Космонавт Георгий Береговой: «Доказательств крепче, чем делом, на свете не бывает»
ФОТО Валентина ЧЕРЕДИНЦЕВА/ТАСС
«В мирных условиях человеку бывает достаточно открыть форточку или выпить стакан холодного молока, чтобы простудиться, — пишет Георгий Береговой в своей книге «Три высоты». — Во время Отечественной войны солдаты сутками лежали в мерзлых окопах. Неделями торчали в гнилых осенних болотах. Но я лично не слышал, чтобы кто‑то схватил насморк в окопах, не знаю случая, чтобы десантник простудился, сидя на холодной броне во время танкового прорыва…»
Четыре военных года провел в небе летчик-штурмовик Георгий Береговой. В немалой степени именно суровые фронтовые условия закалили его, помогли, когда он готовился к космическому полету, справиться с самыми тяжелейшими требованиями.
«Что это? Фронтовая закалка? Не только, — размышлял он. — Война, как гигантский мощный толчок извне, перестроила психику, вызвала у людей как бы длительно действующую и глубокую стресс-реакцию, заставила их мобилизовать все скрытые резервы организма ради выполнения главной задачи — бороться и выжить, выжить и бороться!»
Авиацией Георгий Береговой увлекся еще в детстве и все свободное время пропадал в аэроклубе. Весной 1938 года в него прибыл представитель из Луганской летной школы, чтобы набрать будущих курсантов. Экзаменом для них должен был стать самостоятельный пробный полет. Георгию было только семнадцать, по возрасту он в кандидаты недотягивал. Но он проявил волю и настойчивость, и полет, которого он ждал с замиранием сердца, получил оценку «отлично».
«И меня взяли, несмотря на юный возраст, вопреки правилам. Взяли потому, как сказал инструктор, что мне делом удалось доказать свою правоту. А крепче доказательств, чем доказательство делом, на свете не бывает», — был уверен Георгий Береговой.
«Война застала меня еще в училище и, как кипятком, ошпарила душу. Я получил назначение на Калининский фронт, на один из фронтовых аэродромов. И там я услышал имена трех прославленных летчиков страны — Громова, Каманина, Байдукова. Увидел тех, о ком я знал еще мальчишкой, чью жизнь брал за образец, стать таким же, как они, было моей заветной мечтой».
Летчик Береговой летал на бомбардировщиках, самолетах-разведчиках и, наконец, сел за штурвал «летающего танка» — бронированного штурмовика Ил-2. В полку служили немало опытных воздушных бойцов. Они делились с необстрелянными новичками навыками боевого мастерства и учили: «Чужой опыт потому и чужой, что он еще твоим не стал. И не станет, если шевелить мозгами не начнешь».
И молодые летчики крепко-накрепко запоминали: исход боя, судьбу самолета и пилота в небе иногда решают секунды. В этой истине Георгий Береговой во время воздушных боев убеждался не раз: «Я летел ведущим группы. А немцы в первую очередь стремились сбить ведущего. На меня ринулся «фоккер». И гореть бы мне как свечке, если бы ребята растерялись, поддались на маневр врага. Но в который раз меня и всю группу выручила наша надежная слетанность, дружба и взаимовыручка. Все мы были заодно, каждый готов был прийти на помощь, рискнуть, если понадобится, собственной жизнью».
Первую боевую награду — орден Красного Знамени — Береговой получил перед строем, у развернутого полкового знамени. Накануне был получен приказ: «Обнаружен эшелон с танками и артиллерией. Его необходимо перехватить». Через десять минут звено штурмовиков уже было в воздухе. Они появились над железнодорожной станцией неожиданно для немцев. Целью ведомого Береговым самолета стало облако белого пара, где крутил колесами паровоз… Эшелон был уничтожен.
По приказу Главнокомандующего летчиков, имевших более семидесяти успешных боевых вылетов, рекомендовалось представлять к званию Героя Советского Союза. К 1944 году у летчика-штурмовика Берегового таких вылетов было около сотни. Свою заслуженную Золотую Звезду Героя Георгий получил в двадцать три года!
Война закончилась, а Георгий Береговой оставался летчиком и хотел летать. Это определило его выбор: он не уволился с военной службы и стал летчиком-испытателем. Шестнадцать лет испытывал летательные аппараты, каждый раз вступая в единоборство с новой, еще не знакомой машиной, узнавая о ее возможностях, подчиняя ее своему мастерству.
Но звездный час заслуженного летчика-испытателя Георгия Берегового был еще впереди. В 1964 году он был зачислен в Центр по подготовке летчиков-космонавтов. «Проб на выживаемость» выпало на его долю немало. Распорядок дня — жестче жесткого: центрифуги, барокамеры, тренажеры, штанга, гимнастика, марафонский бег, батут, футбол, теннис…
«Мне помогали мое летное прошлое, моя летная практика — в центрифуге я обходился без подсказок врачей, — вспоминал Береговой. — Она же помогла мне справиться с другим, пожалуй, одним из наиболее трудных испытаний — с термокамерой».
Однако у будущего космонавта неожиданно случилась заминка. В программе подготовки было плавание. А плавать он не умел и воды боялся. «И только тогда, когда я сумел подавить в себе ложную тревогу, эмоционально переключить годами сложившееся предубеждение, я наконец поплыл, — вспоминал Береговой. — Бассейн перестал быть для меня местом пыток, а стал источником глубокого удовольствия, как бы наградой за ту борьбу, которую мне пришлось выдержать»…
Полет Георгия Берегового был первым после того, как 24 апреля 1967 года на корабле «Союз-1» погиб летчик-космонавт Владимир Комаров. Это, конечно же, наложило свой отпечаток, но фронтовой опыт научил Берегового: отступать нельзя. Есть боевой приказ — он должен быть выполнен… Так Георгий Тимофеевич стал единственным дважды Героем Советского Союза, получившим это звание как за подвиги во время Великой Отечественной войны, так и за полет в космос.
Комментарии