Еще раз про войну
История всегда используется в политических целях. Такой вывод сделали читатели статьи профессора Владимира КАЛАШНИКОВА («Санкт-Петербургские ведомости» от 16.01.2015 г.) и задали автору ряд вопросов. Автор отвечает.
Источник: history-news.org
Постановка задачи
В большинстве откликов читатели соглашаются с тем, что тезис об «оболганной войне» (Первой мировой) деструктивен во всех своих аспектах. Он не способствует консолидации общества, необъективно отражает отношение к войне в советский период, а главное – мешает правильно определить причины и виновников войны, поражения и революции. Все согласились и с тем, что в современной внешнеполитической ситуации правильные ответы на эти вопросы представляют собой далеко не академический интерес.
В январской статье главным виновником назван последний царь, который втянул Россию в ненужную войну и прикрыл свою порочную внешнюю политику тезисом об отечественной войне, о войне в защиту славянского братства, спекулируя на таких святых для нашего народа чувствах, как патриотизм и солидарность.
Ряд читателей, согласившись с необходимостью разделять героизм армии и политику верхов, тем не менее просили более подробно обсудить вопрос о внешней политике последнего царя, причинах и характере Первой мировой войны применительно к России, отмечая слишком краткий характер многих тезисов январской статьи.
Немного теории
Характер войны определяется ее глубинными причинами, а такие причины были понятны думающим людям задолго до начала Первой мировой. Эту войну ждали, заранее называли империалистической и объясняли в рамках различных версий теории империализма, начало которым положили работы англичанина Дж. Гобсона «Империализм» (1902 г.) и немца Р. Гильфердинга «Финансовый капитал» (1910 г.). Они одними из первых отметили высокую концентрацию производства и капиталов, рост экспорта капитала, усиление неравномерности экономического развития разных стран, обострение борьбы за рынки сырья и сбыта, раздел и передел мира.
Империалистическую политику проводили все державы. На рубеже XX века они делили на колонии и сферы влияния Африку, Китай, Персию и Оттоманскую империю.
Разделы порождали международные кризисы и локальные войны, которые становились шагом к войне мировой.
Именно активная империалистическая политика держав привела к ней и определила ее характер. Все державы, которые проводили такую политику, несли ту или иную степень ответственности за войну. Связь довоенной политики и войны четко зафиксировал Клаузевиц: «Война является продолжением политики, но только другими средствами».
Особый случай?
В последние годы в России появилось много книг о Николае II как царе-миротворце, который якобы не проводил империалистическую политику, а руководствовался христианским миролюбием и милосердием. Говорят даже о том, что внешняя политика всех российских монархов отличалась от западноевропейской этими принципами. Таким образом, получается, что теория империализма неприменима к России: Россия – особый случай.
В качестве аргумента ссылаются на то, что страна не имела заморских колоний, отказалась участвовать в дележе Африки и т. п.
На мой взгляд, это не аргумент. Россия действительно была особой империей, поскольку расширялась за счет присоединения пограничных территорий. Но была именно империей, поскольку создавалась, как и все другие, главным образом в результате завоеваний.
Возьмем только XIX век. В Европе после войны со Швецией была присоединена Финляндия, а после войны с Наполеоном – Царство Польское. Христианское милосердие русских царей по отношению к полякам характеризует фраза Николая I: «При малейшем волнении я... обращу Варшаву в развалины».
В XIX веке цари присоединили также Кавказ и Среднюю Азию, Россия проникла в Персию и Китай.
Вынужденная аренда
На рубеже ХХ века Россия (вдобавок к зоне Китайско-Восточной железной дороги – КВЖД, пересекшей весь север Поднебесной) вынудила китайцев уступить в аренду («в полное и исключительное пользование») Ляодунский полуостров и Порт-Артур. Отметим, что ранее Порт-Артур у Китая в такую же «аренду» взяла Япония, но затем под нажимом России отказалась от нее.
В удобный момент Япония нанесла ответный удар. В 1904 г. началась война, в результате которой Россия потеряла флот, половину Сахалина, Порт-Артур, Ляодунский полуостров с южной частью построенной КВЖД. Никто из серьезных историков не решается назвать эту войну отечественной, хотя Япония первой напала на Россию. Русско-японская война была империалистической с обеих сторон и имела соответствующее продолжение: после проигранной войны царь разделил с Японией на сферы влияния север Китая, а затем поделил с Поднебесной Монголию.
Последняя репетиция
Проиграв японскую войну, Россия вернулась к активной политике на Балканах. Традиционной целью страны в этом регионе были стремление помочь славянам освободиться от турецкого гнета, а также получить Константинополь и черноморские проливы. Вторая цель носила империалистический характер: речь шла о захвате чужой территории.
В период первой Балканской войны болгары неожиданно быстро разбили турок и в ноябре 1912-го оказались под Константинополем. Вопреки пожеланиям России болгарский царь Фердинанд заявил о намерении занять город. В этой ситуации Николай II был готов на опережающий захват Константинополя. Царь разрешил командующему морскими силами Черного моря «иметь непосредственное сношение с нашим послом в Турции для высылки неограниченного числа боевых судов или даже всей эскадры» в зону проливов.
План высылки флота был отменен потому, что турки в последний момент смогли остановить болгар, а также из-за протестов Англии и даже союзной Франции. Пуанкаре прямо говорил: если «Россия обеспечит обладание Константинополем, она, несомненно, потеряет всякий интерес к войне с Германией». А Франции Россия была нужна именно как ударная сила в борьбе с Германией.
В ходе второй Балканской войны все балканские союзники России передрались. Болгария попыталась отнять у сербов и греков Македонию, но ей в спину ударила Румыния. Все стороны конфликта стремились использовать Россию в своих интересах, и все были ею недовольны.
Уроки Балканских войн показали, что балканские страны, получившие независимость от турок с помощью России, теперь преследовали свои эгоистические интересы, не считаясь с российскими интересами. Они показали, что точно так же действуют и союзники по Антанте. Этот опыт в принципе давал России моральное право снизить степень своей вовлеченности в балканские дела и тем самым избежать опасности втягивания страны в большую войну. Премьер Коковцов проводил именно такую политику и был отправлен в отставку в январе 1914-го.
Балканские войны 1912 – 1913 гг. были последней репетицией. Они заставили всех участников определить позиции и психологически подготовили к решающей схватке.
Никто не хотел уступать
Отставка премьера Коковцова говорила о том, что эпоха осторожности и уклонения от большой войны в политике России закончилась. Почему?
Франция и Англия осознали роль Балкан как пороховой бочки, которая, вероятнее всего, могла втянуть Россию в войну с Германией. В 1912 г. Париж и Лондон подписали секретную военно-морскую конвенцию, которая гарантировала Франции помощь Англии в войне с Германией. После этого Пуанкаре в ноябре 1912-го впервые заявил, что Франция готова выполнить союзнические обязательства перед Россией в случае начала Австрией войны на Балканах. России также дали понять, что путь к Константинополю лежит через Вену и Берлин.
Новая позиция Франции стала важнейшим фактором, побудившим царя в июле 1914 г. занять жесткую позицию при наступлении очередного кризиса на Балканах, связанного с убийством австрийского наследника престола боснийским сербом. Это убийство было совершено при содействии сербской тайной организации, но вопреки желанию правительства Сербии.
Петербург сразу обещал Белграду защиту и побудил сербов не принимать полностью ультиматум, предъявленный Веной. Пункты ультиматума задевали национальный суверенитет Сербии, но не вели прямо к ее захвату. Напротив, принятие ультиматума лишало Вену предлога для начала военных действий и открывало путь к долгому международному арбитражу.
Белград не принял лишь один пункт ультиматума, который требовал участия австрийских чиновников на территории Сербии в расследовании заговора с целью убийства Франца Фердинанда.
Это и стало поводом для войны, на которую Вену активно подталкивал Берлин.
Суть июльского кризиса 1914 г. состояла в том, что теперь уже никто не хотел уступать, но все хотели снять с себя вину за назревавшую войну. Все стороны делали друг другу мирные предложения на фоне активных военных приготовлений. Наконец, в ответ на мобилизацию Австрии царь после недолгих колебаний объявил общую мобилизацию в России, после чего Германия немедленно объявила войну России, а затем Франции.
Германия – главный зачинщик, она толкала к войне Австрию и бросила открытый вызов России. Последняя его приняла, не уклонилась, как это было в 1908-м, 1912-м, 1913 г., не стала искать компромиссы, которые бы позволили оттянуть войну и закончить перевооружение армии.
Руководствовался царь не только желанием спасти Сербию. Вряд ли он не понимал, что спасти эту страну от захвата Австрией путем войны Россия не могла, не имея с ней общих границ. Сербия была оккупирована, потеряла треть населения и вернула независимость только по окончании мировой войны.
В то же время не стоит думать, что для царя Сербия была просто разменной монетой в большой игре. Тезис о защите Сербии укреплял и самого царя в решимости принять вызов Германии, а также позволял ему получить поддержку общественного мнения внутри страны, солидарного с сербским народом и далекого от понимания тонкостей тайной дипломатии. Царь не мог летом 1914-го на фоне растущего рабочего движения начать войну за проливы, а за Сербию и проливы – мог.
Николай II посчитал внешнеполитическую ситуацию благоприятной и недооценил внутриполитические последствия войны с Германией.
Но самая большая трагедия была в том, что царь втянул Россию в войну, преследуя цели, которые не отвечали ее насущным национальным интересам, и заплатил за них кровью миллионов русских солдат.
Военные цели России
Масштабы российских притязаний открыто формулировались уже в ходе начавшейся войны.
Осенью 1914 г. Николай II заявил французскому послу: «Большие перемены произойдут, в особенности в самой Германии. ...Россия возьмет себе прежние польские земли и часть Восточной Пруссии». Под прежними польскими землями имелись в виду земли, расположенные к западу от границ Царства Польского и входившие в состав Пруссии.
Весной 1915 г. царь потребовал и получил от союзников согласие на передачу России черноморских проливов. Требования Николая II гласили: «Вопрос о Константинополе и Проливах должен быть решен окончательно, согласно вековым чаяниям России. Все решения будут несостоятельны и непрочны, если город Константинополь, западный берег Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, так же как Южная Фракия вплоть до линии Энос – Мидиа, не будут включены в состав Российской империи». Иными словами, царь хотел получить все европейское побережье зоны проливов от Черного моря до Эгейского, а потом – и часть азиатского побережья.
В мае 1916 года страны Антанты вели переговоры о разделе Турции. «Если нашей армии удастся дойти до Синопа, – гласила резолюция Николая II, – то там и должна будет пройти наша граница». Граница по Синопу – это претензия на восточную половину Турции.
Такова была внешняя политика последнего царя и его военные цели.
Сражаясь и умирая на чужой территории, русский солдат быстро осознал суть войны и никогда не называл ее отечественной. Он называл ее германской, зная, кто главный противник.
А что дальше?
Исчерпывает ли сказанное проблему выявления характера мировой войны со стороны России?
Нет. Война, обусловленная империалистическими целями и противоречиями, на каком-то этапе могла создать угрозу потери суверенитета для того или иного ее участника, что могло превратить ее в отечественную.
Произошло ли это с Россией? Если да, то когда и почему? Это очень важный и интересный, но уже другой сюжет, выходящий за рамки истории возникновения мировой войны. А нам сейчас важно зафиксировать следующее: война возникла как империалистическая, и империалистическая политика царизма внесла свой вклад в ее начало. Ввязавшись в войну, Николай II закрыл перед Россией возможность мирной модернизации в XX веке.
И сегодня нет смысла идеализировать политику последнего царя. Тезис об «оболганной» войне действительно деструктивен. Он является составной частью некого «имперского» проекта возрождения России на основе идеологии, которая на самом деле только закроет путь к реальному возрождению.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 025 (5398) от 13.02.2015.
Комментарии