему надо решать на правительственном уровне, с другой — должна быть культура самих людей. Только общественное осуждение может привести к какому‑то результату. Например, в Юго-Восточном Приладожье местные жители сами охраняют местные курганы, не пуская туда никого, в том числе и археологов. В какой‑то мере я с ними согласен: если объекту ничего не угрожает, его лучше не трогать, потому что в перспективе появятся более эффективные методы, благодаря которым он будет изучен намного лучше. С другой стороны, если я что‑то нахожу, то копаю в целях вынужденной спасательной археологии. Потому что если я на это место вернусь через год, там будет разоренный карьер с вынутыми костями и разбросанными артефактами.
Читайте также:
О нивхах и айнах замолвили слово: состоялась экспедиция к местам их поселения
Остров скал и легенд: кто не был на Ольхоне, тот не был и на Байкале
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 9 (7831) от 22.01.2025 под заголовком «Ренессанс карельской археологии».
Комментарии