Развиться и устоять
Перед саммитом ООН все так напряглись в ожидании беседы президентов России и США, что на периферии (во всяком случае в наших СМИ) осталась сама тема Генассамблеи – глобальные цели в области устойчивого развития. Эдвин Заккай, профессор Свободного университета в Брюсселе, руководитель Научного центра устойчивого развития, напомнил об этом, а заодно протянул ниточку к декабрьской конференции ООН: она пройдет в Париже и будет посвящена изменениям климата. Ее тоже напряженно ждут. «Место климатических изменений в устойчивом развитии» – так называлась лекция профессора, выступившего в СПбГУ и еще нескольких организациях по приглашению французского посольства и Французского института.
ФОТО предоставлено СПбГУ
Примирить
Север и Юг
Термин «устойчивое развитие» появился еще в 1980-е, но его до сих пор приходится разжевывать, поскольку калька с английского, к примеру, на русском звучит не очень ловко.
Уже в конце 1980-х уверенно говорили, что развития без учета интересов окружающей среды быть не может, но в ту пору у Юга, то есть стран победнее, «чувствительность» к вопросам охраны окружающей среды была куда меньше, чем у богатого Севера. Всемирная комиссия по окружающей среде и развитию, говорит Заккай, «должна была примирить Север и Юг» – она определила устойчивое развитие так: это развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего поколения не в ущерб возможностям будущего поколения делать то же самое.
Первоначально эксперты фокусировались на проблемах качества воды, опустынивании территорий и т. д., но постепенно все свелось к теме изменения климата. А «Цели развития тысячелетия», определенные ООН на 2000 – 2015 годы (борьба с бедностью, голодом, детской смертностью, ВИЧ) и касающиеся помощи бедным странам, продолжились «Целями устойчивого развития на 2015 – 2030 гг.» уже для всех государств.
В 1992 году в Рио-де-Жанейро на конференции ООН была принята рамочная конвенция по изменению климата, где говорилось о стабилизации концентрации парниковых газов в атмосфере – на уровне, не угрожающем климатической системе. Как комментирует профессор Заккай, «была надежда, что страны договорятся. С тех пор надежда только уменьшалась».
Поговорили,
но не договорились
Киотский протокол, принятый в 1997 году и обязывающий развитые страны и страны с переходной экономикой снизить или хотя бы стабилизировать выбросы, «устарел» раньше, чем ожидалось. В протоколе оставались государства, чьи выбросы были гораздо меньше «вклада» стран, в него не вошедших или вышедших из него; к тому же изначально договор не предвидел столь быстрого развития Китая. Со всеми вытекающими, точнее, со всеми загрязняющими последствиями.
Сейчас Поднебесная – главный загрязнитель. «Коптит», как США и Европа вместе взятые. Однако с исторической точки зрения (парниковые газы «живут» в атмосфере десятилетиями и столетиями) Китай – дитя по сравнению с государствами, которым посчастливилось развиться раньше.
Вопросы изменения климата постоянно на слуху, в 2007 году межправительственная группа экспертов по изменению климата получила Нобелевскую премию, но проблема, утверждает профессор, в том, что дальнейших соглашений и действий стран не последовало. Копенгагенская конференция ООН по изменению климата в 2009 году разочаровала – государства не договорились по конкретным темпам сокращения выбросов и помощи уязвимым странам. Те соглашения были всего лишь «лучше, чем ничего». «Это был прецедент, который теперь заставляет не высказывать больших надежд», – констатировал Эдвин Заккай.
В Копенгагене была поставлена цель – остановить глобальное потепление в пределах двух градусов. Но для этого человечество уже сейчас должно снижать выбросы – а они только растут. С таким «успехом» к 2080 году мы, говорит профессор, наберем глобально 4 градуса, причем в северном полушарии летом прибавится 6 градусов, а дальше следуют жуткие прогнозы: на полметра к 2050 году повысится уровень океана, площадь влажных тропических лесов сократится на 75%, под угрозой затопления будут территории Египта, Голландии, Англии... Профессор, кстати, назвал и Петербург.
Хуже то, что общее потепление на три-четыре градуса запускает цепную реакцию. Например, в России при отступлении вечной мерзлоты (а в этой зоне у нас больше 60% территории) выделяется метан – тоже парниковый газ.
Почему странам трудно договориться? Профессор объясняет. В принципе есть цель: к 2050 году уменьшить количество выбросов до 2 тонн СО2 на одного землянина. Сейчас Китай выбрасывает 7,1 млн тонн на человека, США – 16,4 млн на человека (это, повторим, в пересчете на граждан; в целом выбросов меньше), Россия – 12,4 млн тонн на человека. А, допустим, западноафриканское государство Мали загрязняет в тысячу раз меньше, чем наша страна. Но при голосовании по климатическим вопросам что у США, что у России, что у Мали и остальных – по одному голосу.
Потепления – нет,
курить не вредно
Считается, что 97% специалистов по климату согласны с тем, что глобальное потепление – факт и причины его – техногенны. Между тем периодически в СМИ появляются сообщения, что, как говорится, ничего подобного. (К слову, в СПбГУ многие склонны видеть причины потепления в естественных природных процессах.)
Профессор Заккай считает сомнения естественными, но на начальной стадии, когда еще ничего не изучено. На нынешнем этапе он сравнивает выступления, опровергающие факт глобального потепления либо его зависимость от человеческой деятельности, – с исследованиями, некогда проводимыми по заказу табачных компаний. И с ожидаемым выводом: курение не вредно.
Да, были справедливые претензии к научным доказательствам: датчики температуры стоят в городах, а города по определению перегреты. Но это, говорит профессор, уже учтено. Да, в Антарктике ледяной покров увеличился – но в Арктике ледники отступают. Да, температура в последние годы более-менее стабильна, но посмотрите на тренд: периодически потоптавшись на месте и даже чуть снизившись, в целом температурная кривая все равно идет вверх.
Между тем и со стороны ученых, признающих потепление и его антропогенность, выдвигаются порой предложения, которые не радуют профессора Заккая. Например, такое: распылять сульфаты, чтобы охлаждать атмосферу. То есть создавать эффект, подобный тому, что мы имеем при извержении вулкана. «Глобально, может, это и снизит температуру, – говорит Эдвин Заккай. – Но неизвестны локальные последствия».
Время поджимает
Цель переговоров в Париже – добиться от стран постановки национальных целей снижения выбросов (Россия уже подготовилась: мы к 2020 году обязуемся снизить уровень выбросов СО2 до 75% по отношению к 1990-му). Обсудить, как контролировать выполнение обязательств, притом что вряд ли какая страна охотно допустит внешнюю проверку. Разработать механизмы помощи государствам, по которым уже ударили климатические изменения...
Профессор Заккай настроен сдержанно оптимистически. В пользу того, что договориться странам все же удастся/придется – во-первых, то обстоятельство, что страны и так уже многое делают. Тот же Китай, к примеру, вышел в лидеры в производстве ветрогенераторов и фотогальванических элементов. Во-вторых, действующими лицами становятся уже не только страны, но и города – Петербург, к примеру, разрабатывает свою программу адаптации. В-третьих, набирают силы производители и продавцы «зеленой энергии».
Наконец, подросло новое поколение, осведомленное, что им и их детям придется несладко. Наивно думать, заключил профессор, что будущие поколения в этом вопросе располагают тысячелетиями. Время поджимает.
Американские ученые прогнозируют, что к 2050 году при предсказанных темпах потепления количество межгрупповых конфликтов может возрасти более чем на 50%.
Американские ученые прогнозируют, что к 2050 году при предсказанных темпах потепления количество межгрупповых конфликтов может возрасти более чем на 50%.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 191 (5564) от 13.10.2015.
Комментарии