Джентльмены не врут

Таблетки «от всего»; чудо-очистители воды; технологии, способные по капле крови указать, к какой профессии годен ребенок, и прочие, как говорится, перпетуум мобиле. Почему именно в России стрясся лженаучный ренессанс? Отчего лжеученого нельзя назвать лжеученым? Чем лженаука отличается от просто «не науки»?

РИСУНОК Виктора БОГОРАДА

Не истина,  а мейнстрим

Наука в современном понимании существует всего четыре века, но за это время показала сверхуспехи, констатирует Александр Сергеев. Не магия, не религия и не искусство дали нам мобильники, компьютеры и ракеты. Однако человечеству приходится верить ученым на слово: их теории формально проверяемы, но ума на то, чтобы их проверить, хватит не у каждого.

– Вопрос: с чего мы взяли, что утверждаемое наукой – истина? – обратился к аудитории лектор. – Я дам провокационный ответ. Истины в науке нет. Истина – это понятие религиозного спектра. Это нечто, принимаемое безапелляционно. Наука, наоборот, все ставит под сомнение. В науке нет истины, а есть мейнстрим. То есть основное направление. Установившееся представление, которое сегодня специалисты считают наилучшим из возможных.

А мейнстрим может меняться. Механика Ньютона, приводит пример Сергеев, уже не является лучшей теорией, описывающей физический мир. Квантовая механика описывает поведение объектов точнее. Механикой Ньютона можно и сейчас пользоваться (благо она проще математически), но только там, где ее точности достаточно.

Такие дела – из всех научных теорий мы просто выбираем наименее неверную. И в конкурентной борьбе теорий исключительную роль играет научная этика. Наука вообще продукт джентльменского общества. В XVIII, XIX веках некоторые состоятельные люди имели способности и время в чем-нибудь разобраться и порой добивались исключительных результатов. И само собой подразумевалось, что они честны друг с другом в этих своих полученных результатах. Джентльмен не врет джентльмену, – это стало фундаментом научной этики.

– Но когда ученых миллионы, этика начинает размываться. Это и стало причиной появления лженауки. Если что-то базируется только на этике, обязательно найдется тот, кто поедет «зайцем».

«Не наука» не порок

Желание проехать «зайцем» объяснимо: наука заработала завидные бонусы, один из которых – право на безвозвратное финансирование. Гранты и прочее. Мы получили мобильники и ракеты и даем ученым деньги в надежде на то, что они придумают еще что-нибудь. Потому на бренде «наука» выгодно паразитировать «не науке».

В самой по себе «не науке» ничего плохого нет, считает Сергеев. И серьезных ученых любопытство куда только не заносит. Но ученый должен предупреждать: здесь я работаю на грани научности – могу и ошибаться. «Не наука» плоха тогда, когда выдает себя за науку. И претендует на ее бонусы, в том числе госфинансирование.

Комиссия по борьбе с лженаукой при РАН и была создана в 1998 году для того, чтобы упредить бюджетные траты на ненаучные проекты. Однако комиссия – общественная организация. Средств у нее нет, а ученые-энтузиасты, как правило, заняты своей основной работой, так что бурной разоблачительной деятельности ждать сложно. Обывателю не стоит терять бдительности: если раньше комиссия боролась с псевдонаучными разработками, оттягивающими бюджетные средства, то теперь предупреждает о наступлении с других фронтов: идет вал якобы лечебных технологий, посягающих не на госбюджет, а на кошельки граждан.

Раз такой умный –
чего такой бедный?

Некоторый подъем лженауки произошел во всем мире, но в России она пережила прямо ренессанс, говорит Александр Сергеев.

– Наука потеряла авторитет через потерю авторитета своего владельца – государства, которое ее финансировало.

Дескать, нам 70 лет лгали – и эти люди запрещают нам астрологию? К тому же в 1990-е годы разорвалась связь между эффективностью и успешностью: те, кто занимается наукой, за редким исключением очень небогаты. Этот разрыв привел и к деградации научной этики (зачем быть честными, если это невыгодно?), к упадку критического мышления (какой смысл сильно сомневаться, если можно договориться?) и, наоборот, к сомнениям, доведенным до абсурда (американцы не были на Луне, а медикам выгодны болезни, чтобы из нас деньги выкачивать).

И в наше время лженауке дико повезло с пиаром. Технологии рекламы и маркетинга развивались в мире постепенно, десятилетиями, у нас рванули за 10 – 15 лет, и этика за ними не поспела. Посему можно и врать о каком-нибудь изобретении – лишь бы обыватель попал в воронку продаж. И не смей назвать кого-нибудь лжеученым: подсудное дело – ущерб деловой репутации, чести и достоинству и т. д.

Наука российская ослабла и потому, что много... даже не лжеученых, а просто слабых ученых. Не очень даровитые специалисты удобны. Потому что не могут себе позволить кого-нибудь сильно критиковать. К чему такое положение дел приводит – видно хотя бы на примере Германии: в 1930-х годах страна выдворяла своих нобелевских лауреатов, полторы тысячи профессоров из-за еврейского происхождения были отлучены от преподавания... Да, Германия убедительно наверстывает свое положение в научном мире, но вот немецкий язык как перестал быть языком науки – так и все.

Согласно теории эволюции...

Что наука, что лженаука, говорит Александр Сергеев, очень вписываются в универсальную теорию эволюции – которая, конечно, шире биологической. Идеи, товары, технические решения тоже подвергаются естественному отбору. Идеи, или единицы культурной информации, или т. н. мемы, способны воспроизводиться, передаваться от человека к человеку. И надо постоянно следить, чтобы копия идеи при «репликации» не утратила качества. Иначе «испорченный телефон»: информация, переданная по цепочке, в итоге может сильно отличаться от изначальной. Увы, лженаучные «мемы» передаются активнее. А по теории эволюции мы знаем: то, что плодится активнее, – то и верховодит.

Общество может предпочитать статичные, неизменяемые мемы-идеи – то есть следовать жестким традициям, «заветам отцов». А может приветствовать мемы динамичные: вам пришла идея, как эффективно пахать землю; ваш сосед посмотрел и тоже стал пахать так – вот вам и развитие. Но статичные и динамичные идеи всегда конфликтуют. Найдется кто-нибудь, кто скажет: эй, как это вы пашете?! Вы нарушаете заветы отцов!

– Ну вот говорят: нельзя использовать ГМО. Почему? Потому что это противоречит естественности, натуральному образу жизни и еще какой-нибудь выдуманной ерунде, – поясняет Сергеев.

Наука – динамичная система. Она нацелена на развитие. Лженаука – «засланец» из мира статичного: почему вы выкинули теорию эфира, давайте вернем!

Гарантирует ли динамичная система, наука, выживание человечества? Ничуть. Мы уже создали оружие, способное стереть нас с лица земли. Но отказ от динамики, от знаний приведет нас к гибели гарантированно, уверен лектор. Рано или поздно случится катастрофа – небесное тело упадет на головы или начнется глобальная эпидемия, которую мы не сможем парировать одним только знанием отцов.

Экспресс-диагностика

Если СМИ – основной распространитель лженаучных сведений, то они могут быть и главным «разоблачителем». Как диагностировать лженауку? Профессор Е. Д. Эйдельман из Физтеха имени Иоффе разработал тест на «признаки лженауки» в том или ином «открытии». Пунктов почти два десятка; среди них такие: имеет ли автор «открытия» образование, соответствующее тематике изобретения; принадлежит ли к научной школе – аспирантура, докторантура, причем по теме, в которой сделано «открытие»; печатался ли в рецензируемых (то есть «проверенных» научным сообществом) журналах...

А если вдруг как лженауку заклеймим что-то дельное? То, до понимания чего мы еще не доросли? Мало ли примеров того, как теории долго «топтались в предбаннике», не допущенные в уважаемое научное общество, а потом становились общепризнанными?

– Если что-то еще не созрело, это не повод недостаточно обоснованные вещи принимать как научные, – уверен Сергеев. – Ничего страшного. Чуть подождем.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 133 (5506) от 23.07.2015.