Как не допустить межнациональные конфликты в Петербурге
Из всех регионов и городов нашей страны Петербург исторически считается одним из самых многонациональных, а по духу - наиболее толерантным.
Иллюстрация Digital Storm/shutterstock.com
Специалисты говорят - оттого, что это город с миграционной судьбой. Что в императорской столице, что в Ленинграде, что в постсоветские времена город всегда прирастал за счет мигрантов - внешних и внутренних. Однако полицейские сводки свидетельствуют: в сфере межнационально-межконфессиональных отношений все не так безоблачно, как нам представляется.
О своем видении межэтнической и миграционной ситуации в регионе корреспондент «СПб ведомостей» попросила рассказать заведующего кафедрой этнополитологии факультета политологии СПбГУ профессора Валерия Ачкасова.
- Валерий Алексеевич, как вы считаете, нужны ли на самом деле Петербургу мигранты?
- Безусловно, нужны. Петербург - город демографически старый, средний возраст жителей - 41,2 года. Доля людей старше трудоспособного возраста постоянно растет и уже в 2020 г. достигнет 28,9%. Доля трудоспособных, напротив, постоянно снижается (с 63,4% в 2005 году до 61,7% в 2015-м). Основание возрастной пирамиды, представленное несовершеннолетними, крайне сужено: 13,0% - в 2005 г., 12,1% - в 2011 г. с тенденцией лишь незначительного роста до 12,8% в 2013 году. Город объективно заинтересован в притоке рабочей силы.
- Как мы эту силу встречаем?
- В Петербурге проживают представители более 170 этнических групп. Однако резкое изменение этнокультурного баланса в результате массовой миграции последних двух десятилетий вызвало рост этнической и религиозной ксенофобии. А то, как принимающее общество встретило мигрантов, во многом определило их дальнейшее поведение.
- Объясните, пожалуйста.
- Только за два года после масштабного празднования 300-летия Петербурга к нам приехали, по неофициальным оценкам, от 800 тыс. до 1,2 млн иммигрантов. И прежде всего - из государств Южного Кавказа и Центральной Азии. Одновременно практически сошел на нет миграционный прирост за счет стран Балтии.
Порядка 70% трудовых мигрантов приезжают в Петербург из небольших городов и сел постсоветских государств. Среднестатистический портрет типичного иностранного работника: мужчина до 39 лет, сельский житель из Средней Азии, прибывший в Петербург в безвизовом порядке, со средним образованием, без специальной профессиональной подготовки и минимально владеющий русским языком; здоровый, не представляющий опасности для окружающих, без вредных привычек, но с низкой правовой информированностью; готовый выполнять неквалифицированную работу, чаще всего в качестве подсобного рабочего на строительстве или разнорабочего в супермаркетах.
У нас происходит качественное изменение характера миграционного потока. Сегодня уже более 80% мигрантов исповедуют ислам или являются выходцами из мусульманских стран. Более половины вновь прибывающих не имеют профессии. Быстро снижается процент мигрантов, владеющих русским языком даже на минимальном уровне. Надо отметить, что большая часть трудовых мигрантов сегодня беднее, чем в прошлые годы. Особенно остро это стало проявляться с начала 2014 г. в связи с девальвацией российского рубля.
- И к чему это ведет?
- Растет культурная дистанция между выходцами из традиционных и зачастую моноэтничных сообществ и жителями высокоурбанизированного полиэтничного мегаполиса. А это способствует росту напряженности в отношениях горожан с трудовыми мигрантами.
- Но опросы показывают, что большинство трудовых мигрантов не намерены оставаться в России. Приехали, заработали, уехали...
- А международный опыт свидетельствует: временные трудовые мигранты постепенно оседают в стране, где работали на протяжении нескольких лет, перевозят свои семьи, получают гражданство страны проживания. При отсутствии эффективных мер по интеграции мигрантов возникает основа для дальнейшей фрагментации и поляризации населения города. Культурная дистанция между коренным населением и мигрантами не преодолевается. При этом ностальгия приезжих по оставленному дому подкрепляется давлением ксенофобии в принимающем обществе. В России публичная риторика, как правило, оценивает иммиграцию отрицательно, а мигрантов (особенно нелегальных) - как «чужаков», от которых в идеале следовало бы избавиться. Социологи фиксируют достаточно высокий уровень тревожности, этнической ксенофобии, исламофобии и мигрантофобии и в нашем городе.
Эти страхи перед «чужими», особенно мусульманами, видимо, связаны и с тем, что в городе в 2017 г., по данным ГУ Следственного комитета России по СПб, ухудшилась ситуация с экстремистскими и террористическими проявлениями. Помимо памятного всем взрыва в петербургском метро были дела о предотвращенных терактах, изъятии оружия и экстремистской литературы, факты вербовок в ряды террористов. По статьям об экстремизме и терроризме в 2017 году в CК возбуждено, соответственно, 15 и 9 дел (против десяти и одного в 2016-м).
Эксперты отмечают, что в среде мигрантов из Центральной Азии растут исламистские настроения. В частности, это происходит под влиянием тяжелых условий труда и его низкой оплаты, из-за преследований со стороны правоохранительных органов, давления массовых ксенофобских настроений и так далее.
- Но другие соцопросы говорят как раз о снижении уровня тревожности петербуржцев в отношении к мигрантам...
- Да, в 2015 - 2017 гг. отношение к трудовым иммигрантам несколько улучшилось, однако связано это вовсе не с действиями властей по их успешной интеграции. Просто под влиянием экономического кризиса и падения курса рубля заметно снизился приток мигрантов. Затем внимание массовой аудитории было переключено на события, последовавшие за евромайданом на Украине. Сегодня миграция рассматривается многими как меньшее зло по сравнению с большим, то есть внешними угрозами для России. Произошло частичное замещение привычного объекта ксенофобских установок новыми объектами. Кроме того, публичная депроблематизация миграционной повестки связана с отсутствием громких конфликтов на национальной почве и в целом снижением внимания СМИ к этой тематике. Скорее всего, такая ситуация является временной. Усиление мигрантофобии вероятно, как только конфликт на востоке Украины разрешится или потеряет актуальность «внешняя угроза» России.
- Как же повлиять на мигрантскую среду, как помочь интегрироваться, встать на ноги? Как внушить позитивное отношение к городу и горожанам?
- Проблема прежде всего в том, что новые иммигранты часто организованы по сетевому принципу и управляются неформальными лидерами, многие из которых являются религиозными или даже криминальными авторитетами. Так, целые группы таджикских и узбекских рабочих организованы по принципу джамаатов во главе с лидером, являющимся одновременно бригадиром, родовым старейшиной и религиозным авторитетом. Кроме того, на территорию России без регистрации приезжают религиозные авторитеты из стран Центральной Азии для проведения ритуалов и проповедей. Оба канала могут послужить распространению экстремистских настроений. К сожалению, этот прогноз ученых получил подтверждение в апреле 2017 года, когда молодой выходец из Киргизии совершил теракт в метро (характерно, однако, что это трагическое событие не привело к ожидаемому всплеску мигрантофобии в городе, а, напротив, показало способность петербуржцев к сплочению и совместным действиям перед лицом террористической угрозы).
- Через какие структуры и механизмы власти лучше воздействовать на мигрантов? Кого выбрать в посредники? Думается, фестивалей и культурно-массовых мероприятий тут недостаточно?
- Петербург находится в довольно сложной ситуации. Это вызвано недостатком опыта работы городских властей с массовым потоком международных мигрантов всех категорий, отсутствием механизмов интеграции приезжих через НКО, социальные службы и диаспоры.
- С диаспорами-то у нас как раз активно и неустанно работают.
- К сожалению, национальная политика в крупных российских городах преимущественно понимается как патронат в отношении национально-культурных автономий и иных этнокультурных объединений. В результате контрагентами чиновников становятся члены крайне ограниченного круга «национальных лидеров», выступающих от имени общин. Однако все разговоры о цельных и структурированных национальных общинах, отношения между которыми и государством якобы надо регулировать, - не более чем продукт воображения.
Как показали исследования петербургских социологов, в среде недавних экономических мигрантов ориентация на этничность носит случайный, ситуативный характер. Очень многое зависит от среды, в которую они попадают. Социологи обнаружили, что этнические диаспоры в Петербурге состоят из различных социальных сред, которые относительно замкнуты и слабо взаимодействуют между собой. Взять, к примеру, азербайджанскую диаспору: одно из двух сообществ состоит из хорошо интегрированных и достигших определенного статуса петербуржцев, которые в свободное от основной работы время могут «позволить себе побыть азербайджанцами», продвигая национальную культуру. Для одних этничность - хобби, для других - профессия. Но они претендуют на то, чтобы представлять интересы всех азербайджанцев Петербурга, выступать в качестве посредников между диаспорой и городскими властями. Между тем существует другое, более массовое, сообщество, с которым у первого нет даже связей, - это недавние экономические мигранты из Азербайджана. Граница между этими двумя сообществами лежит не в этническом измерении. Она основывается на времени проживания в городе, степени интегрированности, социальном статусе и т. д. Об этом пишет академик В. А. Тишков: «Часто группа людей, объединенных в национально-культурную автономию, пытается представить интересы всего народа. Между тем в подобных организациях трудно предусмотреть демократические процедуры выборов. Поэтому организации, национально-культурные автономии говорят и пишут о том, чего могут не разделять тысячи и десятки тысяч представителей народа. Из-за этого зачастую возникают конфликтные ситуации, чреватые серьезными последствиями».
Важно отметить, что миграционный прирост в Петербурге происходит за счет второго сообщества, которое не интегрировано в принимающий социум и сложившиеся диаспоры, подвергается дискриминации, что подталкивает людей к сплочению на этнической или конфессиональной основе. Замыканию иммигрантских общин способствует и распределение мигрантов и коренных жителей по разным сферам приложения труда...
Поэтому абсолютно иллюзорны надежды на то, что этнические диаспоры смогут решить все проблемы, связанные с массовой иммиграцией.
- Как же оптимизировать национальную и миграционную политику в Петербурге?
- Акцент в деятельности властей нужно смещать с мероприятий культурно-фольклорного характера и взаимодействия с культурными автономиями на предотвращение пространственной сегрегации и социально-профессиональной дискриминации иммигрантов. Особенно мигрантов из стран и регионов ислама. Усилия нужно направлять и на противодействие ксенофобии и мигрантофобии, преодоление этноцентризма в российском обществе.
Пока опасность территориальной сегрегации для Петербурга только потенциальна из-за крайне низкого уровня жизни, защищенности и мотивации трудовых мигрантов. Но если не предпринимать упреждающих мер по аккультурации иностранцев, стремящихся стать россиянами, этническая интолерантность будет только усиливаться. Следствием станет рост значения традиционных этнокультурных и религиозных ценностей, «анклавизация» и формирование в городе «этнических кварталов». В этом видится наиболее серьезная опасность не только функциональной, но и территориальной сегрегации не приспособленных к городской среде мигрантов и роста дистанции между ними и принимающим обществом.
Материал был опубликован в газете под № 120 (6229) от 06.07.2018 под заголовком «Опасная дистанция».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 120 (6229) от 06.07.2018.
Комментарии