Обязательный ЕГЭ могут отменить
В ближайшие полгода нам обещают жаркую дискуссию. На повестке, в частности, – быть или не быть обязательным ОГЭ после 9-го класса и ЕГЭ после 11-го класса. Напомним, в октябре эти вопросы были сформулированы участниками педагогического форума в Пензе. Форум был организован Общероссийским народным фронтом (ОНФ) и собрал в основном рядовых, не чиновных представителей образования. 12 декабря президент дал поручение правительству разобраться в поставленных вопросах, а в конце января прошел всероссийский семинар-совещание: представители Рособрнадздора, Минобрнауки, Госдумы, ОНФ и руководители региональных систем образования сверяли свои позиции по тем или иным пунктам. Директор лицея # 369 Константин ТХОСТОВ, председатель петербургского отделения Всероссийского педагогического собрания, был на совещании представителем от ОНФ.
ФОТО Pelykh-Konstantin/shutterstock.com
– Константин Эдуардович, это было первое совещание после пензенского форума?
– Такое крупное – да. Президент не стал переводить эту историю в режим долгих совещаний, а придал ей форму поручений с конкретными сроками исполнения, причем довольно сжатыми: 1 июня 2015 года, 1 июля, конец года...
В частности, болезненная тема – обязательные госэкзамены в 9-м классе. На форуме в Пензе был поставлен вопрос об их целесообразности: часть ребят не собираются идти в профильные 10 – 11-е классы, планируют пойти в «профтех» – и для чего эта обязаловка с ОГЭ?
Давайте определимся: те, кто идет в 10-й класс, – сдают профильные обязательные госэкзамены; те, кто хочет поступать в техникум, – вот вам аттестат и в добрый путь. Всеобуч – это не всеобщее обучение в школах в течение 11 лет. Это всеобщее получение полного среднего образования, а в структуре «профтеха» ученик получает и рабочую специальность, и курс полной средней школы.
В 9-м классе многие уже нацелены в ближайшие два-три года получить профессию, но обязательный ОГЭ вносит сумятицу: если девятиклассник его сдал, то, выбирая между школой и профтехучилищем, он останется в школе. Просто в силу привязанности к классу. Мучиться будет в 10-м классе, не преуспеет на ЕГЭ в 11-м классе... Есть ли смысл заводить ребенка на «стрелку», перевод которой в ту или иную сторону во многом случаен?
– Но ОГЭ – еще и экспертиза работы школы.
– Школа – структура государства, у нее есть бланки строгой отчетности, государственная печать, подпись руководителя. И, наверное, стоит доверить руководителю этой организации право выдачи аттестата выпускнику 9-го класса без дополнительных экзаменов – если он не идет в профильный класс.
А если ребенок по той или иной причине должен остаться на повторное обучение в седьмом, восьмом классе – надо также дать ему и школе такую возможность. Чтобы не получалось, как в Москве в 1980-е: горком поставил задачу «ликвидировать троечников», и в течение пятилетки московские школы выпускали отличников и хорошистов – надо ли говорить, каких...
– Что даст отмена ОГЭ для части девятиклассников? Уберет лишний стресс? Удешевит процедуру – все-таки бланков меньше печатать, меньше специалистов задействовать при проверке?
– Во-первых, мы экономим денежные средства.
Во-вторых, становится более определенной группа, которая наметила себе маршрут именно в профильные 10 – 11-е классы и потом, вероятно, в вузы. Меньше случайного.
У нас программа в России: 25 млн рабочих мест к 2025 году. Надо понимать, что в высшей школе мест на всех нет. И это нормально. Напротив, ненормально, когда 80% выпускников школ поступают в вузы. Это дискредитация высшего образования.
В этом вопросе стороны – Общероссийский народный фронт, Рособрнадзор, Госдума – похоже, согласны.
– На форуме в Пензе обсуждался и ЕГЭ после 11-го класса: дескать, зачем его сдавать выпускникам, которые не собираются штурмовать вузы.
– Это вопрос более сложный, не из разряда быстрых решений. В этом году все останется, как было; единственное, ЕГЭ по математике, как известно, пройдет в двух формах: профильной – для технических вузовских специальностей и базовой – для гуманитарных. Но поручение президента определиться в целесообразности «ЕГЭ для всех» остается в силе.
– Некоторых педагогов этот вопрос крайне беспокоит. Одиннадцатиклассник, который в вуз не собирается, может наплевать на учебу – ЕГЭ-то сдавать не надо. А школьная администрация выкрутит учителю руки, чтобы тот поставил выпускнику «удовлетворительно».
– В любом случае будет какая-то система выпускного экзамена. Мы каждый год пишем итоговые работы, теперь стало обязательным выпускное сочинение. Так что учиться придется.
Вопрос, с которым нужно разобраться, – «а что есть ЕГЭ?». Это критерий, влияющий в том числе и на зарплату учителя? Критерий оценки эффективности школы?
В самом названии «ЕГЭ» указан весь функционал: это форма итоговой аттестации, которая позволяет ребенку без дополнительных испытаний поступить в вуз. Все. Это форма оценки знаний ребенка. И более ничего. Опять же, возвращаясь к доверию и ответственности: школа, 11 лет работавшая с ребенком, вправе дать ему аттестат о прохождении программы.
Но в том, что касается обязательного ЕГЭ, повторю, не может быть поспешных решений. Надо быть уверенным, что все звенья цепи соединены и нет разрывов: что у семьи нет претензий к школе, что школа честно отработала, что все строго в рамках законодательства.
– Сейчас результаты ЕГЭ сильно влияют на оценку эффективности учителя и школы?
– В Петербурге этот вопрос продуман, потому что у нас системой образования управляют люди, которые из этой системы вышли. Они знают, что все звенья – начальное, среднее, старшее – важны. Но есть регионы, в которых учителя не могут получить высшую квалификационную категорию, если не работают в старшей школе и, соответственно, их ученики не сдают ЕГЭ. А высшая категория – это прибавка к зарплате. Огромный пласт педагогов вне зависимости от своего мастерства оказывается «за бортом».
Более того, очень разнится зарплата у учителей, чьи ученики сдают ЕГЭ хорошо, и чьи – неважно. Но дети-то разные! Классы разные. Иной учитель бьется, чтобы ребенок с двадцати ошибок в четырех предложениях вышел хотя бы на десять ошибок. Это все равно двойка, но цена ей другая. И где это учитывается? Если педагог будет понимать, что над ним – только внутренняя ответственность перед ребенком, стремление вывести его на максимальный результат, а не страх «сдаст – не сдаст», «получу надбавку – не получу», выиграют все.
– Какие еще темы обсуждались?
– Был важнейший, на мой взгляд, вопрос – о едином стандарте предмета «История». Мы, по всей видимости, вернемся к линейной системе, когда ребенок с 5-го по 11-й класс последовательно проходит курс.
Сейчас действует так называемый концентрум: галопом по европам до 9-го класса проскакиваем всю историю, а в 10 – 11-х классах изучаем сначала, на более «взрослом» уровне. Концентрум появился, когда в начале 1990-х забеспокоились: как же так, выпускники 9-го класса будут выходить из школы, недоучив историю! Забывая, что в «профтехе» тоже есть этот предмет.
Главная проблема концентрического подхода – он «съедал» время. Весь курс спрессовывался, чтобы успеть его пройти до 10-го класса, а потом повторить. «Среднестатистический» ребенок не мог его усвоить. Поэтому дети «нулевых» годов путают время начала Великой Отечественной и Второй мировой: каша в голове.
В переходе к линейному обучению позиция Рособрнадзора совпадает с позицией ОНФ.
– Опять какое-то издательство (и мы знаем, какое) здорово заработает на новых учебниках.
– Мне не важно, какие издательства будут делать учебники. Главное, чтобы материал они предлагали одинаково качественный.
Есть ведь еще один смежный, а точнее глобальный вопрос: единство образовательного пространства. Раньше ребенок мог, переехав в Ленинград из Владивостока, спокойно продолжать обучение, а теперь в соседнюю школу перейдет – а там может быть другая образовательная программа. Дискуссии по этому вопросу еще впереди. Как и обсуждения учительской нагрузки, классного руководства... Зато стороны уже принципиально договорились о том, что надо уходить от двухуровневой системы подготовки учителей.
Конечно, бакалавриат и магистратура делают дипломы наших выпускников созвучными дипломам, принятым в мировом сообществе. Но если мы говорим об узконаправленных, но важнейших для государства профессиях – врач, учитель, инженер, – надо в первую очередь выполнять заказ собственного государства. У нас эксперименты с высшей школой уже привели к тому, что даже при сохранившемся специалитете во врачебном деле мы побаиваемся прийти в поликлинику. И при массовом наборе в медицинские вузы – в поликлинических отделениях дефицит специалистов.
Рособрнадзор согласен с нами в этом пункте, и, видимо, система подготовки учителей будет трансформироваться. Должен быть отработан формат переходного периода и сформированы критерии подготовки педагогических кадров. Главное – выпускник педагогического вуза должен быть способен в год выпуска уже 1 сентября выйти к детям и начать первый урок. Тут речь об эффективности бюджетных вливаний: государство тратит деньги на подготовку учителя, но на выходе его не получает, потому что когда ты бакалавр или магистр «непонятно чего», тебе гораздо проще не идти в систему образования, а выбрать что-то другое.
Пока еще в строю те, кто заканчивал специалитеты и помнит, что должно быть на выходе. Однако пройдут какие-то пять лет и, если систему подготовки учителей не изменить, у нас наступит кадровый голод.
– Что все-таки должно случиться 1 июня, 1 июля и так далее – в сроки, поставленные президентом?
– Сейчас идет отработка поручений на экспертном уровне: насколько та или иная проблема актуальна, годятся ли предложенные пути решения. На выходе должны появиться документы, определяющие, скажем, весомость результатов ЕГЭ и ОГЭ в оценке качества работы учителя. Или регламентирующие проведение ОГЭ после 9-го класса. Так что не исключено, что часть девятиклассников уже в этом году смогут не сдавать ОГЭ. Но я очень рекомендую школьникам не сбавлять обороты в подготовке к экзаменам. Сфера образования – сложный механизм, и перемены могут занять больше времени.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 026 (5399) от 16.02.2015.
Комментарии