Спорт – это жизнь!

Летняя Олимпиада 1952 года для сборной Советского Союза была первой – всего за год до соревнований в Хельсинки Олимпийский комитет нашей страны был официально признан на международном уровне. А первым ленинградцем, выигравшим олимпийское «золото» в индивидуальных соревнованиях, стал на четвертый день Игр 22-летний гребец Юрий ТЮКАЛОВ. Впрочем, главную свою политическую задачу он к тому моменту уже выполнил: в полуфинальном заезде лодок-«одиночек» на дистанции 2000 метров студент Ленинградского высшего художественно-промышленного училища имени Мухиной обошел настоящего гребного аса Джека Келли и не пустил именитого американца в финал. С этого эпизода двукратный олимпийский чемпион, заслуженный мастер спорта, ныне известный в городе художник по металлу и почетный гражданин Санкт-Петербурга начал свои воспоминания, принимая у себя в мастерской на проспекте Юрия Гагарина нашего корреспондента .

ФОТО Александра ДРОЗДОВА

Уходи, пока можешь

– Особую установку перед отъездом сборной команды в Финляндию я получил неоднократно: «обязательно обыграть американца». Этот Джек Келли отличный парень, сын двукратного олимпийского чемпиона по гребле и сам превосходный гребец. Мы с ним в Финляндии очень подружились – и на долгие годы, он меня трогательно так называл, чуть растягивая имя: «Иурий!». Но дружба дружбой, а обыграть Келли в полуфинале все же пришлось. Удачно в тот день все сложилось, а вот в день финала погодные условия оказались совсем не мои. Был сильный встречный ветер, для легкого гребца это худо... Потом уже финская пресса нарекла меня «русским медведем» – но где вы видели «медведя» весом всего 69 кило?

– Так как же вы смогли выиграть в таких условиях, Юрий Сергеевич?

– Прямо со старта применил свою излюбленную тактику – «уходи, пока можешь». А мог я действительно многое, сказались просто громадные объемы освоенной мною тренировочной работы – и на канале в грузинском Поти, и на Москве-реке... От англичанина и поляка на дистанции сумел оторваться, но Вуд шел за мной практически по пятам. На отметке 1500 метров нас разделяло менее корпуса лодки. И так мне в тот момент вдруг жалко самого себя стало: неужели, думаю, все-таки проиграю австралийцу?! Последние силы вложил в финишный рывок – и, несмотря на то что встречные волны прилично заливали мою «Ласточку», все-таки опередил Вуда. Счастью моему не было предела! Но дальше торжественная часть оказалась немного смазана. Переживавшие именно за меня итальянские болельщики на радостях высоко подняли меня на руки, да так, что я едва не вывалился из своих стареньких сатиновых трусов. На комитетчике, сопровождавшем нашу делегацию (мы его в команде «Шепчу-шепчу» называли), в тот момент просто лица не было. Он же видел накануне гонки, как я штопал нитками эту свою спортивную амуницию! Потом уже, когда радостные итальянцы меня отпустили, «Шепчу-шепчу» улучил минутку, подошел ко мне и действительно шепнул: «Твое счастье, что победителей не судят».

– А зачем вы латали старые трусы? Это была фартовая для вас победная спортивная форма?

– Не только и не столько. В обычных сатиновых комфортно было грести. Сел в лодку, побрызгал водой на трусы – и они намертво прилипали к сиденью. То, что нужно. А на Олимпиаду нам выдали... шерстяные велотрусы. Ерзаешь в них по сиденью, скользко, неудобно... Комитетчик-то, когда увидел перед гонкой, что я вооружился иголкой с нитками, не преминул подойти. А я ему: «Это я специально, чтобы отвлечься перед важным стартом». – «А-а...»

– Сейчас, когда даже призерам Олимпиад то и дело вручают квартиры, машины и ордена, особенно странно читать и слышать, что первых, исторических своих чемпионов государство наше после Игр в Хельсинки не поблагодарило вообще никак. Неужели даже денежной премии тогда, в 1952-м, не дождались?

– Ничего не дали. Вообще. Правда, я по сравнению с остальными нашими спортсменами в привилегированном положении оказался. Как первому советскому олимпийскому чемпиону среди мужчин, мне разрешили остаться в Хельсинки до самого конца Игр. Соответственно, и суточных из-за этого у меня оказалось чуть больше, чем у других ребят. А премию дали только после второго «золота» на следующей Олимпиаде. Причем из 15 тысяч старыми деньгами еще высчитали 2 тысячи налогов. Так что на первый автомобиль не хватило – пришлось добавлять призовые за два предыдущих выигранных чемпионата Европы. Кстати, на один из этих чемпионатов континента, проходивший в бельгийском Генте, приехал мой старый друг Джек Келли. С женой и сестрой, которую звали Грейс...

Фото от княгини Монако

– Неужели та самая знаменитая киноактриса Грейс Келли, будущая княгиня Монако?!

– Именно. Сфотографировались мы тогда в Генте все вместе, а я не догадался попросить себе хотя бы одну фотографию... И только в 1962 году, когда в ходе матча СССР – США я опять обыграл Джека Келли, да еще у него на родине – в Филадельфии и в День независимости Америки (а у меня 4 июля как раз день рождения!), напомнил ему: «Джек, а помнишь – ты познакомил меня в Генте со своей сестрой, нельзя ли на память...». «Понял, все будет!» И уже через две недели получил я в Ленинграде красивую упаковку гофрированной бумаги из Монте-Карло – фото супруги князя Монако Ренье III Грейс Келли с ее подписью...

– Через полвека после этого в том же самом Монако футболисты «Зенита» в присутствии сына этой звездной пары принца Альбера выиграли Суперкубок УЕФА. А ведь и вы, Юрий Сергеевич, как говорят, могли стать не гребцом, а футболистом, играть в том же «Зените»...

– Действительно, мог. Скажу больше: хотел стать именно футболистом. Несколько лет занимался на стадионе «Большевик» на Крестовском острове, играл за сборную гороно, совмещая все это с занятиями греблей. Так и бегал через дорогу с одной тренировки на другую. Но в 1947 году с футболом внезапно закончил. Играли со «Спартаком», был сильный дождь. И без того тяжеленный мяч со шнуровкой намок... Подавали угловой, и я – как крайний защитник – встал на ближнюю штангу. Хотел выбить мяч в поле, а вместо этого красиво загнал его в «девятку» собственных ворот. После матча не мог ребятам в глаза смотреть! Со стыда пропустил одну футбольную тренировку, вторую, третью... Так и выбрал для себя только греблю, в которой стал двукратным олимпийским чемпионом. А мой товарищ по той футбольной сборной гороно Борис Березин, тоже защитник, впоследствии стал мировым рекордсменом по конькам! Видите, как интересно все бывает в спорте...

– Честно говоря, при всей своей фантазии не смогу представить себе современного питерского мальчишку, который, отпахав несколько часов каторжного труда в лодке на веслах, бежит затем еще и на футбольную тренировку.

– И я не смогу. Зачем мальчишке напрягаться на тренировке, если куда легче и приятнее поиграть на компьютере? Сегодня у подростков – миллион развлечений. А у нас, кроме постоянного чувства голода после блокады, ничего и не было в жизни, только спорт. Кому из современных молодых городских гребцов хотя бы теоретически взбредет в голову в одиночку пойти на веслах до Кронштадта?! А я, решив увеличить объем тренировочных нагрузок, рискнул. Хотя дистанция, как вы понимаете, оказалась немаленькая – 52 км. Преодолеть ее можно было разве что в октябре, когда в Финском заливе обычно стоит штиль. Ну я и стартовал в октябре. Шесть часов безостановочной гребли. И уже видел издали гуляющих людей на кронштадтском берегу, когда вдруг прямо ко мне направился пограничный катер. Запрет-то я нарушил со своей лодкой! Пришлось удирать к берегу, к Дубкам. Там камни у берега, лодка-то моя мелко сидела в отличие от катера – а он тоже деревянный! Пограничники мне орут: «Подойди сюда!» – а я им кукиш в ответ показываю и гребу дальше. Дошли так вместе до самого Ольгина, и только там катер повернул обратно...

– А верно, что вы и в Ленинграде на Неве с кораблями наперегонки гонялись на своей «Ласточке»?

– Верно. Только не наперегонки, а с форой. У меня даже любимые пароходы были – «Назия» и «Шальдиха», они перевозили отдыхающих по Неве от Летнего сада в ЦПКиО и обратно. Вот стартует кораблик от Летнего сада, а я одновременно с ним – от «Авроры». Получалось метров 600 форы в мою пользу. И до самого ЦПКиО я не должен был позволить пароходу себя догнать. Потом он высаживает публику на Крестовском острове и плывет обратно, а я опять вкалываю перед ним. Так вот разика четыре туда-обратно намолотишь на веслах – весь свет белый возненавидишь! Единственным «допингом» для меня были восторженные женские крики с парохода: «Ой, какая лодочка! Ой, какой спортсмен!».

Лимонная каша с сахаром

– Шокирующее слово «допинг» нынче звучит с наших телеэкранов практически ежедневно.

– Черт знает что кругом творится. Уже и не знаешь, кому верить, а кому нет... Телевизор давно не смотрю, все эти «дискуссии», сводящиеся к тому, кто кого перекричит, или бездарных и безголосых «звезд» просто видеть не могу... Что же до допинга, то в моей спортивной карьере был только один его вид – лимоны, смешанные с сахарным песком.

– Ваше собственное изобретение?

– Да, причем вынужденное. К первой Олимпиаде нас, гребцов, отправили готовиться – с января по май – в Поти. Его еще называли «Поти на болоте», малярийные места, комары... Там для осушения Колхидской низменности прорыли специальные каналы прямоугольной формы. Тренироваться-то было комфортно, а вот жить... Кормили нас практически одним рисом, который забирали для спортсменов в детских садах! Представляете, как относилось к нам местное население? На рынке что-то купить из еды в то время было невозможно, в изобилии были только лимоны. Что делать? Брал полстакана сахарного песку и выжимал туда сок и мякоть лимона. Получалась такая кисло-сладкая каша, которую в себя приходилось буквально заталкивать. Вот на таком «горючем» и доплыл до Олимпиады, да еще и «золото» там выиграл. Правда, заключительные два месяца мы готовились к Играм уже в Москве, там кормили получше. Но была другая проблема – где тренироваться? Единственным вариантом была Москва-река, по которой уже в семь утра вовсю сновали баржи и пароходы, поднимавшие волну. Поэтому вставали в пять, а тренировку начинали в шесть. И смотреть их неизменно приезжал тогдашний председатель всесоюзного Спорткомитета Романов. Вы можете себе представить, что сейчас министр спорта в шесть утра приедет смотреть тренировку гребцов?!

– Я, честно говоря, прежде всего не могу себе представить, как вы, Юрий Сергеевич, находите силы в почти 86 лет ежедневно добираться через весь город к себе на работу в любимую мастерскую, да еще и на общественном транспорте!

– На общественном транспорте я еду только с «Приморской» до «Московской» с пересадкой в центре, а от станции метро сюда, в мастерскую, полтора километра пешком в обязательном порядке. Автомобиль? Пока еще вожу, но «жигуленку» моему двадцать лет уже будет, поберечь его надо. Для поездок на дачу в Маслово, где у меня маленький домик. В нем одна комнатка 14 метров, кухонька 6 да крыльцо. Да много ли нам надо? Главное, что Нева рядом, где можно на бережку присесть с удочкой, это у меня с детства любимый отдых.

Но выходные эти дни для меня существуют только летом. В остальное время года как раз наоборот – суббота и воскресенье для меня самые трудовые дни. Потому что народу в метро с утра поменьше. А то в час пик для меня прямо мучение на работу добираться! Я ведь инсульт перенес, одна половина тела после него совсем болевая стала, на все реагирует... Когда супруга Софья меня после инсульта выхаживала, врачи у нее потихоньку спросили: «А инфаркт он в каком году перенес?». Я же и знать не знал ни о каком инфаркте!

– Вы – двукратный олимпийский чемпион, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер страны, прекрасный художник, знаменитый скульптор. Любой вопрос, если потребуется, решить можете?

– Звание «Почетный гражданин Санкт-Петербурга» помогло мне попасть на прием к губернатору города и спасти от расформирования и продажи чуть ли не последний гребной клуб в нашем городе – «Знамя», который также называется «Санкт-Петербургское гребное общество». С именем «Знамя» связаны многочисленные победные традиции клуба, а второе его название – дань истории нашего города. «Знамя», в котором ныне занимаются только дети да ветераны, и клуб «Стрела» – это все, что осталось от настоящего гребного роскошества, которым когда-то обладал Ленинград. Фактически полтора клуба в огромном городе. А вы представьте: 16 олимпийских чемпионов и около 60 чемпионов мира – это только наш клуб «Знамя»! Но ведь были еще и «Буревестник», и «Энергия», и «Пищевик» (он же «Зенит»), и «Судостроитель», и «Спартак», и «Водник», и «Строитель»... Зато теперь, когда раз в четыре года вдруг вспоминают об олимпийских медалях, начинают превращать в россиян иностранных спортсменов...

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 050 (5667) от 24.03.2016.