Мансардный вопрос испортил...

Редкий случай - на заседании Совета по сохранению культурного наследия при правительстве Петербурга не было принято никаких решений. Полезное обсуждение вопроса о новых надгробиях на местах исторических захоронений, а также историко-культурной экспертизы дома Людвига Штиглица - выявленного объекта культурного наследия показало, что нет простых универсальных рецептов.

ФОТО АВТОРА

Осенью 2017 года широкий резонанс получила попытка одной общественной организации установить скульптурное надгробие на могиле художника Михаила Врубеля (1856 - 1910) и его жены певицы Надежды Забелы-Врубель (1868 - 1913), которая находится на Новодевичьем кладбище. Авторами надгробия стали скульптор Максим Ведерников и архитектор Рафаэль Даянов (член совета). По настоянию КГИОП установка не состоялась, но проблема осталась.

История вопроса такова. В 1913 году Анна Врубель, сестра художника, заказала надгробный памятник, но до начала Первой мировой войны был создан только массивный постамент. Его автор неизвестен, проектные чертежи не обнаружены. Именно этот постамент из черного гранита и является объектом культурного наследия. В 1975 году он прошел полную реставрацию.

В фондах Русского музея находятся три гипсовые модели скульптора Леонида Шервуда, которые, очевидно, предназначались для могилы Врубелей, о чем говорит бюст художника и барельефы с изображением певицы в оперных партиях. Ровно 40 лет назад, когда Академия художеств СССР занималась проблемой врубелевского надгробия, эскизы Шервуда признали «требующими доработки». Но скульптор умер в 1954 году...

В 2001 году надгробный постамент стал объектом культурного наследия. Следовательно, по закону, его нельзя надстраивать скульптурой, о чем на совете говорил Александр Кобак, один из авторов капитального справочника «Исторические кладбища Санкт-Петербурга».

Логика тут простая: если нельзя надстраивать охраняемые здания, то почему это можно делать с надгробиями? В кулуарах совета прозвучало предложение установить скульптуру рядом с охраняемым постаментом (какую именно - вопрос отдельный: эскиз Ведерникова с барельефом Надежды Забелы-Врубель с тыльной стороны скульптурного изображения Михаила Врубеля не показался членам совета убедительным). Но и это будет непросто сделать, так как все Новодевичье кладбище является объектом культурного наследия.

Существует два правовых пути решения проблемы. Первый - снятие постамента с охраны, что упрощает установку скульптуры, второй - проведение историко-культурной экспертизы, которая докажет, что установка скульптуры не угрожает предметам охраны надгробия.

На фоне Врубеля история с надгробием архитектору Андрею Штакеншнейдеру выглядит проще. Историческое надгробие в Троице-Сергиевой пустыни было утрачено после революции. В 1996 году на примерном месте захоронения установлена мемориальная плита. В 2014 году КГИОП согласовал проект Нельсона Афиана - высадку живой изгороди, реставрацию плиты, установку бюста по гипсовой модели скульптора Макара Румянцева, созданной при жизни Штакеншнейдера.

Но недавно Афиан решил «оживить» проект, дополнив его псевдобарочной металлической решеткой. Совет рекомендовал КГИОП стоять на своем и не отклоняться от принятого однажды решения.

Второй вопрос был новинкой для совета. Поток историко-культурных экспертиз на включение или отказ во включении в реестр объектов культурного наследия рассматривает рабочая группа совета. Она решила не включать дом Людвига Штиглица (запасной дворец вел. кн. Павла Александровича), так для краткости называют комплекс, выходящий одним лицевым корпусом на набережную Адмиралтейского канала, 29, другим - на Галерную улицу, 54. Но по настоянию нескольких членов совета вопрос был вынесен на общее заседание.

Эксперт Владимир Трушковский посчитал, что оба названных корпуса - 1824 года и 1901 года постройки неизвестного авторства, прошли капремонт в 1970-е годы и не являются выдающимися. Дома находятся в охранной зоне ОЗ-1, которая запрещает изменение их габаритов. «Пожалейте жильцов, - заметил один из членов совета, - в доме-памятнике любая переделка - это год согласований и сотни тысяч рублей затрат на проект».

Градозащитная часть совета призвала объявить дом Штиглица памятником. Но Александр Кононов указал на важную деталь. Необходимо сначала разобраться, как в начале 2000-х годов на доме по наб. Адмиралтейского канала появилась самовольная мансарда и почему даже с помощью судов не удалось вернуть дом в прежнее состояние.

Совет поручил КГИОП поднять материалы по этому делу и тогда снова вернуться к вопросу о ценности дома Штиглица.