Дружба в твердой валюте
Тема кредитных отношений между государствами в последнее время одна из самых популярных. Мировую экономику захлестывает кризис, многие страны – на грани дефолта. В этих условиях долговые обязательства – весьма эффективный инструмент решения политических и геополитических проблем. Кому-то долги списывают, кому-то реструктурируют, кого-то, наоборот, этими долгами скручивают по рукам и ногам. Но ведь, если отбросить политическую составляющую, должен же остаться хоть какой-то юридический каркас? Об этом обозреватель нашей газеты Михаил РУТМАН беседует с доцентом кафедры международного права юридического факультета СПбГУ доктором юридических наук Валентиной ТАЛИМОНЧИК.
ФОТО ismagination/shutterstock.com
– Согласитесь, Валентина Петровна, когда речь идет о долгах внутри одной страны, здесь все просто. Кредитные отношения регулируются государственными законами. Но ведь нет же аналогичных «сверхзаконов», справедливых для всего мира?
– Международные кредитные отношения – понятие достаточно широкое. Они возможны как на межгосударственном, так и на каком-либо ином уровне – тогда принято говорить об отношениях невластного характера. В первом случае правовое регулирование обеспечивают международные финансовые организации. Например, Международный банк реконструкции и развития определяет положения и условия платежей процентов и основной суммы займа, а также сроки его погашения. Последнее соглашение Российской Федерации с данной организацией заключено в 2005 году. Россия взяла кредит в размере 80 миллионов долларов США на проект развития Росгидромета.
Если же говорить об общих, единых для всех государств правилах регулирования кредитных отношений, то на сегодняшний день таковые просто не нужны. Каждое государство суверенно и заинтересовано в самостоятельном определении и проведении в жизнь своей кредитной политики.
А вот невластные субъекты, вступающие в международные кредитные отношения, могут быть заинтересованы во введении единых правил. В настоящее время они чаще всего руководствуются сводом контрактного права, разработанным Международным институтом унификации частного права УНИДРУА – межправительственной организацией, созданной в Риме в 1926 году.
– Достаточно ли указанных вами юридических механизмов для разрешения возможных конфликтов?
– Если речь идет о межгосударственных кредитных договорах, то в каждом из них прописываются способы разрешения конфликтных ситуаций. Как правило, выдача кредитов связана с дружественными отношениями между государствами. Поэтому в договорах между ними обычно отсутствуют оговорки о разрешении споров в международных судебных учреждениях.
За последние три года Россия в качестве заимодавца заключила 9 договоров. Например, в 2013 году она предоставила Сербии кредит в сумме до 800 млн долларов для финансирования работ и оказания услуг в железнодорожной сфере. 500 млн долларов получила Бангладеш для подготовки сооружения атомной электростанции «Руппур». На 10 млрд евро в 2014 году мы кредитовали Венгрию – для проектирования, строительства и ввода в эксплуатацию 5-го и 6-го энергоблоков атомной электростанции «Пакш». В 2014 – 2015 годах кредиты предоставлялись Республике Беларусь.
Все эти кредитные договоры предусматривают в качестве средства разрешения споров переговоры и консультации.
В кредитных контрактах, которые заключают невластные субъекты, также могут быть прописаны мирные способы выхода из конфликтов. В частности, досудебный порядок – переговоры, посредничество, согласительная процедура, мини-трайл (достижение мирового соглашения с помощью специально созданной комиссии). Также предусматриваются и государственный суд или международный коммерческий арбитраж. Последний берет за образец Арбитражный регламент Комиссии ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ). А порядок признания и исполнения иностранных арбитражных решений описывает Нью-Йоркская конвенция от 10 июня 1958 года.
– Имеют ли силу решения суда одной страны на территории другой?
– В настоящее время государства признают иностранные судебные решения при наличии договора о правовой помощи. Ряд государств также допускает признание на основе взаимности (исполнение решений в равной степени обеими сторонами). Из этих правил бывают исключения, но они крайне редки. На территории Российской Федерации решения иностранных судов признаются и исполняются при наличии международного договора с соответствующим государством. О взаимности речи практически нет.
– Применяется ли в межгосударственных кредитных отношениях система гарантов?
– Международные кредитные договоры обычно двусторонние и не предполагают участие третьего государства или межгосударственной организации – гаранта. Обеспечением обязательств по возврату кредита может выступать гарантийный депозит. К его помощи прибегла Кыргызская Республика, которая в 2009 году разместила во Внешэкономбанке сумму, эквивалентную годовому платежу по государственному кредиту.
– В последнее время мы часто слышим по отношению к некоторым государствам слово «дефолт». Чем он угрожает тому, кто его объявил?
– Различают суверенный и технический дефолт. Первый – это невыполнение государством обязательств по международному кредитному договору. Второй – то же самое, но с перспективой выполнения этих обязательств в будущем.
В 2001 и 2014 годах дефолт произошел в Аргентине, в 2003-м в Уругвае. 1 июля 2015 года технический дефолт допустила Греция. 17 августа 1998 года дефолт объявила Россия. Как известно, он касался обязательств по государственным краткосрочным облигациям (ГКО) и облигациям федерального займа (ОФЗ).
Вряд ли дефолты могут угрожать существованию государства или его суверенитету. Обычно они влекут необходимость достижения соглашений с кредиторами. В случае если кредитором выступает другое государство или международная финансовая организация, на должника накладывают ряд ограничений. Кредиторы также согласовывают вопросы его внутренней экономической, бюджетной и финансовой политики.
– Какую роль в международных кредитных отношениях играют оценки международных рейтинговых агентств?
– Статус таких агентств можно рассмотреть на примере Moody,s Investors Service – «дочки» транснациональной корпорации Moody,s, насчитывающей 10 200 служащих и работающей в 35 государствах. Данное агентство занимается составлением кредитных рейтингов, а также исследованиями долговых инструментов и ценных бумаг. В сфере его интересов – банки, корпорации, страховые компании, фонды доверительного управления, региональные и местные администрации, государства, международные образования. По сути, эти рейтинги – всего лишь оценки частного субъекта. Более приемлемым было бы создание межгосударственной организации. Однако международный авторитет Moody,s основан в том числе на поддержке его выводов рядом государств и тем, что этими выводами они руководствуются при формировании своей экономической политики.
– Можно ли предположить, что эти оценки используются как инструмент политического воздействия?
– Извините, но этот вопрос находится не в юридической плоскости, поэтому я бы не хотела его обсуждать.
ОТ РЕДАКЦИИ
Нежелание уважаемого юриста обсуждать актуальные политические реалии понятно – есть возможность допустить какую-либо неточность, чего ученый себе позволить не может.
Однако газета не имеет права пройти мимо темы, находящейся сегодня буквально у всех на устах. Речь – об украинском долге России. Как известно, сделка состоялась в декабре 2013 года. Представляла она собой закрытую куплю-продажу украинских еврооблигаций на Ирландской бирже на сумму 3 миллиарда долларов с пониженным более чем в два раза процентом и сроком погашения в декабре 2015 года. Евробонды были куплены в рамках соглашения о финансовой помощи Украине, когда президентом был Янукович, в увязке с вопросом платежей за российский газ.
До недавнего времени статус долга оспаривался. Минфин России утверждал, что эта покупка была государственным кредитом. По умолчанию предполагалось, что она подпадает под формат Парижского клуба – неформального форума стран-кредиторов, в котором участвует и Россия.
Однако в Киеве неоднократно заявляли, что считают этот кредит коммерческим, а не государственным, требуя более мягких условий его обслуживания: списание 20% долга, пролонгация платежей по телу кредита и установление ставки купона на уровне 7,75% годовых. По мнению украинской стороны, он подлежал реструктуризации по механизму Лондонского клуба, объединяющего частных кредиторов.
Вопрос о статусе этого долга («официальный» или «коммерческий», «Парижский клуб» или «Лондонский клуб») имеет принципиальное значение. Если он признается официальным, Киев не может позволить себе не вернуть его. МВФ придерживается политики «нетерпимости к неурегулированным задолженностям перед официальными двусторонними или многосторонними кредиторами». Согласно этой политике, МВФ не может давать кредиты Украине, если она не урегулирует вопрос с задолженностью перед Россией. То есть программа помощи МВФ Украине может оказаться под угрозой срыва, если фонд будет придерживаться буквы своих правил.
Осознавая чувствительность вопроса, МВФ долго отказывался официально трактовать статус украинского долга. Однако недавно долгожданное заявление все же последовало: да, долг государственный. Но эксперты не исключают, что МВФ может ради такого случая изменить свои правила и найти для Украины какую-нибудь лазейку.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 228 (5599) от 04.12.2015.
Комментарии