Задания для 5-й заставы

Федор Иванович Ахнаев служил на 5-й заставе 101-го погранотряда Карело-Финского пограничного округа. Участвовал в войне с Финляндией, но демобилизоваться не успел, как началась война с немцами. Так получилось, что их заставу враг обошел стороной. Но пограничники оказались в сложных условиях. Застава располагалась на бывшей финской территории, которая отошла нам по договору, и пограничникам пришлось вновь воевать с финнами. Да и соседние заставы были разбиты врагом. И тогда пограничники стали рядовыми бойцами Красной армии и как стрелки, минометчики, артиллеристы, пехотинцы возвращали наши земли и освобождали от фашизма Европу. Как это было, вспоминает Федор Иванович Ахнаев.

Федор Ахнаев, май 1945 года.
ФОТО из семейного архива Ахнаевых

...Зимой 1941 года из пограничников был создан диверсионный батальон. Нам приказали взорвать железную дорогу. Добрались мы до нее темной ночью в пургу. Наш командир, начальник 7-й заставы, приказал зарыться в снег, а утром организовать взрыв. Ну мы и зарылись, да так, что немцы прямо по нам проехали на лыжах и не заметили.

Чуть свет взорвали железнодорожное полотно, закидали немецкий гарнизон гранатами и стали отходить назад по болоту. Немцы заметили, начали стрелять из автоматов. Но мы сумели без потерь уйти в лес, где организовали базу. На ней оставили старшину и десять пограничников, а также боеприпасы, санки, продукты.

По рации нам приказали уничтожить финский батальон, который действовал в нашем направлении. Я был дозорным – шел первым и, когда добрались до реки Кейлиоки с крутыми берегами, пошел разведать лед – все-таки был ноябрь. Тонкий лед меня не выдержал, и я в шубе, валенках, да еще с лыжами провалился в реку. Стал ломать лед руками, чтобы добраться до крепкого, но ко мне уже спешили на помощь. А тут откуда ни возьмись – финны. И начался бой.

Когда он закончился, меня, обмороженного, растерли снегом и спиртом, одели в то, что мог дать каждый. Потом поставили сзади на чужие лыжи, и ребята, меняясь, таким образом меня до базы и доставили. Потом опять ушли на задание, но попали в окружение. Дрались так, что весь боезапас истратили. Политрук себя последним патроном застрелил. На базу вернулись всего 18 человек.

* * *

Лето 1943 года. Застава осталась далеко позади. Мы на Центральном фронте в составе 10-й сталинградской стрелковой дивизии. Сразу расскажу, как нас с волжской степи кинули на прорыв Орловско-Курской дуги.

На передовую прибыли в четыре часа утра. Сначала была артподготовка, а потом пошли в наступление. Рывком, короткими перебежками стали двигаться вперед по открытой местности, а немцы били по нам из леска. Бой шел весь день – земля вздымалась на дыбы, и мы задыхались от пыли. Много наших полегло. Меня ранило осколками в спину и ногу. Но я твердо решил – останусь с товарищами.

И вот наступило утро. Мы без воды и еды лежим в воронке. Смотрю, ползет к нам боец с котелком. Но его достает немецкий снайпер. Второй боец оказался удачливей. Собрались мы все, кто остался в живых, в одну воронку, только стали есть, а снаряд как жахнет: и нас, и кашу землей засыпало.

Я решил прорваться с открытой местности в лесок. Если удастся – за мной пойдут другие. Проскочил немецкие окопы – там никого не было. Зато в лесу снайперы на деревьях сидели. Снял всех – я ведь тоже был снайпером. А потом стал кричать: «Батальон – вперед!» – чтобы сбить немцев с толку. А они из лощины, где у них пушки, стали бить по мне. Но тут я вижу – справа от меня наши наступают. Короче, гнали мы немчуру без передышки 15 – 20 километров. К вечеру дошли до следующего немецкого рубежа. Окопались, как сейчас помню, во ржи, метрах в 150 от фрицев. Стал я заряжать диск, а автомат положил на бруствер. Немец не промахнулся – одна пуля угодила в диск, а вторая – мне в каску. Если бы не она – убили бы меня.

В новую атаку мы пошли в полный рост, хотя огонь по нам вели и минометный, и автоматный. Меня ранило в грудь. Зажал руками рану, присел. Товарищи мои дорогие, пограничники, увидели это, положили меня на плащ-палатку и ползком потянули в овраг. Говорю: «Бросьте меня, ребята». А они дотащили до балочки, вместе с еще одним раненым посадили на повозку. Лошадь неслась галопом, снаряды летели и справа, и слева.

* * *

Лечили меня в Липецке, но госпиталь был из Ленинграда – # 282. И через два месяца я снова оказался на фронте. Перешли с боями границы Польши, Чехословакии. Противник отступал...

В конце лета 1944-го подошли к Висле. Мост через нее был взорван. Мы успели искупаться, ожидая, когда доставят лодки и понтоны. Но в лодках доплыли только до середины реки, немцы (они были хорошо замаскированы) открыли огонь артиллерией, минометами. Били до ночи, часа четыре. Мы, кто остался в живых, собрались в сосновом леске и вместе с подкреплением образовали минометную роту. Я был наводчиком 82-мм миномета.

Обратно выдвинулись на рубеж к Висле. Команда была – во что бы то ни стало занять плацдарм на том берегу. Солдаты сколотили плоты из бревен разбитых домов. Одной роте удалось переправиться на тот берег, заняли плацдарм метров 500, но не удержали. Левее нас подошли «катюши». Был создан Сандомирский плацдарм. Наши подтянули много войск. Немцы по 150 танков пускали, а наши Илы их разбивали...

После форсирования Одера пришлось как-то раз столкнуться с местным населением. Зашли в дом. Там были человек восемь, из них двое мужчин. Увидев нас, немцы кинулись друг к другу, прижались. А мы им: «Спокойно!». Они – «Гитлер капут»...

От редакции

Федору Ивановичу Ахнаеву 98 лет. Он награжден орденом Славы III степени, орденом Отечественной войны I степени, медалью «За отвагу» и другими медалями.

Пожелаем ему доброго здоровья. Записать эти воспоминания ему помогла дочь Лидия Федоровна Ахнаева.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 103 (5476) от 10.06.2015.