Пали у Черной речки
Раннее утро, станция метро «Ладожская». Из современного мегаполиса мы отправляемся туда, где кажется, что война, окончившаяся семьдесят лет назад, была еще совсем недавно. Где земля хранит следы боев. Туда, куда каждую весну и осень приезжают поисковики, чтобы поднять останки непогребенных бойцов и захоронить с воинскими почестями... Имя этому месту – Синявинские болота. Мы едем, чтобы принять участие в открытии памятного знака на Чертовом мосту через Черную речку – там, где в сентябре 1942-го, вырываясь из окружения, погиб почти весь штаб 4-го гвардейского стрелкового корпуса Волховского фронта.
Это последняя фотография, которая запечатлела бригадного комиссара Федора Пухова. Она была сделана 27 августа 1942 года. Из архива С. А. Скворцовой
Наш путь – по Мурманскому шоссе через Кировск, затем мимо Синявинских высот. С асфальтового шоссе сворачиваем на разбитую ухабистую грунтовую дорогу, идущую вдоль линии электропередачи (ЛЭП). Она появилась здесь еще до войны, а во время войны была обозначена на всех картах – и наших, и немецких. В войну путь, идущий вдоль ЛЭП, прозвали «дорогой смерти»...
По нему осенью 1942-го шла на прорыв блокадного кольца и ударная группа войск Волховского фронта. До Невы оставалось всего несколько километров, когда немцы взяли волховчан в плотное кольцо окружения. Под ураганным огнем вырваться удалось немногим.
Одним из тех, кто остался здесь навсегда, был начальник политотдела 4-го корпуса бригадный комиссар Федор Пухов.
– Так получилось, что я практически ничего не знала о своем деде, – говорит его внучка Светлана Скворцова. – Мама на мои расспросы всегда отмахивалась: «Он погиб там, под Синявино». И больше ничего... А бабушка вообще была немногословна... Когда ушли из жизни мои родители, я как будто опомнилась: почему же я так ничего и не расспросила у них о своем деде?
На память о нем в семье сохранилась только одна фронтовая фотография, подписанная его рукой: «Прошу сохранить как память войны». И дата – 27 августа 1942 года. Именно в тот день началась очередная попытка прорыва блокады, вошедшая в историю как 3-я Синявинская операция...
– Почти десять лет я занималась тем, что по крупицам выясняла фронтовую судьбу моего деда. Расспрашивала поисковиков, историков, нащупывала тонкую ниточку, которая вела меня по его пути. Мне очень повезло на отзывчивых людей. Многие из них так же, как и я, искали следы своих родных, а потому делились любыми находками и зацепками, – говорит Светлана Скворцова.
В Центральном архиве Министерства обороны в Подольске ей удалось получить пять томов личного дела Федора Пухова. Документы свидетельствовали, что он был из простой крестьянской семьи. Приписав себе несколько лет, поступил в Петрограде на завод. Когда в феврале 1918 года немцы подошли к Пскову, добровольцем пошел на фронт – был пулеметчиком на путиловском бронепоезде «Коммунар». Прошел Гражданскую войну, был комиссаром в одной из частей 25-й Чапаевской дивизии. Затем окончил Военно-политическую академию в Ленинграде, стал кадровым военным.
– На Дальнем Востоке дед служил вместе с Блюхером, – рассказывает Скворцова. – Бабушка дружила с его женой. Когда Блюхера арестовали, под ударом оказалась и семья Пухова. Один из томов его личного дела говорит о том, как на деда пытались найти компромат, однако сослуживцы оказались порядочными людьми...
Великая Отечественная застала Федора Пухова в Москве исполняющим обязанности начальника политотдела Академии механизации и моторизации. В январе 1942-го был сформирован 4-й гвардейский корпус, поступивший в состав Волховского фронта. Пухова отправили туда в феврале. Воевать пришлось под печально знаменитым Погостьем. К маю корпус истощил свои силы и был выведен в резерв. А в конце августа был брошен на прорыв блокады...
Светлана Скворцова добилась, чтобы имя ее деда увековечили на мемориале «Синявинские высоты». Это произошло в 2010 году. Казалось, в истории поставлена точка. Но это было многоточие. Ниточка в прошлое продолжала раскручиваться.
Исследовательница Изольда Иванова, разбирая архив краеведа Анатолия Шевелева, наткнулась на фото с Синявинских болот. На нем – прибитая к дереву металлическая табличка, расстрелянная дробью – очевидно, мародерами, для которых нет ничего святого. Надпись на табличке гласила: «Здесь 29 сентября 1942 года погибли бойцы 4-го гвардейского корпуса». И одна из фамилий – Федор Пухов.
– Так появилась новая зацепка, – рассказывает Скворцова. – Мне посоветовали искать бывалых поисковиков. Так, шаг за шагом, я дошла до Майдана Кусаинова, «старожила» Синявинских болот, вдохновителя народной мемориальной зоны «Надежда».
А дальше все сложилось в единую картину. С помощью Кусаинова по воспоминаниям ветеранов и архивным данным удалось определить точное место гибели группы Пухова – у Чертова моста через Черную речку, близ ЛЭП. В апреле этого года, приехав на Вахту памяти, Кусаинов привез изготовленную в Казахстане мраморную мемориальную табличку. В канун Дня Победы ее открыли на Чертовом мосту...
В церемонии приняли участие ребята из сводного поискового отряда из Тамбовской области, который уже десять лет каждую весну участвует в Вахте памяти на Синявинских болотах. И чаще всего ставит свой лагерь неподалеку от Чертова моста. Бойцы отряда – учащиеся Тамбовского приборостроительного колледжа. В нынешнюю вахту, по словам командира отряда Елены Валатиной, отряд поднял останки 17 бойцов. Правда, все безвестные: медальон оказался только у одного, и то в таком состоянии, что его вряд ли смогут прочитать.
А в прошлом году буквально в сотне метров от лагеря ребята нашли останки красноармейца, имя которого удалось установить. Борис Лившиц, 1900 года, призванный из Орши. Как рассказали поисковики, он пал смертью храбрых: даже спустя больше семидесяти лет сжимал в руках винтовку. Точнее, то, что от нее уже оставалось. А под останками была куча стреляных гильз...
Удалось разыскать его сына Александра Жихаревича – он родился за два года до начала войны. По его словам, мать до конца дней надеялась узнать хоть что-то о судьбе мужа. Но на все запросы ответ был один: «пропал без вести»... Теперь останки Лившица захоронены в братской могиле на Синявинских высотах, а у места его гибели поисковики установили символический памятный знак – небольшую табличку на ствол сосны.
– Я редко плачу, но сейчас мне не удалось сдержать слез, – признался Жихаревич. – Я счастлив и очень благодарен тем людям, которые делают такое большое дело – возвращают память.
С могилы отца он взял символическую горсть земли – отвезти на могилу матери в Оршу. В тот город, откуда отец уходил на фронт...
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 082 (5455) от 12.05.2015.
Комментарии