Глаз алмаз

Правильнее сказать, шесть десятилетий исполнилось с того дня (точнее, ночи) 19 апреля 1956 года, когда была получена первая фотопластинка. На зависть удачная. Астрономы отлично сфокусировались, угадали с экспозицией, не «пересветили», не «недодержали» – не Луна, а конфетка получилась.

Инструмент весьма впечатляющ. Длина трубы – 10,4 м, объектив – 65 см. Сейчас, говорят ученые, рефракторы больше полуметра в диаметре не делают – слишком трудоемко, слишком дорого. ФОТО предоставлено ГАО РАН

А самому телескопу лет на 15 побольше. Он был изготовлен в начале 1940-х в Германии на заводе Карла Цейса. К нам попал после Великой Отечественной войны. В конце октября 1947 года, после долгой переписки с министерствами-ведомствами, в Пулковскую пришли ящики с деталями инструмента.

Весьма впечатляющего инструмента.

Когда рефрактор «приехал», не было не то что башни для него (ее начнут строить через четыре года) – сама обсерватория была в руинах. Целых девять лет прошло, пока на рефракторе была сделана та самая первая «лунная» фотопластинка.

Оценим нетерпение ученых: астрономы А. Н. Дейч, И. И. Канаев и А. А. Киселев, который позже станет заведующим 26-дюймовым рефрактором, возглавит исследования двойных звезд, видимо, замучились ждать, когда будет достроена башня (сроки все время переносились), установили телескоп и начали на нем работу.

Снимать фотопластинку – трудоемкое дело. Все делалось вручную, так что за ночь можно было получить всего 16 – 20 фотопластинок, не больше. Но это в прошлом. «Под управлением» нынешнего заведующего рефрактором Игоря Измайлова телескоп был полностью автоматизирован, компьютеризирован, обзавелся уникальной системой мониторинга погоды: система сама соображает, годится ли небо для наблюдений, и если да – подает импульс на компьютер и рефрактор начинает работу. Раньше довольствовались 90 наблюдательными ночами в год – сейчас их количество возросло до 140 – 150 (надо ли напоминать, что петербургское небо, мягко говоря, не самое безоблачное).

Формально 26-дюймовый рефрактор – «весьма пожилой». Но благодаря автоматизации, компьютеризации и прочим усовершенствованиям (в том числе переходу с фотопластин на «новое поколение», т. н. ПЗС-матрицы) держится в авангарде. Буквально. По количеству наблюдений двойных звезд наш рефрактор на втором месте в мире среди инструментов. Впереди пулковского рефрактора стоит только Washington Speckle Interferometry, Вашингтонский спекл-интерферометр. Мы с ним идем почти «ноздря в ноздрю», и есть надежда, что в очередном рейтинге наш потеснит американского коллегу.

Регулярно РАН составляет список своих важнейших достижений: сюда вносят особенно статусные и прорывные вещи в разных областях науки. В этот список неоднократно входили работы, к которым причастен 26-дюймовый рефрактор. Даже если формулировка достижения обывателю непонятна, его заворожит вот это: «обнаружен темный субзвездный спутник у звезды дельта Близнецов».

Сейчас телескоп видит объекты до 19,5 звездной величины. То есть тела, которые светят в 250 тысяч раз слабее тех, что видны нашему невооруженному глазу. По точности астрометрических наблюдений рефрактор сопоставим с Hipparcos Европейского космического агентства, который в отличие от нашего наземного космический.

За свои 60 лет службы 26-дюймовый рефрактор «наработал» больше 22 тысяч фотопластинок и уже более 130 тысяч серий ПЗС-наблюдений. Наблюдает двойные и кратные звезды, системы с избытком массы и невидимыми спутниками, планеты и спутники, кометы, транзиты планет по диску Солнца – и продолжает вносить свой вклад в подготовку мировых космических миссий.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 080 (5697) от 10.05.2016.