Вертикаль власти в жизни насекомых
«Уличные» насекомые вот-вот погрузятся в сон – временный (до весны) или вечный. У «домашних» насекомых все несколько иначе: в наших домах зимой иногда теплее, чем летом. Чем не повод ближе узнать тех, с кем придется зимовать? И к кому обращаться с вопросами, как не к Михаилу КОЗЛОВУ, профессору, доктору биологических наук, сотруднику Зоологического института РАН. Тем более что миллионы людей в бывшем Советском Союзе Михаила Алексеевича знают: в школе учились по учебнику зоологии, написанному Михаилом Козловым вместе с другим знаменитым ученым Виктором Дольником.
— Михаил Алексеевич, обо всех насекомых не скажешь, но «квартиранты»— муравьи, тараканы, комары, — наверное, уже изучены...
— Сейчас в мире описано около двух миллионов видов насекомых, а сколько еще осталось описать – извините, неизвестно. Вон, видите, мой сотрудник сидит – он за 10 лет изучения паразитических перепончатокрылых описал около 300 новых видов... Человек, разумеется, изучал в первую очередь тех насекомых, которые ему досаждают непосредственно, в том числе, так сказать, «квартирантов», но и о них мы не знаем всего. Во-первых, к нам перебираются «жильцы», которых раньше не было в домах человека – например, паук-крестовик и близкие к нему виды.
— То есть мы их давим, а они к нам, наоборот, со всей душой.
— Да-да. Причем давим их несправедливо: они же не ядовиты. Арахнофобию мы на генетическом уровне унаследовали от обезьян: они, как установлено, тоже пауков боятся...
Во-вторых, насекомые меняют поведение. Городской комар за последние лет 30 научился охотиться на человека осторожнее. Он таится под диванами, в укрытиях, дожидается ночи, когда мы уснем.
— А раньше было не так?
— Не так. От комаров, которые нападают в лесу, городской комар отличается именно поведением. Или другой пример. Вы знаете, что самки комара, для того чтобы отложить яйца, уже могут обходиться без крови? Я говорю об особях, которые живут в перегонах метро, в подвалах, залитых жижей. Там самки откладывают яйца уже без кровососания: они научились синтезировать белок из этой грязной гадостной жижи.
— Нам повезло, что комары не могут СПИД переносить...
— Да, насекомыми сложный вирус СПИДа передаваться не может, зато что-то попроще – например, малярию – они передают легко. И малярийных комаров в наших краях полно; так что счастье, что сами они, хоть и малярийные по названию, безопасны. Поскольку не заражены. И ведь ничем особенным от обычных комаров не отличаются — разве что посадкой: обычный комар, когда впивается в кожу, держит брюшко параллельно или под углом вниз, а малярийный, наоборот, как бы штопором входит.
— Дети называют «малярийными» тех огромных комаров, которые иногда в комнаты залетают...
— Это совершенно безобидные долгоножки. Они даже не кровососущие; взрослые долгоножки вообще не питаются – живут теми запасами, которые накопили еще личинками.
— Для вас какой вид насекомых самый удивительный?
— Пожалуй, все общественные насекомые. Из-за их некоторого «родства» с человеком. Закон общественной жизни один у всех – у насекомых, у общественных животных, у нас. Самые удивительные, наверное, муравьи: они на основе врожденных программ постепенно дошли до совершенного общества, когда миллионом особей управляет одна самка. Некоторые виды муравьев даже устраивают кладбища и хоронят своих, это уже своего рода сознание, если хотите. Они додумались до рабовладения: крадут у других муравьев куколки и превращают их в рабочих... Если все это описать, переплюнет любую фантастику.
— Но умом эти способности все равно не назовешь...
— Если способность считать называть особенностью ума (а муравьи считают в пределах нескольких десятков), то почему бы нет? 20 лет назад российские ученые проводили опыты: устанавливали ствол со множеством (не менее 25) ответвлений – некое подобие гребенки, и на конце только одной ветви была кормушка с сиропом. Муравей-разведчик отыскивал ветку с едой, возвращался к сородичам, передавал усиками информацию, после чего муравьи-фуражиры в 99 случаях из 130 с первого раза находили ветку с кормушкой. В остальных случаях фуражиры просто не слушались разведчика. Причем муравьи не шли по следу: ученые экспериментировали с малыми лесными муравьями, которые следов не оставляют. Они именно считали.
— Со счетом понятно. А чем общественная жизнь насекомых отличается от нашей?
— Разница лишь в том, что человеческое общество в основном опирается на сознание, на вновь приобретенные знания, навыки, а насекомые отталкиваются от врожденных программ. Но основной закон общий, вертикаль власти: те, кто наверху, отдают приказы, а те, кто внизу, подчиняются. И приветствуется разделение на маленькие коллективы (в гнезде, где миллион рабочих, муравьи разделены на бригады по 30 – 40 особей), чтобы легче было управлять, потому что только в маленьком обществе можно держать какой-то порядок. Поэтому коллега Дольник и говорит, что в человеческом обществе все четко, если оно построено по принципу прямого подчинения: как у прочих животных, как у насекомых. У людей даже религия родилась от этой самой «вертикали» — человек однажды подумал: может быть, и над вождем есть начальник?..
А вот когда доходит до демократии, до горизонтальных связей, тогда начинаются трудности. Демократии в природе нет нигде. Думаю, если бы цари и царицы (в общем, правители) в человеческих обществах были очень разумными и развитыми, наверное, и у человечества жесткая вертикаль власти была бы оптимальной системой.
— Насекомым легко — вероятно, ими руководит самая высокоразвитая особь...
— Я бы и о насекомых так уверенно не говорил. Там власть передается по наследству, от определенной царицы. Когда погибает самка, рабочие муравьи сразу начинают выводить новую царицу из своей же среды.
— Вроде как из пролетариата?
— Ну да. Просто кормят усиленно. Кстати, если муравьев становится слишком много и часть из них уходит на новое место, они не отделяются от основного «государства», а создают федерацию. И друг друга не трогают – просто разделяют территорию, где охотиться. Федерации бывают очень большими: в Японии попадались площадью в 60 гектаров.
— А бунты в обществах насекомых случаются?
— Среди ос (точнее, среди примитивных обществ шершней) идет страшная борьба за власть. При том, что действует пресловутая вертикаль власти. Например, среди 30 рабочих, которые обслуживают царицу, у каждого свой статус: кто-то занимает первое-второе место, а кто-то — 30-е. Те, кто стоит низко по рангу, пытаются вырваться наверх: кусают, ранят крылья; и те, кто стоял на верхушке власти, скатываются в бомжи, а нижние с целыми крыльями меняют свой статус. Борьба за власть — это просто вид борьбы за выживание.
— Именно из-за способности выживать людей чаще интересуют не муравьи, а тараканы.
— Да, эти «граждане» преспокойно обитают в атомных реакторах, и никакая радиация им не вредит. В передовой Японии забираются в самые сложные компьютеры и выводят их из строя.
Все три части этого насекомого (голова, грудь и брюшко) имеют свои информационные центры, и если, допустим, таракану оторвать голову, он месяца три еще поживет. Можно сказать, эти насекомые сами как самообучающиеся компьютеры. Кстати, думаю, новые поколения машин будут создаваться как раз на основе изучения нервной системы восприятия насекомых. В компьютер уже не надо будет вставлять новую программу – машина сама ее породит.
— Уйма фантастических рассказов строится на том, что однажды насекомые поумнели и завоевали Землю...
— Им умнеть некогда. Некогда усиленно учиться чему-то новому: они живут мало. Только царицы термитов могут жить примерно 60 лет, но в основном насекомые успевают только породить новое поколение, тут не до умственного развития.
Да, мы, гомо сапиенс, захватили всю Землю, но сейчас страдаем из-за того, что у нас были очень неудачные предки, мало приспособленные к жизни. Это я как биолог говорю. У обезьян и у человека очень длительный процесс в оставлении потомства, очень примитивные дети, которые долго обучаются...
А население России все уменьшается, и решить демографическую проблему мы никак не можем. Если бы мы были как насекомые, с их возможностью практически сразу взрослеть, мы бы за месяц догнали по населению Китай. Правда, проели бы все наши ресурсы.
— Тогда, пожалуй, не надо. К тому же у нас есть «плюс»: соображаем хорошо...
— С соображением у нас, увы, тоже слабо. Имея такие ресурсы, мы почему-то никак не можем сообразить, как жить богато.
Обычно мы консультируемся, как их травить, и мало интересуемся, как они живут. Мы даже толком не знаем, что насекомые называются насекомыми из-за рассеченности тела: голова, грудь, брюшко. Итак, небольшой ликбез.
Моль
— Моль – это бабочка.
— Ест мех, шерсть; впрочем, способна съесть и несъедобное: может извлекать белковые вещества даже из высушенного змеиного яда. Но игнорирует хлопчатобумажную и льняную ткань, шелк и синтетику, если на одежде нет следов пота.
— Все вышесказанное относится к личинке моли (правильнее сказать, к гусенице). Взрослая моль вообще не ест.
— Скорее всего, та моль, которая крутилась у вас под носом и которую вы храбро прихлопнули, – самец (самки прячутся в укромных местах). Ваш подвиг был излишним: самцы вылетают лишь накануне своей естественной смерти.
— Дольше живут бездетные самки: до 23 суток; размножающиеся самки – до 13 суток. Зато самцы коптят небо до 35 суток.
— В наших квартирах обитают 3 вида моли: платяная, меховая (шубная) и ковровая.
— Моль стала «домашней» раньше человека: скорее всего, она пришла в пещеры к зверью, а уже потом в пещеру к моли пришел человек. Да еще и шкуру звериную на себя натянул.
Муха
— В каждом глазу мухи примерно 2 тысячи фасеток, то есть она смотрит во все стороны как бы четырьмя тысячами глазков.
— Там, где мы на скорости видим лишь смазанную тень, муха видит сам объект: на скорости 5 метров в секунду она четко различает предмет величиной 2,25 см. По образу глаза мухи конструкторы создали прибор для мгновенного измерения скорости сверхзвукового самолета, его так и назвали — «Глаз мухи».
— Передняя пара ног пробует объект «на вкус»; ножки мухи чувствительнее, чем наш язык, в 100 – 200 раз.
— Нюх, возможно, сильнее собачьего. Наслаждается запахом пота и терпеть не может духи.
— Не различает красный и фиолетовый цвета; обожает желтый цвет; не в восторге от голубого и зеленого.
— Через 2 – 3 года проявляет устойчивость к новому яду.
Комар
— Этот противный писк – серенада. Ее поют самки, привлекая самцов. То, что насекомые таким образом общаются, первым заявил в 1878 году изобретатель пулемета X. Максим.
— Неравных браков не бывает: юные самцы пения взрослых самок не слышат; в свою очередь, незрелые самки своим жалким писком не привлекут взрослого комара.
— Комариха может лететь «на кровь» за 12 километров, и если ее не отвлекать, то выпьет в 5 – 7 раз больше собственного веса.
Таракан
— Один из ученых заявил, что таракану надо бы поставить памятник: именно с этого насекомого студенты-биологи во всем мире начинают изучение беспозвоночных.
— Таракан никогда не пребывает в праздности: даже будучи сытым, прогуливаясь, он запоминает ту среду, в которой живет.
— Поддается дрессировке. Правда, дрессировщику нужно запастись терпением примерно на 10 тысяч повторений одного трюка.
— Хорошо нам известный рыжий таракан (прусак) и черный таракан (его называют кухонным, или восточным) – иммигранты: прибыли из теплых стран, потому и ненавидят холод. Один из относительно недавних новых вселенцев – американский таракан. В настоящее время «американцы» активно вытесняют прусаков. Так называемый пепельный таракан еще 30 лет назад числился по разряду большой экзотики, а нынче он – «свое, родное».
— Черные тараканы применялись (и до сих пор, бывает, их используют) в народной медицине как мочегонное средство при водянке. По предложению профессора Боткина его ученик, доктор Т. И. Богомолов, изучал воздействие на больных порошка и настоек из сухих тараканов.
Блоха
— Так называемая человеческая блоха может легко пить и кровь животного (в отличие от человеческих вшей, которые довольствуются животным, морщась от отвращения).
— Блоха прыгает в высоту на 19 см; это как если бы человек прыгал на 100 метров.
— Не может пятиться назад.
— Если присосалась – не оторвется в течение 2 — 4 часов.
— Подслеповата. Своего хозяина находит по запаху.
— Менестрели воспевали блох за то, что те были в непосредственной близости к дамам сердца оных бардов.
— В свое время модники не путались в цветах тканей: «цвет молодой блохи», «цвет старой блохи», «цвет брюшка блохи», «цвет бедра блохи» и даже «цвет бедра больной блохи». По-русски этот цвет (вообще-то темно-коричневый) называли «пюсовым» (от французского «пюс» – блоха).
Вошь
(извините, но еще встречается)
— Если бы человек был в той же пропорции сильным, что и вошь, он поднял бы груз весом 150 тонн.
— Вшей примерно 300 видов в мире; в России – около 25 видов. За счет человека живут 3 вида: головная, платяная и площица. Вероятно, этих спутников человек унаследовал от обезьян.
— Эта мелкая пакость меняла иногда судьбы государств. В 1528 году французы осадили Неаполь и уже должны были одержать решающую победу над Карлом V, но тиф выкосил 30 тысяч французских солдат, и оставшиеся в живых отступили.
— Еще сто с лишним лет назад в некоторых городах Швеции вши... выбирали бургомистров: кандидаты клали на стол бороды, посередине стола выпускали вошь, и чью бороду насекомое выберет – тот и молодец.
— Идет на запах. Некоторые люди для нее «несъедобны»: не тот, видите ли, запах пота. Отрицательно относится к никотину.
— Ест 2 – 3 раза в сутки по 3 – 10 минут. С голодухи может так насосаться, что желудок лопается.
— Вшам обязан один Нобелевский лауреат: в 1928 году французский микробиолог Шарль Николь получил премию за то, что открыл: переносчик тифа именно вошь.
Клоп
— Из 40 тысяч видов клопов наши враги (те, что вредят) составляют меньше одного процента. Среди клопов есть, страшно сказать, наши друзья: клопы-хищники, уничтожающие вредных насекомых.
— Квартирный клоп – «постельный» – безусловный враг. Мало того, что дармоед, так еще и вампир.
— Ориентируется по запаху.
— Даже если все человечество сговорится и обработает ядохимикатами все свои жилища и потравит всех клопов, к нам тут же явятся новые, до поры до времени жившие в норах грызунов и гнездах птиц.
— Грустно не оттого, что клоп сосет кровь, грустно оттого, что у клопа ядовитая слюна: у 80% людей она вызывает раздражение кожи в большей или меньшей степени. Однако инфекционные заболевания клоп не переносит.
Муравей
— По способности учиться близок к собакам и обезьянам.
— Тот желтый малютка-муравей, которого мы, к своей досаде, обнаруживаем у себя в квартире, впервые был найден в гробницах египетских фараонов – потому ученый Карл Линней и назвал его фараоновым муравьем.
— Сейчас нам кажется, что фараонов муравей соседствовал с нами испокон веку, однако по Европе он зашагал лишь в XIX веке, например в Москве желтый муравей был зафиксирован впервые только в 1889 году.
— Муравей, который тащится по полу, как нам кажется, без цели, на самом деле скорее всего идет по тропе: когда-то здесь пробежал его собрат, нашел еду и оставил на полу там и сям пятнышки пахучего вещества, то есть сориентировал своих последователей.
— Нам следует поблагодарить домашних муравьев хотя бы за то, что они в отличие от своих лесных родственников не строят муравейники; правда, вместо этого они оккупируют наши чемоданы, ящики и не оставляют вниманием ни одну щель.
— Мы, люди, используем муравьиную щедрость и чувство товарищества в недобрых целях: подсыпанный нами яд муравей также простодушно разделит с друзьями и тем самым перетравит всю семейку.
— Если вы счастливый обладатель таких соседей – знайте, что вот-вот соседей у вас будет еще больше: к октябрю увеличение численности муравьев как раз достигает пика.
— Пока ни один фараонов муравей не был обвинен в том, что переносит какую-нибудь болезнь.
Паук
— Пауков, которые снизошли до наших квартир, уже несколько десятков. И ребенок знает, что при всей неприглядности пауки полезны: охотятся на мух, комаров и прочих насекомых. Сам паук, к слову, не насекомое – нет характерной рассеченности «голова, грудь, брюшко»; есть головогрудь и брюшко.
— Некоторые пауки могут голодать по 2 – 3 месяца.
— Своими восемью глазами паук видит плоховато: распознает только силу и направление света. Местонахождение запутавшейся в паутине жертвы паук узнает по колебаниям сигнальной паутинной нити.
— Пауки к тому же глухи. И равнодушны к запахам. Паук-самец может привлечь внимание своей подслеповатой глухой подружки только тем, что прикрепит к ее паутине нить и будет ее дергать – вибрацию она почувствует.
— Крошечный, не больше 2 мм минипаучок Оонопс доместикус карминного цвета – книголюб, причем предпочитает книги старинные. Книги он охраняет: поедает вредителей – сеноедов, кожеедов и прочих.
— Паук-тегенария обожает музыку: зазвучит мелодия и он тут же вылезает из укрытия. Никаких эстетических соображений у тегенарии нет — просто звуковые волны колеблют нить паутины, будто добыча.
— «...Если паук сидит, забившись в середине паутины, и не выходит – это к дождю. Если он выходит из гнезда и делает новые паутины, то это к погоде». Приметил, между прочим, Лев Толстой.
По книгам М. А. Козлова «Живые организмы – спутники человека» и «Не просто букашки».
Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 181 (3482) от 28 сентября 2005 года
Комментарии