Анастасия Долгошева

Общество 29 ноября 2016

Почва уходит из-под ног

К концу этого года ученые из Музея почвоведения имени В. В. Докучаева и СПбГУ завершат четырехлетний труд - цифровую карту почвенного покрова Ленобласти. Пока мы пользуемся картой 1967 года, категорически неактуальной. Когда общественность лишают зеленых насаждений, общественность возмущается; когда сельхозугодья отдают под застройку — не замечает. Не задумывались, почему законы об охране зеленых насаждений есть, а об охране почв - нет? Ни федерального, ни местного. Притом что 2015-й был Международным годом почв, а 5 декабря ежегодно отмечается Всемирный день почв.

ФОТО Сергея ГРИЦКОВА

Земельный вопрос

- Новая почвенная карта наверняка сильно отличается от старой. Когда-то вдоль Московского шоссе у Шушар были сплошь поля капусты; сейчас - ангары, склады.

Борис АПАРИН: - И уже совсем другая почва, чем была когда-то. По сути, мы сейчас впервые получим реальную картину наших почвенных ресурсов. На основании этой информации можно будет планировать строительство, сельхоздеятельность, рациональное использование и охрану почв, проводить кадастровую оценку земель. Это колоссальная и очень нужная информация.

Вот на землях, где сейчас КАД пролегает, до строительства дороги гумусовый горизонт был, как в черноземе, до 60 см!

Елена СУХАЧЕВА: - Стали застраивать территории совхозов-миллионеров: «Шушары», «Детскосельский», фирмы «Лето» - а там были великолепные почвы, созданы системы осушения. Город ведь наползает не на Всеволожский район, где леса заболоченные и нужно много средств вложить в просушку. Нет, он надвигается на осушенные ровные земли бывших совхозов.

Мы с Борисом Федоровичем года три назад создали первую почвенную карту Петербурга - возможно, первую в мире почвенную карту мегаполиса. Однако для городского правительства этих почв будто нет. Законопроект об их охране существовал, но его «зарубили». Комитет по градостроительству и архитектуре мотивировал это тем, что документ не соответствовал федеральному законодательству. Но почему-то Москве, Лужкову, это не помешало разработать свой местный закон, охраняющий почвы.

- Лужкову? Да он вроде живого места в столице не оставлял, все под застройку шло.

Б. А.: - И тем не менее... Чиновники и юристы говорят: зачем закон о почвах, если есть закон об охране зеленых насаждений? Однако все мы знаем, как он соблюдается: вот тут мы все застроим, а зелень пересадим в другое место. Сохраняя почвы, мы хотим «железно» защитить и растения.

Сейчас в Петербурге количество почв (открытых поверхностей, на которых что-то растет) совершенно не соответствует нормативам, принятым в Европе. Но какой горожанин задумается, что качество и экологичность его жизни в первую очередь зависит не от зелени, а от почвы?

- Это почему?

Б. А.: - Ну самое простое: нет почвы - нет зелени. Есть зелень - регулируется состав атмосферы, качество воздуха. Но это 6 месяцев в году, а в остальное время только почва берет на себя заботу о человеке.

Почва - мощный сорбент: она поглощает продукты городского «метаболизма», тяжелые металлы, биологические загрязнители и переводит их в неактивное состояние.

Дальше. Выпадают осадки: если бы почва не обладала способностью их поглощать и пропускать, нас бы постоянно затапливало, а это сравнимо с наводнениями.

Почва - терморегулятор: днем впитывает избыток тепла, а ночью отдает его.

Каждая почва - живой организм. Она имеет свой биоценоз, совокупность разнообразных животных и микроорганизмов, которые работают как защита от «пришельцев». Те микроорганизмы, что живут в человеке, сейчас известны на 90%, а почвенных организмов мы знаем только 30%. Притом что 90% вообще всех микроорганизмов «сидит» именно в почве. Первые антибиотики как синтезировали? Из почвенных грибов.

Е. С.: - В последние годы в мире стало развиваться новое научное направление - изучение почвенного метагенома. Мы, наверное, первыми в России взяли образцы из городских почв на такой анализ ...

- И каковы результаты?

Б. А.: - Эти исследования в самом начале, они ведутся на энтузиазме, поскольку финансирование ничтожное. Конечно, уже понятно, что микробиом городской почвы заметно отличается от загородного, но надо знать, как именно страдает санитарная функция почв при нарушении почвенного микробиома.

- В городе, наверное, все почвы нарушены: деревья у Гостиного двора очень долго прижиться не могут.

Б. А.: - Вот, к примеру, привезли 10-летний саженец. У него, как положено, на корнях ком земли. Под этот ком выкапывают яму. Сажают. Дерево растет. А где-то год на третий корневая система уже выходит за пределы этого кома, пытается сунуться дальше - а дальше «культурный слой». Знаете, что такое культурный слой? Мертвая порода. Чего только в ней нет: цемент, бетон, железо, пластмасса, стекло, кожа, кости... В центре города этот слой 4 метров достигает.

И дерево сохнет. Вы посмотрите, сколько зеленых насаждений постоянно приходится возобновлять. Это бесконечная выкачка денег горожан на озеленение. Вам, конечно, скажут: виноваты вредители, загрязнения. Все правильно, но почему дерево-то такое ослабленное, что не справляется? Да потому, что почва не годится.

Е. С.: - Конечно, естественных почв в городе нет: Петербург стоит на заболоченной местности и его все время так или иначе «поднимали». Правда, это касается всех городов: естественных почв в центре нет, все интродуцированные - привнесенные. Но в любом случае в городе легче насыпать «под зелень» 5 см гумусового горизонта и, согласно нормативам, через три года его менять. Честно говоря, эти нормативы по загрязнениям - для сельхозземель. В городе лучше было бы создать сразу более мощный гумусовый горизонт, и не пришлось бы его обновлять каждые три года.

Нам и карты в руки

- Вы говорили о городских почвах. А как делали почвенную карту Ленобласти: на места выезжали, копали?

Е. С.: - В музее раньше работали больше 40 человек, сейчас 25, из них научных сотрудников - 9. Выезжаем на исследования маленькими группами - на нашей «Газельке», с лопатами. Копаем до 1 м, иногда глубже. Старая карта была сделана в 300-тысячном масштабе (в 1 см - 3 км. - Ред.). Мы поставили себе задачу сделать актуализированную, сегодняшнего дня, карту почвенного покрова 200-тысячного масштаба. Более подробную и более информативную.

Во многом помогают аэрофотоснимки. Увеличиваем каждый кусок на снимке, и, если знать, какие там рельеф, геологические породы, растительность, уровень грунтовых вод, специалисты могут вычислить и состав почв.

- Какие сейчас в Ленобласти почвы?

Б. А.: - Раньше эффективность использования пахотных земель была много выше нынешней. В советское время колоссальные капиталы и труд были вложены в эти земли.

Теперь минеральных удобрений, без которых почва плохо плодоносит, вносят по стране около 20 кг на гектар. Скота нет, а значит, не хватает органических удобрений. Извините, навоза. Во Франции, Германии, Голландии вносят на порядок больше удобрений: более 300 кг на гектар!

Вот заговорили про импортозамещение, но проблема ведь не только в том, чтобы у себя все вырастить.

Проблема еще и в том, что мы пока на 70 - 80% от заграницы зависим: она держит семена. Мы подорвали свое семеноводство, только начинаем его возрождать. Пока мы еще используем тот потенциал плодородия почвы, который был заложен в нее десятки лет назад, а он не беспределен.

Е. С.: - Вот составим карту вместе с географами СПбГУ, в следующем году будем с ней работать, анализировать. А то мы говорим: почвы деградировали - а насколько? Что можно возобновить? Сколько плодородных пахотных земель? Сколько залежных земель? Сколько переувлажненных или, наоборот, осушенных?

Недавно мы переиздали труд В. В. Докучаева, основателя почвоведения, «Русский чернозем»: изучили те места, по которым 100 лет назад проехал Василий Васильевич. При Докучаеве в черноземе было 6 - 7%, до 10% гумуса - уникального творения почвы. Сейчас большей частью в почве 3 - 4% гумуса. Это в богатейших наших черноземах, которые Докучаев назвал «царем» почв.

Вот еще что интересно, если говорить о нашем Северо-Западе. Если посмотреть на аэрофотоснимки территории возле российско-финляндской границы, видно: у финнов идут поля-поля-поля. И вдруг - оп! - наша страна, и леса-леса-леса. На самом деле это тоже были освоенные территории. Вот мы сейчас делали часть карты, которая к Карельскому перешейку относится. Вроде бы стоит лес, значит, должна быть почва бедная, подзолистая. А копнули - там на 20 - 30 см гумусовый горизонт! Начинаем исследовать - так это бывшее поле. Заброшенное и заросшее, но еще сохранившее плодородие, результат человеческой деятельности.

Человек асфальта

- За границей к почвам более грамотно относятся?

Б. А.: - В целом, конечно, человечество не ведает, что творит. Не случайно ФАО, структура при ООН (Food and Agriculture Organization, FAO - продовольственная и сельскохозяйственная организация), говорит: одна из причин нынешнего печального состояния почв на Земле - неосведомленность населения о многогранной роли почв в жизни людей. Но в Европе хотя бы проработаны законодательные ограничения.

Я студентам в университете рассказываю, что если всю поверхность суши считать за 100%, то земель, которые используются или могут использоваться в сельском хозяйстве, - всего 22%. Это немного. А население растет. И каждый год в мире теряется 6 млн гектаров пахотных земель: застраиваются, разрушаются при строительстве дорог, карьеров, просто деградируют от неправильного использования.

- И не возобновляются?

Е. С.: - За всю свою историю человечество уже по собственной воле потеряло столько пахотных земель, сколько сейчас используется в земледелии. Мы, конечно, можем распахать оставшиеся территории, занятые экосистемами, но вот стали вырубать леса Амазонки и распахивать освободившиеся земли - и получили массу проблем.

Б. А.: - Когда я учился, нам преподаватели называли критический для человечества срок: 2050 год - к этому времени, по прогнозам ученых, количество пахотных земель достигнет крайне низкого уровня, когда земля будет неспособна прокормить все население планеты. То есть в среднем будет приходиться меньше 0,15 га на душу населения. Сейчас (в разных странах по-разному) приходится примерно 0,20 - 0,25 га. Но, когда это говорили мне, студенту, я понимал, что до 2050 года просто не доживу. А сейчас я своих студентов предупреждаю, что они-то смогут проверить верность этого пессимистического прогноза.

Ключевая проблема в том, что сегодняшний человек вообще не понимает базисные основы жизни на Земле. У нас говорят о сохранении тигров: ребята, какие тигры?! Если не будет естественной земли, где тигру жить? Без сохранения почв нельзя спасти никакой краснокнижный вид. Почва всегда была базисом: она начала формироваться миллиарды лет назад, на нее влияли потопы, оледенения; те или иные цивилизации складывались в зависимости от того, какая на конкретной территории была почва.

То, что за городом у нас вдоль дорог сплошные свалки, - знак того, что человек потерял чувство земли. Пуповина разорвалась. Формируется особая психология, мы ее назвали «психология человека асфальтовой земли». Ребенок, выросший на асфальте, не знает, откуда еда в магазине берется.

Е. С.: - В школьной программе почвам уделяется минимум: немного в начальных классах и в 8-м классе один урок «Почвы России». На котором учителя сами не знают, что такого интересного можно о почвах рассказать. Хотя это основа основ, от которой зависит все, и продовольственная безопасность, и экологическая.

Б. А.: - А ведь Россия - родина почвоведения...

Вы знаете, преимущество советской системы образования было не в том, что она советская, а в том, что это было системное образование. Сегодня школа дает мозаичную картину природы, и преподают ее нередко те, кто сам на ней учился.

Когда у нас ищут для России идею, символ, я говорю: да что выдумывать? Идея - возврат к земле. Нам без конца говорят: «Сильная Россия!». Да сильная Россия - это просто хорошая земля, которая может всех прокормить, всех приютить и всех сохранить.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 223 (5840) от 29.11.2016.