ЕС берет под  козырек

Состоявшийся в июне саммит Европейского союза рассмотрел сценарии дальнейшего сотрудничества в области безопасности и обороны. Многие эксперты убеждены, что ЕС явно движется к созданию собственной армии.

Иллюстрация canadastock/shutterstock.com

Тернистый путь к общей обороне

Дорога к европейской интеграции в области оборонной политики имеет длительную историю. Еще в начале холодной войны по инициативе Великобритании и Франции был создан Западный (позднее - Западноевропейский) союз, имевший свой общий штаб и объединенное командование сухопутных, морских и воздушных сил. Качественный скачок в таком «военном строительстве» произошел в 1952 году, когда шесть государств подписали договор о Европейском оборонительном сообществе (ЕОС). Этот пакт как раз предполагал формирование европейской армии в составе 40 дивизий, создание общих военно-политических институтов, единого военного бюджета. Однако национальное собрание Франции в 1954 г. голосами правой и левой оппозиции отказалось ратифицировать договор о ЕОС. Первый проект «европейской армии» был похоронен.

В течение нескольких десятилетий особенной активности именно в рамках Западной Европы не наблюдалось. Ведь главной реальной структурой, отвечавшей за оборону и безопасность западноевропейских государств, выступало НАТО, а его лидер - Соединенные Штаты располагали десятками прекрасно оснащенных, в том числе и ядерным оружием, баз от Скандинавии до Пиренейского региона.

Однако окончание холодной войны и трансформация ЕЭС уже в политический Евросоюз вновь привели к интенсификации внешнеполитического и военно-политического сотрудничества европейских стран. Давший жизнь ЕС Маастрихтский договор (он вступил в силу в 1993 г.) ознаменовал запуск общей внешней политики и политики безопасности. В рамках этой политики страны - члены Евросоюза могли предпринимать совместные действия - гуманитарные миссии и военные операции в «третьих странах».

Актуальный Лиссабонский договор, подписанный десять лет назад, провозгласил уже общую политику безопасности и обороны (ОПБО). Одной из важнейших ее целей помимо защиты ценностей и безопасности европейских стран было названо «сохранение мира, предотвращение конфликтов и укрепление международной безопасности» в соответствии с целями и принципами Устава ООН. ОПБО включает в себя совместные операции по разоружению, гуманитарные и спасательные цели, предоставление военных советов и помощи, предотвращение конфликтов и поддержание мира; в ее рамках определяются также задачи боевых сил в процессе управления кризисами.

На перекрестке дорог

Еще более десяти лет назад было принято решение о создании оперативного центра Евросоюза и единого контингента «корпусного уровня», способного объединить до 15 бригад и до 100 тысяч единиц личного состава, сотни боевых самолетов и судов. Германия, Франция, Великобритания и Италия выделили на это общее военное дело самые крупные контингенты. С 2003 года ЕС принимал участие примерно в 30 военных операциях на трех континентах. Европейские офицеры и военнослужащие восстанавливали спокойствие после мощного цунами в Индонезии, разворачивали базы для защиты беженцев в Мали и ЦАР, боролись против морских пиратов у берегов Сомали...

Но все-таки возникает закономерный вопрос: почему именно сейчас, на фоне еще не до конца преодоленных последствий глобального кризиса, разговоры о «европейской армии» приобрели такую актуальность? Конечно, в подготовленной Европейской комиссией «Белой книге» о будущем Европы даются обобщенные ответы, что это связано со многими современными вызовами для ЕС и его безопасности: усилением миграционных потоков, кризисом беженцев, угрозами климатических изменений, ростом террористической опасности. Но не будем забывать, что, во-первых, практической работой на данном направлении лидеры стран - членов ЕС занялись под воздействием ухудшения политических отношений между Западом и Россией после 2014 года, а во-вторых, процесс лишь усилился после победы на выборах в США Дональда Трампа. Эти внешние факторы вовсе не случайны. Заявления главы Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера и канцлера Германии Ангелы Меркель о том, что европейцам пора взять собственную судьбу в свои руки, следует рассматривать и в контексте «военного строительства».

При этом, естественно, нельзя однозначно говорить, что вопрос о единых вооруженных силах ЕС предрешен и не сегодня завтра мы станем свидетелями рождения европейской армии. Сейчас ЕС и его руководители находятся на «перекрестке дорог», когда сама перспектива будущего союза находится под вопросом.

Когда согласия нет

Ж.-К. Юнкер, не только возглавляющий Европейскую комиссию, но и фактический лидер самой влиятельной в масштабе ЕС Европейской народной партии (ЕНП), в прошлом году заявил: «Европа не может позволить себе зависеть от военной силы других стран. Мы должны отвечать за защиту наших интересов и нашего европейского образа жизни».

Но когда «народники» и поддерживающие их подход либералы и консерваторы призывают к созданию «европейской армии», они довольно откровенно говорят, почему с этим процессом следует спешить. Так, в материалах последнего съезда ЕНП говорится: «Необходимо удерживать решительным и эффективным способом противника от всякой русской агрессии против членов ЕС и НАТО». По-моему, о том, кто является врагом номер один в глазах европейских правоцентристов, доминирующих почти на всех этажах ЕС, сказано ясно.

Умеренно левые круги европейской политики (Партия европейских социалистов и Европейская «зеленая» партия) занимают более осторожную позицию. Они опасаются, как бы перспектива «европейской армии» не усилила милитаристские тенденции в Старом Свете. Однако большая часть левоцентристских сил в ЕС считает возможным в будущем продолжить путь в сторону интеграции военных бюджетов, расходов и вооруженных сил стран - членов союза.

Неудивительно, что свой голос против «евроармии» поднимают те силы, которые относятся в Европе к антисистемной оппозиции. Так, возглавляющий объединяющую в своих рядах коммунистические и левосоциалистические национальные партии Партию европейских левых немецкий политик Грегор Гизи призывает «сказать «нет» идее «европейской армии», поскольку она функционирует рука об руку с воинственной организацией НАТО». В свою очередь и европейские крайне правые также настроены критически.

Три сценария

Первая половина 2017 года подтверждает, что в самых разных (как политических, так и военных) коридорах тема «европейской армии» приобретает все большую актуальность. В мае министры обороны европейских стран приняли текст об усилении инструментов быстрого реагирования, включая совместные боевые подразделения. Их финансирование в будущем планируется осуществлять за счет формирующегося в ЕС оборонного фонда. В свою очередь объем финансирования самого этого фонда определен в весьма крупную сумму - 5,5 млрд евро. Прежде всего этот фонд будет направлять средства на исследования в сфере инновационных военных технологий.

Как отмечают в Еврокомиссии, «аргументы в пользу возрастающего сотрудничества по безопасности и обороне в ЕС многочисленны. Угрозы, которым противостоит Европейский союз, не признают национальных границ. Они набирают силу. Лучший способ бороться с ними - это сотрудничать».

Все это, безусловно, так. Но ведь сегодняшний ЕС нуждается в финансировании и многих других программ и направлений, скажем так - «мирных», гражданских. В союзе есть как страны, настроенные на более федералистскую логику политических взаимоотношений, так и те, кто в большей степени привязан к собственному национальному суверенитету. Хотя большая часть членов ЕС состоит одновременно и в НАТО, почти на всех флангах Евросоюза (на западе, севере, в центре Европы, Средиземноморье) имеются нейтральные государства со своим собственным видением эволюции международных отношений.

Очевидно, что продвижение к «евроармии» в нынешних условиях простым не будет. Во многом в силу данной непростой конфигурации сил на июньском саммите Европейского совета президенты и премьер-министры стран-членов рассмотрели три основных сценария «военного строительства». Собственно, они представляют собой разное видение будущего самого ЕС. Первый сценарий исходит из кооперации в области безопасности и обороны, пусть и более «регулярной», чем сейчас, но происходящей сугубо на добровольной основе. Вторая опция предполагает «разделенную безопасность и оборону», что подразумевает более солидарные действия при совместном участии в разрешении внешних кризисов. Наконец, третья перспектива направлена на совместную оборону, когда солидарность и взаимная помощь между странами-членами станут нормой.

Вот именно последний, третий, сценарий (в случае его победы над остальными) и предполагает создание общих вооруженных сил в Евросоюзе. На данный момент, повторю, еще ничего окончательно не решено. Но это уже факт: общий оборонный фонд как структура присутствует во всех трех сценариях. И каждый из них в той или иной мере предполагает усиление военно-политической кооперации европейских стран.