Две тысячи писем артиллеристу

Этот интересный факт из истории нашей газеты времен Великой Отечественной войны обнаружил журналист лауреат премии имени маршала Советского Союза Говорова Альберт Федорович ИЗМАЙЛОВ. Работая в архивах, он нашел там рассказ старшего сержанта Александра Александровича Чистова, который служил командиром зенитного орудия 24-й батареи 169-го артполка Ленинградской армии ПВО. Его мы сегодня и приводим.

ФОТО Natalya Osipova/shutterstock.com

«В начале войны наша батарея охраняла подступы к Ленинграду у Петергофа. Мы часто меняли позиции. 19 августа 1941-го находились на Низинском аэродроме, когда случился сильный авианалет. В небе находилось свыше 30 вражеских самолетов. Не только все наши орудия вели интенсивный огонь. Стреляли из ружей связисты, разведчики, даже батальонный повар. Батарея сбила три «Мессершмитта-110».

На следующий день был новый налет, но мы к этому времени уже сменили позицию и вели огонь по самолетам с более удобного места. К 12 сентября 1941-го перебазировались в Красное Село для отражения танковых атак противника, затем отошли к Лигову. Здесь с помощью нашего огня и стойкости полка НКВД враг был остановлен.

Заняли позицию на берегу Финского залива недалеко от больницы Фореля и там стояли первую блокадную зиму. В апреле 1942-го отражали атаки вражеских самолетов на корабли Балтийского флота. Противник сменил тактику боя. Вначале вражеская артиллерия била по нашим огневым точкам, а уже затем в воздух поднималась вражеская авиация для бомбометания. Несмотря на все ухищрения противника, наша батарея только в одном бою сбила три «Юнкерса-88». Летом 1942 года мы перешли на новую позицию и вели охрану ленинградского неба с помощью специальных установок особого назначения (Сон-2).

В свободные минуты я писал стихи. К ним я приобщился еще в школе. Так вот, у одного моего стихотворения под названием «Просьба» была удивительная история.

В моем расчете был ефрейтор Клейщик, родители которого оказались на оккупированной врагом территории в Белоруссии, и он ни от кого не получал писем. И когда приходила почта, грустно смотрел на товарищей, читавших весточки от родных и близких. И тогда у меня возникла идея написать стихотворение «Просьба», которое было бы обращением ко всем девушкам, чтобы они присылали письма на фронт, чтобы поддержать воинов.

Стихотворение послал в «Ленинградскую правду» и журнал «Ленинград». Из газеты в августе 1943 года пришел положительный ответ, но с предложением переделать две последние строфы. За переделку я засел не сразу. Мы стали готовить новые землянки, и это отнимало много времени. Но по окончании рытья землянок я засел за стихи. Послал два варианта – один был принят.

Подходит вечер фронтовой,
И наш веселый посыльной
За почтой в штаб идет.
Вернется он – никто не спит,
Бегут скорей встречать.
Он улыбнется, поглядит:
– А ну? Кому плясать?
И всем, кто ждет уж много дней,
Вручает посыльной
Письмо от матери, друзей,
Письмо от девушки родной.
Но нет любимой у меня,
Крепись, крепись, поэт,
Но сердце все же не броня,
Грущу, что писем нет.
Девчата родины моей,
Чтоб в яростной войне,
Я стал к врагу в три раза злей,
Пишите письма мне.
Пишите, девушки, прошу,
Грущу, лишившись сна.
Мечтаю так: коль всем пишу –
Ответит хоть одна.
Надежду, что письмо придет,
Я в сердце берегу,
Из тыла девушка пришлет
Письмо фронтовику.
Достойный надо дать ответ,
В стихах же я речист,
Отвечу я не как поэт,
А как артиллерист.
Отвечу я, что не могу
Стихи сейчас писать,
Что метким залпом по врагу
Я буду отвечать.
Я вам стихи пришлю потом,
Сегодня время нет,
Вот рассчитаемся с врагом,
В стихах пришлю ответ.
А если сразу получу
Штук двадцать пять подряд,
Друзьям своим тогда вручу,
Которые грустят.
Пишите девушки – в бою
Нам ласка дорога,
Мы вспомним вас, когда в строю
Пойдем громить врага.
Идем мы в бой, чтоб победить,
И недалек тот час,
Когда, как прежде, будем жить
И вновь обнимем вас.

Август 1943 г.

Ночью 12 сентября, раскрыв газету «Ленинградская правда», я на третьей странице увидел знакомый заголовок – «Просьба». Конечно, я испытал большую радость. И долго сидел с этой газетой. Все кругом спали.

Меня интересовало, ответит ли кто-нибудь из девушек? Первое письмо пришло 14 сентября от девушки из МПВО. А 15 сентября я получил уже 729 писем сразу. Было дело вечером. Приходит посыльной с вещевым мешком, смеется и говорит: «Вам что-то сегодня много писем». И вытряхнул мешок на стол. Читал я письма до пяти часов утра, не мог оторваться. В некоторых были стихи и даже фотокарточки. На следующий день пришло 277 писем, на третий – 275, на четвертый – 172, на пятый – 188 и так далее.

Первые дни письма шли в основном от ленинградских девушек и женщин. Потом пошли из маленьких городов и деревень. Затем из дальних районов и областей. Писали ленинградцы, эвакуированные в Сибирь, Казахстан. Такому широкому оповещению помогло московское радио, по которому рассказывали об этом стихотворении в обзоре творчества красноармейцев. Писали из Иркутской, Ярославской, Вологодской, Челябинской областей, из Ташкента, Казани, Коми АССР. К январю 1944 года писем пришло – 2806.

Последующую переписку с моими новыми друзьями я считал отдельно. Я выбрал из всех писем наиболее интересные, на которые мне захотелось ответить.

В октябре... меня снова вызвали в полк, где мне пришлось беседовать с журналистом «Ленинградской правды» Михалевым, который рассказал, что, когда редакция узнала о таком потоке писем в ответ на мое стихотворение, была написана докладная записка товарищу Жданову. Товарищ Жданов сказал, что это дело большой политической важности и о нем надо шире рассказать в газете. Редакция отвела на эту тему целую страницу. Мне было дано задание написать статью в ответ на письма девушек и новое стихотворение. Пришлось дать материал и для радио. И, как мне потом рассказывали, эту передачу Ленинградского радио передавали и по московскому.

В годовщину комсомола в нашем армейском клубе был вечер актива полка, там я должен был в микрофон ответить на письма девушек. Ответ был подготовлен заранее. Разговор проходил следующим образом. Ведущий вечера спросил меня:

– Старший сержант Чистов, скажите, пожалуйста, сколько писем вы получили на ваше стихотворение «Просьба»?

– Сегодня пришло 2056-е.

– Оно у вас с собой?

– Так точно.

– Можно его прочитать вслух?

– Да, можно, мои письма и так все бойцы читают... «Дорогой боец. Привет из Ленинграда. Я не знаю вашего имени, но все же я знаю, что вы будете рады получить весточку из Ленинграда. Знайте, что мы, девчата, чем можем, помогаем бойцам, чтобы скорее разгромить проклятого изверга. Расскажу немного о себе. Я работаю токарем и состою бойцом медико-санитарной команды. Выпускаем продукцию для вас, чтобы скорее разгромить фашистскую гадину... Ленинград наш все такой же красивый, как и прежде. Только еще дороже стал он нам. Работают театры и кино. Устраиваются концерты. Привет вам и вашим товарищам от наших девушек. Броня Одзерейко. Ленинград, проспект Села Смоленского, 1/8».

– Ну что, товарищ Чистов, пользуйтесь случаем, что здесь микрофон стоит, отвечайте Броне Одзерейко по радио.

– Да мне надо не одной Броне ответить, а всем ленинградкам, которые писали мне письма... Даю вам слово, что зенитчики будут беспощадно бить фашистские самолеты. Мы закроем наш родной, любимый Ленинград огненным непроходимым кольцом...

Потом я встретился с кинооператором Учителем, который сообщил, что студия собирается рассказать историю с письмами на экране. Фильм снимали у нас на батарее и в студии, где я читал ответные стихи девушкам.

А отвечать на письма мне помогали все товарищи по орудию и из других батарей. И многие обзавелись новыми друзьями. Эти письма и ответы на них еще раз подтвердили единство тыла и фронта. Такого искреннего единства нет и не могло быть в немецкой армии.

Все письма-отклики на мое стихотворение я передал в Ленинградский историко-политический архив».

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 126 (5499) от 14.07.2015.