Добровольное принуждение
За последние 10 лет, как заявил на встрече с журналистами замначальника питерского УФСКН генерал Вячеслав Рябцев, количество наркозависимых в России почти не изменилось. Об уменьшении их числа, разумеется, мечтать не приходится – слава богу, что наркоугрозу хотя бы удается сдерживать. Заслуга эта не только коллег Рябцева и сотрудников других правоохранительных структур, но и многих государственных и общественных институтов. Борьба с наркотизацией общества, как на заседании Госсовета напомнил президент России, выходит на уровень национальных приоритетов. Однако, несмотря на все усилия, в последнее время она стала явно пробуксовывать.
ФОТО simone mescolin/shutterstock.com
Сегодняшнее топтание на месте, как убеждены специалисты, следствие грубой стратегической ошибки. В течение многих лет основной упор делался на полицейские методы борьбы. Звучали победные рапорты об изъятых килограммах и тоннах наркотиков, десятках возбужденных уголовных дел, сотнях осужденных наркоторговцев. Но зловещая «гидра» легко переносила все удары – на месте отрубленной головы тут же вырастали десять новых. Самый выгодный на свете бизнес легко рушил все преграды.
Понимание пришло тяжело и не сразу. Суть в том, что главное звено в наркотической цепочке не торговец, а потребитель. Именно человек, «подсаженный на иглу», обеспечивает наркодилеру сверхприбыли, добывая деньги любыми (как правило, криминальными) путями. Приходится честно признать, что мы заигрались в гуманизм, отменив для наркоманов все формы принуждении и ограничения в правах. Собственно, специалисты с самого начала предупреждали о порочности такого подхода. Но их никто не слушал – бал, как известно, правили политики-популисты (вольно или невольно, увы, подыгравшие наркомафии).
Цена этого благодушия оказалась непомерно дорогой. Сотни тысяч погубленных жизней, миллионы выброшенных из социума молодых людей, разрушенные семьи, вал наркопреступлений (как говорят, больше половины находящихся в заключении так или иначе были связаны с наркотиками). Нет, разумеется, все это время активно работали наркологические клиники, создавались новые реабилитационные центры (в основном, правда, негосударственные), проводились многочисленные антинаркотические акции. Но все сводилось к одному: наркоман должен сам осознать пагубность своей страсти и добровольно прийти лечиться.
Формально придраться было не к чему: человек, не осужденный судом и не лишенный дееспособности, имеет такие же права, как и любой гражданин. Не учитывалось только одно: наркоман – человек с измененным сознанием, и к нему нужны другие подходы. Да, находясь на грани жизни и смерти, он приползет в клинику (или, что чаще, его туда доставят в полубессознательном состоянии), там его откачают, снимут «ломки», но, едва встав на ноги, он оттуда сбежит. И нет никакого способа его там удержать. Усилия врачей, затраченные деньги (немалые, заметим) – все впустую.
И вот наконец тихо, без шума и помпы, 25 ноября 2013 года был принят закон ФЗ-313 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской федерации», разрешивший то, что с большой натяжкой можно назвать принудительным лечением от наркомании. Расширению подвергся, в частности, Уголовный кодекс, в котором возникла новая статья 72.1 – «назначение наказания лицу, признанному больным наркоманией».
В соответствии с ней, если такому лицу назначено основное наказание, не связанное с лишением свободы (штраф, обязательные работы и т. д.), «суд может возложить на осужденного обязанность пройти лечение от наркомании и медицинскую и (или) социальную реабилитацию». Контроль за исполнением им этой обязанности возлагается на уголовно-исполнительную инспекцию.
Аналогичная добавка сделана и в Кодекс об административных правонарушениях для случаев, когда человек осужден по его «наркоманским» статьям.
– Каким образом на практике осуществляется это принуждение? – спросил я у главного психиатра, главного нарколога комитета по здравоохранению Петербурга Александра Софронова. – Наркомана доставляют в клинику под конвоем и в наручниках?
– Конечно, нет, – ответил он. – Человек должен прийти сам.
Вот вам и все «принудительное лечение». А если он не придет? Или придет, а через три дня убежит? Для таких случаев (они называются уклонением от исполнения наказания) предусмотрен штраф от 4 до 5 тысяч рублей или административный арест до 30 суток.
Беззубость закона налицо. Взыскать штраф с человека, у которого чаще всего нет ни денег, ни имущества, даже зубной щетки, весьма проблематично. А арестом его не испугаешь – посидит, покормится за государственный счет и снова пойдет «ширяться».
Данная законодательная мера – это, видимо, тот предел, за которым начинаются нарушения прав человека, столь ревностно нами оберегаемые. Правда, при этом почему-то не принимаются во внимание права тех людей, которые станут жертвами этого выпущенного на свободу «уклониста». Семья, откуда он вынесет последний подстаканник. Пенсионерка, которую он, подкараулив в подъезде, ударит ногой в лицо, чтобы отобрать ее грошовую пенсию...
Система наркологической помощи в Петербурге, как заверил Софронов, постоянно совершенствуется. Было реализовано пять мощных специальных программ, в результате которых медицинские службы просто преобразились: чистота, уют, самое современное оборудование. В городе работают неотложная наркологическая помощь, пять реабилитационных центров (только государственных, а еще больше частных), есть телефон доверия.
Главный врач Межрайонного наркологического диспансера # 1 Василий Чертов уточнил: в районах города открыто 11 отделений руководимой им структуры. Можно выбирать – лечиться амбулаторно, посредством дневного пребывания или стационарно. Для жителей Санкт-Петербурга лечение и реабилитация бесплатные.
Увы, несмотря на все эти заманчивые условия, очередь в указанные заведения, похоже, не стоит. За прошлый год реабилитацию прошли более 300 человек, за нынешний – пока более 80. Это притом что только зарегистрированных наркоманов у нас около 10 тысяч. А реально, как считают специалисты, на порядок больше.
За пять с половиной месяцев этого года судами Петербурга и Ленинградской области принято 203 решения о направлении наркоманов на диагностику, лечение или реабилитацию. О том, как эти решения исполняются, информации нет.
– Принудительное лечение малоэффективно, – признал Софронов. – А формирование у человека мотивации на избавление от зависимости – это очень сложный процесс, самостоятельная технология. Еще в девяностых годах проводились научные работы по изучению данной проблемы. Были разработаны определенные приемы. На некоторые категории пациентов они оказывают воздействие...
Что ж, кто спорит, когда все по-хорошему, со взаимным уважением, с желанием и пониманием – это всегда лучше и эффективнее. Еще лучше, когда зло убито в зародыше – грамотной профилактикой, общественным мнением, тестированием в учебных заведениях. И ни один из этих компонентов не должен быть упущен и забыт. Но...
Если беда все же случилась – враг преодолел все наши кордоны, зашел далеко и стал неуправляем? Что, так и будем рассуждать о правах человека и формировании положительной мотивации у тех, кто уже, по сути, сам поставил себя вне общества?
Полагаю, что понятие «наркозависимый» нужно сделать отдельной юридической дефиницией. По аналогии с тем, как «есть живые, мертвые и плавающие в море (то есть находящиеся между жизнью и смертью)», пусть будут обычные люди, преступники и наркозависимые. Для последних – особый правовой режим. Не тюремно-лагерный, но и не полная свобода. Не хочешь лечиться добровольно? Будешь лечиться за решеткой! Условия больничные, но пара нарушений – и пойдешь в настоящую тюрьму. Думаю, что такая постановка вопроса мотивацию на излечение сформирует чуть быстрее, чем просто добрые слова.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 125 (5498) от 13.07.2015.
Комментарии