Тест-драйв для новичка

Статистика службы занятости Петербурга свидетельствует: из 57 тысяч вакансий, имеющихся в городе на начало 2016 года, свыше 70% приходится на свободные места, предназначенные для рабочих. Это означает, что экономисты и юристы по-прежнему «отдыхают»: мегаполису в гораздо большем количестве нужны токари, слесари и продавцы. И убедиться в этом легко на примере практически любого крупного предприятия.

ФОТО Elder von Rabenstein/shutterstock.com

На днях встретил приятеля – когда-то, в начале 1990-х, работали вместе на одном заводе. Явно довольный, он спросил, где я и кем. Услышав длинный ответ, сообщил: «А я все так же, токарем», – коротко рассказав о своем житье-бытье. И взяла тут меня легкая зависть...

Как выяснилось, все минувшие 25 лет мой приятель оставался верен полученной еще в советском ПТУ профессии токаря. И год за годом профессионально рос, давно обретя заветный 6-й разряд, специализацию расточника и статус мастера своего дела. «Университетов не заканчивал – и не жалею», – улыбался он, рассказывая, как на днях вместе с супругой вернулся из новогодней поездки в экзотическую страну. Как в прошлом году поменял авто. Как сделал сыну подарок, презентовав ноутбук известной компании.

Ради любопытства я поинтересовался, сколько сейчас могут предлагать токарю-расточнику. Оказалось – от 30 тыс. рублей в месяц. Но потолок для суперпрофессионалов практически не ограничен – речь вполне может идти о сумме 100 тыс. и более. Плюс все «по-белому», полный соцпакет. И даже ДМС...

«Это неудивительно: такие рабочие – товар штучный, – говорит начальник отдела подбора и развития персонала Балтийского завода Татьяна Паклинская. – Дошло до того, что работодатели переманивают их друг у друга. Зная свою ценность, такие профи пользуются ситуацией и сами диктуют условия, на которых согласны трудиться. А если они не выполняются, тут же уходят туда, где лучше платят».

«Кто нам нужен в первую очередь? Судовые сборщики-достройщики. Трубопроводчики. И некоторые другие опытные рабочие массовых профессий, соответствующих профилю завода, – продолжает Паклинская. – Мы их готовы принимать, хорошо платить, создавать условия и т. д. Но где взять такие кадры? Где их готовят? Фактически – нигде».

Эксперт приводит пример в виде сравнения реальных кадровых потребностей этого известного предприятия и спектра специальностей (согласно лицензии), по которым может обучать ребят профильный Колледж судостроения и прикладных технологий. Совпадение по рабочим профессиям – 16%. В реальности же учебное заведение с профильным заводом совпадают... на 5%. «По целому ряду профессий (в первую очередь связанных с металлообработкой) специалистов не найти днем с огнем», – констатирует Паклинская.

Однако, по ее мнению, дело не только в этом. Нынешняя система профобразования и работодатели «не стыкуются» и по уровню квалификации выпускников. Из колледжа студент выходит максимум с четвертым разрядом (обычно – со вторым-третьим) и без опыта, а на заводе его ждут оборудование и заказы, которые требуют пятого-шестого. «Нам нужны специалисты, которым можно доверить дорогое оборудование и важные заказы, – поясняет эксперт. – Но опыт сотрудничества с учебными заведениями, готовящими рабочих, скорее, негативен: эти колледжи не слишком гибки и часто действуют в своих интересах».

Попытки сотрудничества на этом и других заводах предпринимаются постоянно. Напрямую и при посредничестве вышестоящих структур. Но нередко дело заканчивается тем, что система образования готова пойти на заключение договора только в том случае, если завод сам наберет группу желающих учиться. «Более того: мы специально создаем для ребят рабочие места, на которых они под руководством опытных наставников могли бы получать опыт по профессии, совмещая работу с учебой, – приводит пример начальник отдела подбора и развития персонала Балтийского завода. – Однако вместо заявленных трубопроводчиков и котельщиков нам присылают, к примеру, электромонтеров, которых просто некуда устроить». И завод готов пойти даже на то, чтобы переобучить их по нужным предприятию специальностям, но учебное заведение – против. Потому что у него сроки, учебный план, профиль подготовки...

Есть, впрочем, и положительный опыт. Прошлым летом более чем 30 ребятам из Политехнического колледжа предложили работать на заводе. В конечном итоге согласились человек пять. А остался один: недавно он получил квалификацию оператора станков с ПУ и работает в штате... «Если бы система образования была более гибкой и позволяла, например, полдня учиться, а другие полдня работать на предприятии по специальности, эффект вышел бы гораздо большим, – уверена Татьяна Паклинская. – Потому что корочки об образовании без навыков работы сейчас никому не нужны».

Что касается специалистов с высшим образованием, то здесь ситуация получше. Из примерно 80 студентов вузов, которые прошли через работу на предприятии, остались на нем работать около половины. И в этом году на заводе делают акцент на закреплении тех ребят, которые хотят (и могут) работать именно на производстве. Приоритет получают те из них, кто способен трудиться в качестве инженеров по подготовке производства, нормированию труда, мастеров участка. «Это не означает, что мы готовы взять любого: наставники, которые с ними работают, проводят тщательный отбор, чтобы выбрать тех, кто действительно может остаться, – уточняет эксперт. – Идет своего рода тест-драйв будущего специалиста, который позволяет определить, насколько предприятие и этот специалист друг с другом совместимы. И если испытание завершается удачно, обе стороны, как правило, остаются довольны».

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 006 (5623) от 18.01.2016.