«Марсианину» подошел бы русский скафандр
Что ни говори, а Голливуд работает и на нашу науку. Стоило выйти американскому «Марсианину» Ридли Скотта – и вот уже в разных хороших местах собираются любознательные и разбирают по косточкам, что в фильме наука, а что фантастика. Научно-образовательный проект «Прогресс-школа» провел в Университете ИТМО лекцию «Легко ли быть марсианином», правда, лектор известный популяризатор марсианских историй и сотрудник частной космической компании Виталий ЕГОРОВ начал так: «Это не «разбор полетов» фильма – там ошибок больше, чем я сегодня перескажу; скорее, фильм я использую как повод».
Подобная экипировка астронавта Марка Уотни (Мэтт Дэймон) пока проходит по разряду «мечтать не вредно».
Какое небо голубое
В фильмах про Марс пейзажи одинаковые, рыже-красно-охряные, и неудивительно: снимают их где-нибудь в Неваде. Марс справедливо называют Красной планетой (а то и «ржавой» из-за окислов железа), но... «Марс – он разный, – констатирует Виталий Егоров. – Даже из космоса видно: какие-то участки темнее, светлее, есть зеленоватые песчаные дюны».
И на Марсе будущим колонизаторам доведется увидеть вполне себе земное голубое небо. Правда, в непривычное время. Днем солнечный свет практически не рассеивается в марсианской атмосфере, поэтому не дает никакого цвета – небо окрашено разве что висящей в нем пылью от рыже-бежевого оттенка до коричневого. А вот закаты-рассветы на Марсе – голубые.
«Эффект закатного рассеяния света, который на Земле дает красный цвет, на Марсе дает голубой», – говорит лектор.
По сюжету (извините, не видевшие фильма, но это во всех анонсах описано), срочно смыться с планеты астронавтов заставляет марсианская буря.
«Не бывает на Марсе таких бурь, – разочаровывает Виталий Егоров. – В лучшем случае ветер перемещает песчинки на несколько метров. А летают в основном пылинки».
Вообще глобальные бури на Марсе бывают раз в несколько марсианских лет (там год примерно за два наших). Самый большой из зарегистрированных смерчей был высотой 20 км, в НАСА их называют «даст дэвил» («пыльные дьяволы»), но те, что попадались на пути марсоходов, пока работали исключительно в интересах науки. Например, счищали пыль с солнечных батарей марсохода «Оппортьюнити», который орудует на Марсе с 2004 года и уже раз в сорок превысил отведенный ему срок службы.
Пойдем копать картошку
В фильме оставленный по драматичному недоразумению на Марсе астронавт-робинзон, будучи ботаником, затеял взращивать картофель. С помощью грунта и отходов жизнедеятельности.
«Знакомый микробиолог сказал, что марсианский грунт не лучшее средство для выращивания чего бы то ни было земного, – говорит Егоров. – В поверхностном марсианском грунте очень высокое содержание ядовитых солей».
Однако слои формировались в различных условиях: более древние застали времена, когда на Красной планете текли пресноводные реки, и такой грунт по крайней мере не убьет органику сразу. В одном из образцов, подобранных марсоходом «Кьюриосити» на поверхности, обнаружились органические соединения, что и вовсе странно: их должна была уничтожить космическая радиация. Видимо, объясняет Егоров, процессы эрозии на Марсе продолжаются, и ветер просто счистил верхний слой, а на оголившемся пласте еще не успела разрушиться органика. В этом же слое оказалось довольно высокое для экватора содержание воды, до 6%. А в приполярных регионах вода вообще «лежит» – в виде льда, присыпанного пылью.
Если бы киношному астронавту Марку Уотни в исполнении Мэтта Дэймона удалось «накопать» той воды, не пришлось бы химичить с гидразиновым ракетным топливом, «выжимая» из него «аш два о».
Не на Марс, так в Чернобыль
Что в фильме, что в книге (кино поставлено по одноименному произведению Энди Уира) астронавт бодро передвигается на марсоходе на многие сотни километров. Пока это фантастика: ветеран «Оппортьюнити» продвинулся чуть больше чем на 42 км.
Фигурирующая в фильме станция «Марс Патфайндер», доставленная НАСА на планету в 1997 году, обозначилась еще в «Красной планете» 2000 года. Но в «Марсианине» станция напрочь засыпана песком, а в реальности (снимки имеются) ее даже не припорошило.
Однако самое потешное – скафандр Марка Уотни. Замечательный с двух точек зрения. Во-первых, он рыжий. «Последний цвет, который стоит использовать на рыжей планете, – это рыжий, – констатирует Виталий Егоров. – Это лучший способ потерять всех и все». Во-вторых, он похож на гидрокостюм. Облегающий, не дутый. А это пока тоже мечты.
«Особой разницы в скафандрах для работ в открытом космосе и на Марсе быть не должно», – говорит Егоров.
Наш организм привык к 1 атмосфере, в космосе – 0 атмосфер, а на Марсе – 1% от земной атмосферы. Поэтому организму нужно обеспечить давление, равное хотя бы трети земной атмосферы. Сейчас человек погружается в костюм, который надувают до необходимого давления, и все попытки его усовершенствовать пока сконцентрировались на улучшении материалов. Но все равно еще не удалось спроектировать костюм так, чтобы при сгибании пальцев-рук-ног давление распределялось одинаково на все участки тела.
«Вообще Марку Уотни подошел бы русский скафандр, – уверен Виталий Егоров. – В фильме американские астронавты в одиночку надевают свои скафандры, но в реальности их можно надеть только с помощником. А российские скафандры сейчас создаются по принципу двери: костюм можно надеть в одиночку – войти в него и как бы закрыться».
Кто-то из публики поинтересовался: почему у марсоходов не «гусеницы», а колеса?
С «гусениц» когда-то начинали. Их делали для советского лунохода на танковом заводе. Но быстро отказались от затеи: свалится «гусеница» – кто ее там заменит? На самом деле непревзойденную проходимость показал в свое время советский марсоход: он был на железных колесах, как и все нынешние, но создавался по принципу «черт его знает, что там на Марсе, – надо, чтобы везде прошел». На Марс он так и не полетел. Однако в деле себя показал. В Чернобыле. Разбирал самые радиоактивные завалы.
НАСА уже призадумалось об аппаратах с надувными колесами и даже создало такой луноход, но власти сказали, что больше денег нету, и все осталось в виде красивых прототипов.
Куда бы податься?
Придирчивые зрители не увидели на киношном корабле спускаемого аппарата и давай беспокоиться: как ребята сядут на Землю? И с какой стати на корабле такие огромные окна? Да, кварцевое стекло фильтрует ультрафиолет, но не в той мере, чтобы позволить себе в космосе такие панорамные виды.
И все в таком же духе. Допустить, что через два-три года наука придумает что-нибудь эдакое, что оправдает все огрехи фильма, – нет, это слишком легко. Скептицизм развивает мозг. И вот уже любознательные сидят и прикидывают, куда бы еще полететь? Если пилотируемо – пожалуй, в атмосферу Венеры: там температура 20 градусов, 1 атмосфера – правда, сернокислые облака. Ну Церера, карликовая планета между Марсом и Юпитером. Спутник Юпитера Европу, о которой так много сейчас говорят, будем изучать беспилотно: кошмарная радиация.
«Главная миссия полета человека на Марс (и пусть меня закидают камнями технари) – гуманитарная, – считает Виталий Егоров. – Исследовательские задачи успешно обеспечивают и марсоходы. А полет человека должен вдохновить людей, показать, что мы способны на многое...»
Правда, Егоров предвидит тот же эффект, что был с Луной: американцы там побывали, экспедиции были не столько научные, сколько миссиями престижа, т. н. «флаговтык» (из 12 человек, что были на Луне, только в последнем вояже был ученый-геолог, а так – военные пилоты).
«Это ведь прогнозируемо: слетаем на Марс – и интерес пропадет...»
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 206 (5579) от 03.11.2015.
Комментарии