Рядом с Россией: Латвия, Литва, Эстония
Коллаж: СПб ведомости
В начале марта 1945 года на станции Тапиау в Восточной Пруссии (ныне город Гвардейск в Калининградской области) произошло памятное событие: 1-му танковому корпусу была торжественно передана колонна «Лембиту» из 37 танков Т-34. Эти боевые машины, а также эскадрилья самолетов под названием «Тазуя» были построены на средства освобожденных от нацистской оккупации жителей Эстонской ССР.
Против немецких псов-рыцарей
Сообщая в Москву о сборе средств на постройку танков и самолетов, руководители Эстонии Николай Каротамм, Йоханнес Варес и Оскар Сепре, командир 8-го Эстонского стрелкового корпуса Лембит Пэрн писали: «Пусть танковая колонна «Лембиту», носящая имя храброго полководца древних эстонцев в их боях против немецких псов-рыцарей, и эскадрилья самолетов «Тазуя», носящая имя легендарного руководителя восстания эстонского народа против немецких рыцарей-помещиков 23 апреля 1343 года, обрушивают всю силу ярости и ненависти эстонского народа против своих вековых врагов - немецких захватчиков».
Общая сумма собранных средств составила 9 миллионов 60 тысяч рублей. Танковая колонна «Лембиту» приняла участие в боях под Кенигсбергом, а самолеты эскадрильи «Тазуя» вошли в состав 8-го Эстонского стрелкового корпуса и активно участвовали в освобождении эстонских городов.
Этот яркий факт истории Великой Отечественной войны - повод вспомнить и о некоторых других важнейших вехах совместного прошлого России и Эстонии, а также еще двух соседствующих с нами государств Балтии - Латвии и Литвы.
Эстонская танковая колонна не первая и не единственная в своем роде, такие соединения создавались и на средства латышей и литовцев. Так, еще 15 августа 1942 года правительственная делегация Латвийской ССР передала 27-му танковому корпусу колонну «Латышский стрелок» - десять танков Т-34, построенных на средства, собранные среди латвийских трудящихся и воинов. Эти машины участвовали затем в боях под Сталинградом. 13 февраля 1943 года 18-му гвардейскому истребительному авиационному полку были торжественно переданы 10 истребителей, построенных на средства латышей, - эскадрилья «Латышский стрелок».
А 23 февраля 1943 года в распоряжение 146-го истребительного авиаполка поступили 12 самолетов эскадрильи «Советская Литва». Обращаясь тогда к собравшимся, один из руководителей Литовской ССР Юстас Палецкис говорил: «Пусть краснозвездные самолеты «Советская Литва» огненным мечом обрушатся на врага и помогут нашей героической Красной армии разгромить кровавые орды фашистов и ускорить час, когда над городами и селами Советской Литвы вновь будут реять красные знамена».
За один лишь первый месяц боев летчики «Советской Литвы» сбили 52 вражеских самолета.
...В нынешнем году три соседние с нами страны отмечают столетие своей независимости. Историческая судьба этих народов различна. Эстонцы и латыши в былые времена не имели своей государственности: они находились сначала под властью Ливонии, а потом Швеции. По Ништадтскому миру 1721 года, после победоносных завоеваний Петра I, земли будущей Эстляндской губернии попали в состав России. А вот у литовцев было в прошлом Великое княжество Литовское - правда, после объединения в 1569 году Литвы и Польши начался процесс полонизации, и на момент присоединения Литвы к России в конце XVIII века на этих землях господствовали поляки и католическая вера.
Но вот что объединяет и Эстонию, и Латвию, и Литву: становлением национального движения, а затем и становлением национальной государственности эти страны во многом обязаны России, и Петербургу в частности. Об этом, кстати, говорил и бывший президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес во время визита в наш город в 2011 году: «Санкт-Петербург был тем местом, где наша интеллигенция приобретала знания и опыт. Для тысяч людей это был путь к образованию и шаг в мир, путь, по которому в Эстонию пришли европейские знания, здесь выросли и получили образование многие люди, которые стояли у истоков образования Эстонского государства».
Да, Петербург был окном в Европу не только для России, но и для стран Балтии. Жаль, что об этом несомненном факте многие современные политики не желают вспоминать.
Освобождение от рабства
Известно ли этим политикам, к примеру, по какой причине в XIX столетии простые жители Прибалтики особо почитали императора Александра Первого? В 1816 - 1817 годах, именно в эпоху Александра, крестьяне тогдашних Эстляндской и Лифляндской губерний были освобождены от крепостной зависимости - почти на полвека раньше, чем земледельцы во всей остальной Российской империи.
- Это событие имело громадное значение, - отмечает научный сотрудник Российского этнографического музея Марина Засецкая, занимающаяся изучением эстонской культуры.
- Терпеть острый конфликт между дворянством, которое было представлено остзейскими немцами, и крестьянами, принадлежавшими к коренному населению, было уже невозможно. Ведь крепостной гнет в Прибалтийском крае сопровождался национальной дискриминацией. Фактически русский самодержец выступил на стороне местных крестьян - и они перестали быть рабами своих немецких господ.
Да, еще с давних времен в Прибалтике господствовали немецкая культура и немецкий язык. Эстонский и латышский языки считались уделом «неразвитого» простонародья. «Латышами» называли только крестьян, а слово «эстонец» даже в эстонском языке до середины XIX века практически не употреблялось. В школах шло обучение на немецком, господствовало официальное представление, что культура на этих землях должна жить и развиваться только на немецком языке.
Кстати, забегая вперед: в 1918 году, когда Эстония оказалась под германской оккупацией, преподавание в Тартуском университете на эстонском языке вообще было запрещено.
- Эстонцев оскорбляло, что на своей родине они являются людьми бесправными, второго сорта, и не имеют возможности получить образование на родном языке, только на немецком. Недаром, когда Карл Роберт Якобсон, один из самых активных деятелей эстонского национального пробуждения конца 1860 - 1870-х годов, в своих «Трех патриотических речах» сформулировал программу национально-освободительной борьбы, - отмечает Засецкая, - он отрицал возможность какого-либо согласия между эстонцами и немцами-остзейцами, называя его «подобием дружбы между мясником и быком».
Карл Роберт Якобсон особо указывал на то, что эсты утратили свою счастливую жизнь, свое отечество, когда на их земли в XIII веке вторглись тевтонские захватчики-крестоносцы. Героическая борьба за свободу не принесла результата. Несколько веков эстонцы и латыши жили под немецким гнетом, и только войдя в состав Российской империи в начале XVIII века, они получили надежду на национальное освобождение. Якобсон изъявлял благодарность русскому царю за то, что он освободил прибалтийские народы от рабства.
Впрочем, и после освобождения крестьян от крепостной зависимости остзейские бароны сохраняли свое влияние и свои земли в Прибалтике. Обладая влиянием и в Петербурге, они вели борьбу за укрепление своего положения. Противостояла им другая влиятельная партия, сформировавшаяся в верхах российской власти и выступавшая против безраздельного доминирования немцев в прибалтийских губерниях. Одним из лидеров этой партии был великий князь Константин Николаевич Романов.
- Великий князь долгое время возглавлял морское ведомство, - отмечает Марина Засецкая, - почему, кстати, Кронштадт служил одним из центров свободной мысли эстонцев. Именно там жила поэтесса и основоположник эстонской драматургии Лидия Койдула, дочь эстонского просветителя Йохана Яннсена: ее муж служил в Кронштадте военным врачом...
В ту пору, в середине XIX столетия, Петербург стал одним из очагов эстонского национального движения. В северной столице России некоторое время преподавал зачинатель эстонской литературы поэт и фольклорист Фридрих Рейнгольд Крейцвальд. Именно он собрал в одно целое и художественно обработал эстонские народные сказания, создав национальный эпос «Калевипоэг». В 1860 году петербургская Академия наук присудила Крейцвальду за «Калевипоэг» престижную Демидовскую премию.
Немалое значение играл Петербург и для латышского национального пробуждения. Именно здесь в 1860-х годах Кришьян Вальдемар, Юрис Алунан и Кришьян Барон, стоявшие чуть раньше во главе дерптского кружка латышских студентов, стали издавать на национальном языке «Петербургскую газету». Она приобрела необычайную популярность в Латвии, поскольку была первой, выражавшей национальные латышские интересы.
Удивительная вещь: на почве борьбы с засильем немецких баронов в Прибалтике латыши сблизились со славянофилами. Идеологи латышского возрождения участвовали в славянофильских печатных изданиях, даже подчеркивалась языковая близость латышей и русских.
Город надежд
«Петербург - город надежд и центр формирования элиты эстонской интеллигенции до 1917 года» - так называется монография эстонского историка профессора Раймо Пуллата, увидевшая свет в 2004 году. В ней немало внимания уделено тому, как в 1870 - 1880-е годы Петербург превратился в главный духовный центр эстонского национального пробуждения.
- Петербург - столица многонациональной империи, город, который предоставляет одинаковые права всем: и немцам, и латышам, и эстонцам, - оказывается востребованным молодыми нациями Прибалтики, - отмечал Раймо Пуллат. - Независимо от того, были ли молодые интеллигенты ориентированы на возвращение в Эстонию или нет, этих «петербуржцев» характеризовали устойчивое национальное самосознание, нацеленность на профессиональную и социальную карьеру.
В 1890 году в Петербурге проживали 10 тысяч эстонцев и 5 тысяч латышей, спустя двадцать лет - соответственно, 23 тысячи и 18 тысяч. «Поезжайте в Петербург, место обитания великих, и станете сами великим», - наставляла выпускница Петербургской консерватории Мийна Хярм своего ученика, молодого Рудольфа Тобиаса, будущего первого подлинно национального композитора Эстонии.
В Петербурге молодые эстонцы, латыши, литовцы становились не только композиторами, но и юристами, инженерами, архитекторами, врачами, педагогами. Здесь им зачастую было легче поступить в учебные заведения Петербурга, чем в Дерптский университет, где господствовали местные немцы. Более того, само обучение в нем воспринималось как отречение от своего народа. По отношению к Петербургу такого чувства у выходцев из прибалтийских губерний не было.
Практически все эстонские и латышские художники того периода являлись питомцами петербургской Академии художеств. Среди них — основоположник эстонской живописи Йохан Кёлер, снискавший славу в том числе картиной «Пробуждение от зачарованного сна», изображавшей прекрасную деву — образ пробуждающейся Эстонии. Уроженец Лифляндской губернии Карл Гун, выдающийся художник-передвижник, был профессором и членом совета Академии художеств; среди известных его работ — серия этнографических этюдов «Латыши».
Выходцы из Лифляндии и Эстляндии получали в Петербурге и профессионально- техническое образование: молодежь обучалась в торгово-мореходных, ремесленных, фармацевтических училищах, на фельдшерских курсах.
Стоит отметить и другое: именно в Петербурге выходцы из прибалтийских губерний получили возможность научиться принципам и методам создания и развития собственной национальной культуры как составляющей части культуры мировой. Кроме того, учившиеся в Петербурге интеллигенты приобрели опыт общественной деятельности, который затем пригодился им при построении собственных независимых государств.
После революции 1905 года в Петербурге возникло самостоятельное литовское культурное движение. Это отражало процессы, происходившие в самой Литве. Там был отменен просуществовавший полвека закон о запрете литовской и жмудской печати, что привело к появлению газет на литовском языке. В Петербурге также стала выходить еженедельная «Литовская газета».
Через дореволюционный Петербург прошел весь цвет литовской культуры. Литовцы по праву гордятся своим знаменитым соотечественником художником и композитором Микалоюсом Чюрленисом. А ведь его талант раскрылся именно в Петербурге. Первое знакомство публики с творчеством Чюрлениса состоялось в 1906 году на выставке рисовальных школ в залах Академии художеств. Необычность его полотен поразила зрителей. «Из этого Чюрлениса может выработаться крупный самобытный художник, - заметил один из петербургских рецензентов. - Вот это действительно искусство будущего».
Спустя несколько лет петербуржцы услышали и музыку Чюрлениса, после чего его имя стало известным широкому кругу любителей музыки и живописи. В петербургский период им было написано около двадцати фортепианных прелюдий и фуг - лучших из созданных композитором.
Кстати, первый премьер-министр независимой Литвы Аугустинас Вольдемарас в начале ХХ века окончил в Петербурге гимназию с золотой медалью, потом историко-филологический факультет Петербургского университета, а затем преподавал там. А первый главнокомандующий вооруженными силами независимой Эстонии генерал Йохан Лайдонер до революции окончил Николаевскую военную академию, был награжден Георгиевским оружием.
«Вольный крестьянин на вольной земле»
Православие - еще одна неотъемлемая часть прибалтийской истории и культуры, которую нельзя оставить без внимания. Православные приходы на территории нынешней Балтии возникли еще в XI столетии, до начала Балтийских крестовых походов, когда Ярославом Мудрым был основан город Юрьев (современный Тарту). Археологические памятники свидетельствуют о том, что и на берегу Даугавы к XI веку стояли православные храмы. Одной из первых на правом берегу реки - примерно там, где находится ныне исторический центр Риги, была построена православная церковь во имя святителя Николая Чудотворца.
Роль православия особенно заметна в истории Эстонии. Сегодня нечасто вспоминают о том, что православными были многие «отцы-основатели» независимой Эстонии, в их числе генерал Лайдонер и президент Константин Пятс.
Почему местные лютеране принимали православие? Тому было много причин. Однако немалое число их перешли в православие по чисто религиозным убеждениям. Крестьян в «русскую церковь» привлекало и то, что православные миссионеры в Эстонии проповедовали слово Божие на родном - эстонском языке.
- Многим жителям Эстонии и сегодня импонирует православие, - рассказывает научный сотрудник Российского этнографического музея Марина Засецкая. - Большое число православных эстонцев проживают на юго-востоке страны в Тартумаа, Вырумаа, Пылвамаа. Имеются действующие православные приходы и на островах Сааремаа, Муху, Кихну, Хиуймаа. Православие укоренилось здесь еще с конца XVIII века, когда были основаны пограничные гарнизоны русских солдат. И сегодня среди членов одной и той же эстонской семьи могут быть и лютеране, и православные.
А в середине XIX века переход эстонцев в русскую веру стал для многих из них шансом найти «землю обетованную», избавиться от «ада в родном краю» (слова Фридриха Рейнгольда Крейцвальда), творить свою культуру вне досягаемости остзейских «культуртрегеров».
Писатель Карл Роберт Якобсон бросил тогда клич: «Вольный крестьянин на вольной земле!». И за этой волей эстонцы шли именно в Россию, причем свои поселения они нередко называли так, чтобы они напоминали о покинутой родине.
Отметим и такой факт: в годы, когда советская власть активно боролась с церковью, именно Эстония в значительной мере стала хранителем русского православия. Недаром будущий патриарх Московский и всея Руси Алексий II, занимавший этот пост в 1990 - 2008 годах, родился в Таллине в глубоко верующей русской семье. И свое служение он начинал именно в православных приходах Эстонии.
Православные эстонцы и сегодня заметны в жизни страны, а православная церковная музыка Арво Пярта исполняется по всему миру, в том числе и в России. Православие - один из мостов, связывающих наши народы: факт, не подлежащий сомнению.
«Золотой метеорит»
Появление на карте мира независимых стран Балтии тоже неразрывно связано с Петербургом - Петроградом, с Россией.
Времена были крайне непростые: Октябрьская революция, Гражданская война в России, немецкая интервенция в Прибалтике. Белогвардейская Северо-Западная армия в 1919 году базировалась в Эстонии, с ее территории совершила два военных похода на Петроград. При этом вожди армии весьма критично отзывались о перспективах эстонской независимости - и было ясно, что, если белые одержат верх над красными, о государственной самостоятельности народов Балтии речь не пойдет.
Именно в этом контексте событием мирового значения стал мирный договор между Советской Россией и Эстонией, заключенный в феврале 1920 года.
Фактически РСФСР стала первым государством, юридически признавшим Эстонскую республику. Только после этого независимость Эстонии была признана другими странами мира.
Следом в июле 1920 года был подписан советско-литовский мирный договор, а в августе - советско-латвийский. Эти два документа тоже имели огромное политическое значение. Именно они де-юре привели к появлению Латвии и Литвы как субъектов международного права. И даже Антанта де-юре признала новые государства Балтии позже, чем РСФСР!
Отметим и другой момент: тогда, на рубеже 1910-х и 1920-х годов, мир не признавал власть большевиков в России, правительства не пускали в свои страны советских представителей, биржи официально бойкотировали советское золото. Поэтому когда Эстония, а следом за ней Литва и Латвия стали первыми странами, признавшими Советскую Россию, - у России появилась возможность преодолеть международную изоляцию.
«И вдруг здесь, в малой, дотла разоренной стране - в Ревеле открылось и громко на весь мир хлопало русское окно. В небольшой и неглубокой ревельской бухте вдруг, точно из межпланетного пространства, упал чудовищный золотой метеорит», - отмечал Александр Чернявский, писатель, журналист, общественный и политический деятель русского зарубежья, живший в Эстонии с 1915-го по 1939 год.
Известный дипломат «ленинской школы» Максим Литвинов вспоминал: «В 1921 году я состоял уполномоченным Совнаркома по валютным операциям и по реализации нашего золота за границей. Я находился тогда в Ревеле, и через мои руки прошло несколько сотен миллионов нашего золота, проданного мной за границу».
Проданное через Ревель золото помогло Советской России выстоять в тех непростых геополитических условиях. В частности, благодаря этим сделкам были закуплены необходимые стране немецкие и шведские паровозы.
Эмигранты в Прибалтике
Выходцы из России внесли свой вклад в историю трех стран Балтии и на стадии их становления как государств.
«Когда молодая Эстонская республика еще не успела наладить все отрасли своей государственной, общественной и торгово-промышленной жизни, эстонские руководящие сферы охотно привлекали к себе на службу русских эмигрантов и весьма широко пользовались их трудами: все военно-учебные заведения широко обслуживались русскими, а некоторые из них, высшего типа, были организованы русскими; налоговое законодательство было налажено русскими. Некоторые отрасли промышленности также всецело были восстановлены русскими; эстонцы в то время широко пользовались услугами инженеров и других техников; русские оживили торговлю; во многих государственных и частных учреждениях имелись негласные советники из русских», - отмечал военный историк генерал-лейтенант Алексей Байов.
Благодаря русским музыкальным деятелям смогла встать на ноги эстонская национальная опера. Исключительный вклад русские эмигранты внесли в становление юридической системы Эстонии. Комиссия по составлению Гражданского уложения состояла исключительно из русских правоведов-эмигрантов. Бывший член Государственной думы и директор департамента земледелия МВД России Сергей Шидловский работал над составлением земельного кодекса Эстонской республики. Бывший ректор Санкт-Петербургского университета Давид Гримм участвовал в составлении второй конституции Эстонии, которую приняли в 1937 году.
Русские в Риге 1920-х годов - отдельная тема, которой можно посвятить целые книги. Здесь издавалось немало русских газет (в том числе популярная во всем зарубежном русском мире газета «Сегодня») и журналов. На страницах рижских изданий публиковались Иван Бунин и Владимир Набоков, Марина Цветаева и Тэффи, Константин Бальмонт и Александр Куприн. Подобное прикосновение к осколкам культуры Серебряного века, несомненно, оказывало благотворное влияние на развитие культуры Латвии.
Литва также стала прибежищем многих представителей российской культуры, не нашедших себе места в Советской России. Так, известный религиозный философ Лев Карсавин занимал кафедру всеобщей истории в Литовском университете в Каунасе. Здесь он редактировал академические издания, издал свои книги на русском языке «О личности» и «Поэма о смерти».
На литовском языке Лев Карсавин опубликовал работу «Теория истории», фундаментальное пятитомное исследование «История европейской культуры», несколько десятков статей по средневековой философии и теологии в Литовской энциклопедии и журналах.
Угроза германизации миновала
В 1944 году советские войска освободили Эстонию, Латвию и Литву от немецко-фашистской оккупации. Общие потери Красной армии в Прибалтийской операции составили 280 тысяч человек, из них почти 61,5 тысячи убитыми. В этой операции принимали активнейшее участие эстонские, латвийские и литовские воинские соединения.
«Латышские добровольцы, - писала во время войны фронтовая газета «Ленинский путь», - в окопах рядом с русскими, украинцами, белорусами, казахами... Они бьют немцев зло, без пощады, заставляют кровью расплачиваться за растерзанную Латвию. Они знают, что разгром врага принесет свободу и латышскому народу. Они воюют, чтобы приблизить то время, когда на берегах Даугавы и Гауи вновь расцветет весна».
После освобождения Прибалтики выяснилось, что на одной только территории Эстонии немецко-фашистские захватчики, которых в 1941 году некоторые жители Прибалтики встречали как освободителей от советской власти, создали около 150 концлагерей и лагерей военнопленных, где погибли десятки тысяч человек. Более того, по официальным данным, за годы нацистской оккупации были убиты около 8000 жителей Эстонии.
Пострадала от нацистской оккупации и Латвия. Горькую известность получил концлагерь Куртенгоф рядом с латвийским городом Саласпилс, в 18 километрах от Риги: здесь содержали детей, которых затем стали использовать для отбора крови для раненых немецких солдат, отчего узники быстро погибали. Общее число жертв Саласпилса - больше 50 тысяч.
В гетто под литовским Каунасом содержались около 30 тысяч евреев; число погибших здесь составило не менее 20 тысяч человек.
В трагическую летопись войны включена история литовских деревень Аблинга и Жвагиняй: они были захвачены нацистами 23 июня 1941 года, 42 жителя деревень были расстреляны, дома их разграблены и сожжены.
Разумеется, никакой независимости во время Второй мировой войны нацисты народам Балтии не предоставили - оккупанты в этом были просто не заинтересованы. Это не соответствовало и историческим традициям взаимоотношений между немцами и местным населением.
- В соответствии с расовыми теориями нацистов, литовцы, латыши и эстонцы относились к «неперспективным народам», лишь незначительный процент представителей которых признавался годным для «онемечивания»: остальных надлежало либо переселить в отдаленные регионы, либо уничтожить, - отмечает доктор исторических наук Юлия Кантор. - Прибалтики для нацистов попросту не существовало. Для нацистов германизация означала освоение захваченных земель немцами с последующим «вытеснением» прибалтийских народов вплоть до их полного физического уничтожения или «растворяющей ассимиляции».
Впрочем, в 1944 году, когда дела у вермахта на фронте шли все хуже, а освобождение Прибалтики от фашистской оккупации приближалось, гитлеровцы все чаще стали называть эстонцев, литовцев и латышей «родственными немцам». Но даже в тогдашних агитках для вербовки представителей этих народов в коллаборационистские формирования использование понятий «борьба за независимость» и «восстановление государственности» было категорически запрещено.
Сразу после освобождения в Прибалтике стали открываться университеты, закрытые немцами, началось восстановление дорог, промышленности и инфраструктуры, книгоиздание на национальных языках.
Стоит отметить, что ленинградские этнографы, в том числе Наталья Юхнева и Галина Старовойтова (впоследствии политик, народный депутат СССР, а потом Государственной думы), в 1970-х и 1980-х годах активно занимались изучением исторической этнографии эстонцев. А академик Виктор Маамяги (кстати, уроженец поселка Зимитицы Волосовского района) в те же годы занимался изучением эстонцев в СССР и эстонского национального меньшинства в СССР в 1917 - 1940 годах. Результатом его работы стало несколько фундаментальных книг на русском и эстонском языках, а также значительное пополнение архива Академии наук Эстонии.
И снова в Ленинград устремились выходцы из Прибалтики - чтобы получить образование, встать на ноги, найти работу. Немало тех, кто, приехав сюда учиться и работать, потом осел на невских берегах, обзаведясь здесь семьями: литовцы зовут их «высланцы любви».
Кстати, и нынешний президент Литвы Даля Грибаускайте, известная своими экспрессивными заявлениями в адрес России, училась в Ленинграде на вечернем отделении экономического факультета ЛГУ, одновременно работая лаборантом на ленинградской меховой фабрике № 1.
К концу 1970-х годов прибалтийские республики СССР стали своего рода «витриной» советского социализма. На всю страну была известна Рижская автобусная фабрика, выпускавшая знаменитые «Рафики» - советские «маршрутки». Популярны были изделия Рижского электротехнического завода «ВЭФ» - в ту пору одного из крупнейших предприятий такого рода в СССР.
Реставраторы из Ленинграда принимали активное участие в возрождении памятников истории и культуры на территории Эстонии, Латвии и Литвы. Так, в 1970 году бригада монтажников Ленинградского специализированного управления треста «Севзапстальконструкция» занималась восстановлением башни церкви святого Петра в Риге, которая является одним из символов этого города. А в 1980-х годах, кстати, именно ленинградский институт «Ленметропроект» разрабатывал проект рижского метро: сложные гидрогеологические условия грунтов в Риге были близки к таковым в Ленинграде. И если бы не общественно-политические пертурбации, подземка в латвийской столице могла бы вступить в строй в начале 2000-х годов...
Поддержка и помощь друг другу
Независимость трех прибалтийских государств, обретенная в 1920 году, не состоялась бы без Советской России. Независимость современных стран Балтии точно так же была бы невозможна без поддержки со стороны России современной, демократической.
Напомним некоторые вехи. В июле 1990 года в Юрмале на встрече руководителей прибалтийских республик и РСФСР было решено незамедлительно начать подготовку двусторонних переговоров для выработки «исходных политико-правовых договоров, а также договоров об экономических, научно-технических, торговых, социальных, межнациональных, культурных и других отношений». Со стороны руководства России это было открытым выражением поддержки курса Эстонии, Латвии и Литвы на независимость.
Сразу после трагических событий в Вильнюсе 13 января 1991 года председатель Президиума Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин прибыл в Таллин, где подписал договоры с Латвией, Литвой и Эстонией, согласно которым Россия признала республики Прибалтики независимыми. А спустя два дня было опубликовано заявление руководителей четырех республик, в котором они признавали государственный суверенитет друг друга и выражали готовность «оказать конкретную поддержку и помощь друг другу в случае возникновения угрозы их суверенитету».
Вскоре после провала августовского путча 1991 года президент РСФСР Борис Ельцин издал указы, которыми признавалась государственная независимость прибалтийских республик. Только после этого о своей готовности установить дипломатические отношения с Латвией, Литвой и Эстонией заявило европейское сообщество, а затем к ним присоединились и другие страны мира.
Так что совсем не случайно в августе 2013 года в Таллине был установлен мемориальный знак со словами «в память о первом президенте России Борисе Ельцине за его вклад в мирное восстановление независимости Эстонии в 1990 - 1991 годах». Эстония стала тогда первым иностранным государством, почтившим таким образом память Ельцина...
«Город надежд». «Русское окно». «Мирное восстановление независимости». Эти и другие страницы совместного прошлого России и стран Балтии - яркое свидетельство российского вклада в формирование истории, культуры и национальной идентичности этих государств. И хотя некоторые политики предпочитают об этом вкладе не вспоминать, факты говорят сами за себя.
«В России меня любят больше, чем в Литве. Ведь кто меня первым поздравил с юбилеем? Президент России», - говорил в одном из интервью 1999 года великий литовский советский артист Донатас Банионис.
Можно к этому прибавить совсем недавнее. Уже в нынешнем году известный эстонский дирижер Кристьян Ярви заявил в интервью эстонской же радиостанции: «Русские - наши самые большие друзья, а мы играем в политические игры с Америкой». Свою мысль он завершил так: «Мы должны протянуть руку и сказать, что хотим быть партнером по сотрудничеству. Потому что мы соседи. Но сделать это надо смело, по-настоящему».
Соседи. Самые большие друзья. К этим словам ничего и не прибавишь.
Материал был опубликован в газете под № 097 (6206) от 1.06.2018 под заголовком «Рядом с Россией».
Комментарии