Предъявите биопаспорт!

Последний допинговый скандал в легкой атлетике, когда дисквалифицировали сразу пять российских ходоков, уже стоил места главному тренеру сборной, и наверняка отставки на этом не закончены. Но главный вывод не кадровый, а качественный. Все уже поняли: должна измениться сама наша легкая атлетика, причем измениться системно. Пришло время пройти очищение, потому что другого выхода просто нет.

ФОТО Jasminko-Ibrakovic/shutterstock.com

Для начала немного неофициальной истории. Практически все информированные люди, включая спортсменов и тренеров, датируют (обычно не для печати) появление допинга в российском спорте концом 1960-х, в крайнем случае началом 1970-х годов, причем практически сразу такая политика приняла негласный государственный характер.

То есть, получается, допинг у нас едят больше сорока лет! За это время сменилось не одно спортивное поколение, многие тренеры уже и не застали наш спорт чистым. На вопрос о допинге в те времена чаще всего отвечают так: «Я был частью системы». И это, в общем, правильно. Применение допинга можно назвать жульничеством, когда ты делаешь это один, а если ты играешь по общим, пусть и теневым, правилам, то какие претензии?

Кстати, и на международном уровне советские атлеты в этом плане не особенно выделялись. Первопроходцами, по большинству свидетельств, стали не мы, а наши товарищи из ГДР, американцы тоже активно применяли «передовой научный опыт».

Антидопинговые службы долгое время сильно уступали по уровню нарушителям, так что система работала уверенно и спокойно, не обращая внимания на отдельные случайные жертвы. Таков был мир, что поделать.

Но вот где-то с конца 1990-х ситуация начала меняться, а в новом тысячелетии изменилась очень резко. Первый тревожный звонок прозвенел для нас в олимпийском Солт-Лейк-Сити-2002, когда допинговый скандал разрушил непобедимую женскую лыжную сборную. Тогда многие у нас воспринимали случившееся как несправедливость, но затем положительные пробы стали настолько привычными для российских спортсменов, что удивляться перестали. Да и ловят, конечно, не только нас – в лыжах, биатлоне, тяжелой и легкой атлетике, не говоря уж о велоспорте, финальные результаты соревнований давно воспринимаются как предварительные. Бывает и так, что из тройки призеров через некоторое время с медалями не остается никого.

И все-таки в последние годы мы уже не играем по общим правилам. В большинстве стран отношение к запрещенным препаратам из терпимого стало резко отрицательным, из общего правила допинг превратился в жульничество одиночек, которым, если попадутся, нет прощения. Показательна недавняя история с итальянской фигуристкой Каролиной Костнер, которая получила дисквалификацию фактически всего лишь за то, что не донесла на своего бойфренда ходока Алекса Швацера, использовавшего стимулирующие средства.

У нас же дисквалифицированные спортсмены отнюдь не превращаются в изгоев, их возвращения терпеливо ждут, помогают тренироваться, не снимая с финансирования, по окончании карьеры они попадают на руководящие должности. А главное, их прикрывают в период приема запрещенных препаратов, причем порой доходит до изъятия проб у иностранных допинг-офицеров на таможне.

О том, как действует эта система прикрытия, довольно подробно рассказывает вышедший в декабре немецкий фильм. И хотя расследования по озвученным там сведениям еще продолжаются и никаких официальных выводов не сделано, резонанс от случившегося огромен. Возможно, давление общественного мнения стало одной из причин, по которой Российское антидопинговое агентство (РУСАДА) сыграло на опережение и само дисквалифицировало звездных мордовских ходоков, не дожидаясь решения международных организаций.

Но в любом случае эта самостоятельность – важный сигнал. Ведь до сих пор всех наших звезд ловили в основном иностранцы, в сети же РУСАДА попадалась только мелкая рыбешка – большего агентству просто не позволяли. Теперь, как видим, позволили, а это значит, что сама государственная политика изменилась.

Это подтверждает и министр спорта Виталий Мутко. «Действия Федерации легкой атлетики идут вразрез с государственной линией, – говорит министр. – Наши спортсмены порой, как звери в заповеднике, думают, что охотник никогда не появится. Нам нужна чистая сборная, и мы эту работу будем продолжать».

Понятно, что слова Мутко нужно делить надвое – кто же признается, что поддерживает допинг. Но в данном случае смена политики элементарно диктуется логикой событий, причем смена эта явно запоздала. Это в 1980-е принимать запрещенные вещества было выгодно – вероятность обнаружения составляла максимум несколько процентов. Но риск постоянно рос и в новом тысячелетии исчислялся уже десятками процентов. Ради побед спортсмены, тренеры и функционеры мирились с неизбежными потерями, в том числе имиджевыми, хотя в долгосрочной перспективе это явно было невыгодно.

Теперь же с появлением и развитием биопаспортов шансы попасться (рано или поздно) приближаются к ста процентам – если, конечно, речь не идет о каком-то совсем уж революционном препарате. Кроме того, разработана и совсем новая технология определения допинга с помощью генов, которая позволяет найти следы применения запрещенных веществ быстро, дешево и практически безошибочно. В этой ситуации нарушать уже нет никакого смысла.

Легендарный советский прыгун в длину Игорь Тер-Ованесян на днях признался мне, что если бы в шестидесятые годы, в пору его расцвета, был распространен допинг, он бы непременно попробовал. Но при двух обязательных условиях. Если бы знал, что не попадется и что запрещенный препарат действительно поможет повысить результаты.

В прыжках, как и в других технических дисциплинах, допинг и раньше большого эффекта не приносил. В циклических же видах до недавнего времени казалось, что без эритропоэтина в том или ином виде делать нечего. Но времена меняются, и новые методики могут оказаться куда эффективнее старых. Вот что говорил в недавнем интервью тренер Андрей Крючков, работающий сейчас с биатлонистом Антоном Шипулиным: «Есть ли альтернатива стимуляторам? Конечно. Можно развести нагрузки так, чтобы организм не требовал вообще никакой фармакологии, кроме витаминов и аминокислот. В этом плане я стою на позиции, которой придерживаются многие мои западные коллеги. Они считают, что фармакология не единственный путь к рекордам. И не потому, что тебя могут поймать и дисквалифицировать, а потому, что мышца должна «переварить» нагрузку самостоятельно. Только в этом случае работа способна дать максимальный эффект. Фармакология же облегчает восстановительный процесс. И получается, что объем работы ты выполнил, но полноценного эффекта от этого уже не будет».

Выходит, прием допинга не столько эффективнее чистых методик, сколько проще. Но тут перед российским спортом и встает самая главная проблема – где взять тренеров, готовых работать чисто, но продуктивно? Ведь, еще раз повторюсь, за сорок лет «хождения по пустыне» таких людей почти не осталось. Причем за это время из спорта высших достижений запрещенные вещества давно проникли даже на уровень молодежных и юниорских соревнований.

На днях на чемпионате города по легкой атлетике говорил с одним из людей, отвечающих за подготовку молодежи в нашем городе. Спросил о влиянии допинговых историй на приток детей в секции и услышал, что приток, конечно, падает, а все из-за нас, журналистов. Дескать, создаем скандалы на пустом месте, пишем о вреде допинга, а сами ничего в этом не понимаем. Это ведь спорт высших достижений, запредельные нагрузки, которые обычному человеку выдержать невозможно...

Ну-ну. Сколько раз мы слышали эту песню, сколько раз мы ее услышим еще. Но дело-то сейчас не столько во вреде допинга. Дело в его бессмысленности, в том, что правила игры изменились резко и необратимо. Виталий Мутко это уже понял, а большинство наших тренеров никак не могут осознать. И здесь, конечно, без огромной методической работы не обойтись. Мало запрещать то, что нельзя. Нужно еще учить, как можно.

Хочется верить, что в тренерском цехе подавляющее большинство специалистов смогут перестроиться, а кому-то и перестраиваться не придется благодаря чистой работе. Но есть и те, кто будет сопротивляться до последнего по простой причине – нынешняя система для них выгодна. Допинг, как и наркотики, стоит больших денег, и зарабатывают на нем не только производители, но и распространители. Нередко это врачи, нередко сами тренеры. Причем до сих пор ни разу виновных не поймали за руку, страдают только спортсмены. И тут уж методики не помогут – понадобятся жесткие меры, включая изменение законодательства, прослушки телефонов, допросы, аресты и тюремные сроки. Пока что политической воли к таким мерам незаметно, а значит, и очищение российского спорта остается под вопросом.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 013 (5386) от 28.01.2015.