Спорный Спас

Прошение Петербургской епархии о том, чтобы Русской православной церкви в бессрочное и безвозмездное пользование был отдан музейный комплекс «Исаакиевский собор», вызвало неоднозначную реакцию как у городских властей, так и у самих жителей северной столицы. Заговорили даже о необходимости проведения городского референдума...

ФОТО АВТОРА

«Первенствующий
в империи»

Исаакиевский собор строился более 40 лет. Сразу после своего освящения в 1858 году он стал главным храмом Русской православной церкви и почитался «первенствующим в империи». В 1896 году при нем было создано Православное Исаакиевское братство. С началом Первой мировой войны здесь и на площади перед ним проводились молебны «о ниспослании победы русскому воинству», в 1917-м – отпевали казаков, погибших в стычках с солдатами и рабочими. Религиозная община при Исаакиевском соборе просуществовала до 1928 года. После ее упразднения здание передали в ведение Главнауки, которая и открыла там Антирелигиозный музей. Главный его экспонат – маятник Фуко – провисел под куполом долгие десятилетия.

Понятно, что научно-просветительская деятельность не была собору «родной» как от его рождения, так и по сути. Однако она настолько прижилась, что сторонникам передачи собора РПЦ явно придется туго. Их аргументы сегодня не столь весомы, как это было до 1928 года, когда милосердная деятельность общины при соборе могла потягаться с любой Главнаукой.

Излечимо ли двоедушие?

Попробуем восстановить противоречивую мозаику смыслов во всей этой непростой коллизии.

Аргументы противников передачи просты: сейчас собор как известнейший и красивейший памятник архитектуры Петербурга ежегодно посещают более 10 миллионов туристов, принося в бюджет города более 80 миллионов рублей в год. Если его всецело передать церкви, то город будет содержать храм, а доходов уже не получит. Прекратится в нем и научно-образовательная деятельность. Богослужения же в нем, как известно, совершаются и сейчас...

«Быть может, церковь, забрав себе храм полностью, хочет избавить его от привычного двоедушия, совмещающего Бога и мамону? Продемонстрировать, в том числе иностранным гостям, чистоту русского православия? Если так, то почему эта чистота не достигла пока других красивейших храмов Питера, уже принадлежащих РПЦ, – в них, как известно, на всеобщее обозрение выставлены прейскуранты на услуги с постоянно обновляющимися ценниками», – размышляют сомневающиеся.

Люди же «сугубо воцерковленные» ратуют за то, чтобы в стенах храма никаких интересов, кроме божественных, не существовало. Но насколько церковные интересы божественны, судить не берутся...

Правы все! Но удастся ли на деле отделить духовную жажду человеческого сердца от экономических резонов и желания получать доход от деятельности в «святом месте», а ведь именно это повышает городскую прибыль от Исаакия?! Ведь, по нынешним представлениям, торговая или выставочная деятельность в действующем храме «освящает» всю продукцию и экспонаты, что, безусловно, сказывается на цене.

Привычно богохульно: Бог приносит прибыль! Так привыкли думать многие, как будто Бог сильно озабочен не сердечной чистотой человека, а его экономическими интересами, что по оплаченной квитанции освятит набор стопок «на троих», купленный в стенах храма...

Богослужение в партийном кабинете

Абсурдность ситуации двоедушия характерна для всего комплекса городских храмов-музеев. Но ситуация с Сампсониевским собором как филиалом Исаакиевского, по мнению автора, превзошла все ожидания.

«Несмотря на статус музея-памятника, Сампсониевский собор... осуществляет и богослужебную деятельность», – радует верующих путеводитель по достопримечательностям Петербурга.

То есть всякий верующий во время богослужения в соборе имеет возможность поклониться не только прекрасным ликам святых, но и многочисленным лицам несвятых «высоких гостей» – чиновников – в витринах непосредственно под иконами, а также фотографиям самих священноначальников. Хочешь, гляди на кого-то из них со свечой – в натуре, хочешь – отстраненно – на портрет, с той же свечой. Разные уровни реальности храмовой жизни – от собственно Жизни до ее мутного отражения в витринном стекле – совмещаются в храме-музее незатейливо и откровенно.

Если «лики» чиновников верующему для поклонения не подходят, он может, опуская глаза от икон, просто не обратить на них внимания, тренируя собственное смирение перед пошлостью и идолопоклонством.

Глядя на это, понимаешь, что Сампсониевский собор в своей деятельности очень старается совместить две несовместимые функции: мертвого «парткабинета» с человеческой и Божией любовью храма. Получается отвратительно. В смысле – отвращает и от музея, и от храма. Многих.

Кроме светских экскурсий здесь проводятся и религиозные – миссионерские мероприятия с целью духовного просвещения горожан. Например, Соборное чтение книги Апокалипсиса (Откровения) святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова – величайшей и страшной книги о восхождении человечества к Граду Небесному. Опять же пред витринным присутствием «первых лиц» города и пред большим стеклянным банковским кубом для пожертвований с горой денежных купюр... Чья миссия при этом достигает ума и сердца посетителя быстрее, кто и кого здесь более просвещает, сказать с определенностью трудно.

А ведь даже не меняя статуса храма-музея, можно достичь неоскорбительного компромисса между Божественными смыслами и культурным достижением: заменить фотографии городского начальства в витринах на лица православных людей – делателей любви и милосердия, коими приход Сампсониевского собора когда-то отличался. Были же при соборе и приют, и богадельня для странствующих и нищих, и библиотека духовной литературы для малоимущих, и Сампсониевское братство, боровшееся за трезвость среди рабочих. Была большая, достойная внимания современников история милосердного служения. Были простые, живые люди. Сведения о них хранятся в городских архивах. Им, исповедовавшим православие своей жизнью, можно и в витринах музея поклониться. Да и просветительская миссия собора будет куда более наполнена смыслами, не «партийно-газетными», а настоящими, человеческими.

О главном и не главном...

Не главное – это деньги. Особенно в храмовой жизни. Со временем это начинают понимать все. Как бы они не относились к церкви как к институту. Любому образованному человеку, а ведь даже образованный атеист волею судьбы может стать верующим, хочется ходить в чистый храм, приносящий прибыль исключительно его усталому от жизненных катаклизмов сердцу. И прибыль та называется утешение, радость, тишина, уверенность. Они и есть главное. Даже в экономической жизни. Человек радостный и уверенный в своих силах не только меньше болеет и эффективнее работает, он больше отдает – тому же городу и государству. Поэтому-то чистые храмы выгодны даже с экономической точки зрения.

Возможно, вот такие мои размышления помогут кому-то определиться в отношении к истории с Исаакием. Лично я не только за передачу храмов церкви, но за контроль соблюдения в них Евангельских заповедей – силами верующих, принимающих столь рискованное и ответственное решение. Если священноначалие попросится в «витрину почета»...

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 147 (5520) от 12.08.2015.