Балтийский мустанг

Единственный абсолютно дикий конь европейского Северо-Запада обитает в запретной зоне бывшего военного полигона, расположенного на морском острове. Зовут его Лимон. Я познакомилась с ним на пустынном морском берегу одного из самых малодоступных островов Балтийского моря. Конь вышел мне навстречу из густоты вечерних сумерек – я никогда не видела никого грациознее. Он перемещался легкой изящной рысцой и, несмотря на спутанную гриву с проседью, несмотря на ребра, выступающие на боках, и стертые неухоженные копыта, казался апогеем всего лошадиного.

Он очень горделив и самодостаточен и никогда не позволял людям мешать его вольному житью.
ФОТО Сергея КОУЗОВА

История этого коня удивительна и является примером истинного стоицизма. Когда-то остров был густо населен людьми в погонах. Их былое присутствие и теперь ощущается здесь повсюду – и в лесной чаще, и на берегу моря. Мотки колючей проволоки, полуразвалившийся причал и облупившиеся агитационные плакаты, призывающие отдать жизнь за Родину, до сих пор украшают некогда девственно чистый участок суши. Время, немилосердное ко всему сущему, не пощадило и этот уголок: из прежних жителей острова остались всего несколько человек. Ну и один конь.

Никто точно не знает, когда он здесь появился. Ходит легенда, будто Лимон служил Родине еще в 1995 году. Что вызывает сомнения. И все же давно, очень давно «бороздит» он сосновые леса и песчаные дюны. Неизвестно также, когда Лимон был официально разжалован и снят с государственного довольствия. Одно можно сказать наверняка: одичавший коняга проявил чудеса приспособляемости и оказался на редкость смекалистым и своенравным.

Сочные побеги приморской растительности оказались прекрасным кормом для копытного Робинзона. Когда зимой выпадает первый снег, он переходит к тебеневке – выкапыванию из-под снега пожухлой травы. В осенне-зимнее время холодные ветра продувают остров насквозь. Конюшня давно развалилась, но хитрый конь нашел-таки себе убежище в старом бетонном ангаре. Он пробил брешь в колючей ограде и регулярно посещает укрытие, о чем свидетельствуют многочисленные следы жизнедеятельности, оставленные на полу.

Зимой он иногда выходит к поселению и подъедает выброшенные корки. Но ни разу он не дал никому почесать загривок или похлопать рукой по массивному крупу. Летом он обитает в лесу и лишь изредка на короткое мгновение показывается на глаза людям. Они просто знают, что есть конь, конь знает, что есть люди, но каждый живет своей жизнью, не мешая другому выживать на острове.

Рассказывают, будто кто-то из приехавших на остров отдыхающих вздумал покататься верхом на Лимоне. Ему удалось подобраться к коню и даже надеть на него узду и седло. Взгромоздив себя на Лимона, наездник гордо выехал на луг и пустился во весь дух через густую траву. Через десять минут его нашли в паре сотен метров с огромной шишкой на голове. Это была последняя попытка ограничить свободу дикого коня.

Кстати сказать, Лимон не остался в долгу за тот случай. Как-то раз люди решили завести на острове кур. При очередном рейде на большую землю они приобрели несколько несушек и основательный запас комбикорма. Все это было спрятано в сарае, и довольные хозяева отправились обмывать приобретение. Лимон по запаху сумел определить местонахождение стратегических запасов. Одного мощного удара копытом оказалось достаточно, чтобы снести хлипкую дверь. Когда захмелевшие владельцы вновь заглянули к курам, то обнаружили, что изрядная часть корма уничтожена, а то, что осталось, аккуратно разбросано по периметру сарая, перемешано и втоптано в пол.

Так и живет этот северный мустанг в диком лесном краю. Если байки не врут и он не является призраком, порожденным нехваткой воображения, красоты и свободы...

Анна ЛОСЕВА, биолог

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 008 (5381) от 21.01.2015.