«Брекзит» платежом красен
Любой развод - дело тяжелое, муторное, в том числе и потому, что зачастую связано с финансово-имущественными спорами между двумя сторонами. Все в разы усложняется, если развод происходит на высоком межгосударственном уровне, как это случилось между Великобританией и Евросоюзом. Когда в таком сложном бракоразводном деле намечается сдвиг, а тем более - прорыв, это всегда привлекает внимание мировой общественности.
Иллюстрация NaughtyNut/shutterstock.com
В конце прошлой недели после почти семи месяцев нелегких переговоров в Брюсселе завершилась первая фаза диалога между Британией и ЕС, посвященная разделу имущества и обязательств по согласованию параметров выхода Лондона из Евросоюза. Теперь результаты переговоров требуется закрепить на проходящем в эти дни саммите ЕС, который должен принять решение о запуске второй фазы. А именно - о будущих отношениях двух сторон, в первую очередь в сфере экономики и торговли.
И ЕС, и Британия высоко оценили итоги первого этапа. «Мы добились прорыва. Решающий прогресс достигнут благодаря компромиссу с обеих сторон в результате сложных переговоров», - заявил глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер на пресс-конференции по итогам встречи с премьер-министром Великобритании Терезой Мэй. В том же духе высказалась и его визави.
Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что оптимистический настрой Юнкера и Мэй не очень-то подкрепляется сутью договоренностей. Особенно в их наиболее острой и наглядной финансовой части. Сразу после окончания переговоров британской стороной было заявлено, что существует договоренность о том, что будущее финансовое урегулирование должно быть справедливым для налогоплательщиков Великобритании, «которые должны получить максимальные выгоды от этих выплат».
Европейская сторона в лице председателя Евросовета Дональда Туска акцентировала внимание на совсем другом вопросе: «До окончательного выхода Великобритании из союза она будет выполнять все финансовые нормы ЕС, включая выплату в его бюджет». До поры до времени вопрос о конкретных суммах никто не поднимал. А ведь этот вопрос - определяющий.
Заметим, что официально ни одна из сторон сумму претензий на протяжении всех семи месяцев, пока шли переговоры, не документировала и фактически не озвучивала. Хотя сразу после «брекзита» в европейской печати (со ссылкой на неназванный источник в среде брюссельской бюрократии) появилась первая сумма, которую Лондону придется заплатить коварно брошенному Евросоюзу, - 30 млрд евро. Потом, когда позиция Британии стала проявляться более четко, СМИ, ссылаясь на те же источники, сумму удвоили. Это уже вызвало резко негативную реакцию в британском истеблишменте, в котором наиболее горячие головы стали призывать премьер-министра вообще выйти из переговорного процесса и не платить Брюсселю ни цента.
А апогей недовольства случился в Великобритании в мае нынешнего года, когда влиятельная Financial Times, правда, на основе собственных расчетов, заявила, что цена «брекзита» из-за ужесточения требований со стороны Польши и Франции по уплате сельскохозяйственных субсидий и необходимости их компенсаций со стороны Лондона выросла до 100 млрд евро. Тут уже официальное лицо - министр по выходу из Евросоюза Дэвид Дэвис сообщил, что такая сумма фантастична и платить ее Британия не намерена ни при каких обстоятельствах.
Перцу, как всегда, добавил внешнеполитический британский министр Борис Джонсон, сказавший в парламенте: если ЕС осмелится потребовать такую сумму, им нужно сказать «ага, размечтались» или «иди свищи» (go whistle). На это глава делегации Евросоюза на переговорах с Британией Мишель Барнье довольно язвительно ответил Джонсону, что он «не слышит никакого свиста, а только тиканье часов». Тем самым намекая, что время на переговоры с Брюсселем у Лондона истекает.
В контексте всех этих денежных разборок, конечно, можно было бы завершившуюся первую фазу переговоров назвать прорывом. Правда, с одной, но очень существенной поправкой. Денежная цена «брекзита» в результате всех этих переговоров рядовым британцам и европейцам до сих пор неизвестна. А потому не обозначены и параметры взаимодействия Соединенного королевства с ЕС в сфере торгово-финансовых отношений.
Мишель Барнье на брифинге в Брюсселе заявил: «Определить точную сумму выплат пока не представляется возможным». Хотя при этом почему-то добавил, что не хочет называть цифры выплат, дабы избежать политических спекуляций и противоречий.
У Терезы Мэй ситуация сложнее, чем у евросоюзовского чиновника. Она бы, может, и хотела до поры до времени не называть конкретную цену развода, но ей в спину дышит лейбористская оппозиция. Поэтому в минувший понедельник на заседании парламента Мэй вынуждена была ответить на вопрос лидера лейбористов Джереми Корбина и назвать конкретную сумму (согласованную?) - 35 - 39 млрд фунтов, или 42 - 47 млрд долларов, которая, по ее мнению, является честным урегулированием обязательств Британии перед ЕС. Такую оценку не разделили не только лейбористы, но и значительная часть однопартийцев премьера. В парламенте уже сформировалась группа депутатов, которые недовольны предварительной суммой выплаты ЕС и намерены поставить данный вопрос на голосование в ближайшее время.
Комментарии