Командный подход
Реабилитацию самой тяжелой группы ВИЧ- положительных — тех, у кого этот диагноз усугублен наркозависимостью, — обсуждали в Петербурге на российско-французской научно-практической конференции, организованной ассоциацией ACER-Russie, СПб Р00 «Возвращение»», благотворительной организацией «Каритас» и посольством Франции. То, что Россия переживает сейчас и что иначе как «пик эпидемии»» уже не называют, Запад перенес 10 лет назад. Дольше «история болезни»» — больше и опыта в лечении. Наш обозреватель Анастасия ДОЛГОШЕВА встретилась с французскими участниками конференции — психиатром-аддиктологом Мишелем ЛИСОМ и врачом наркологического отделения одной из парижских больниц Анн Мари СИМОНПОЛИ.
— В чем главное отличие Франции и России в том, что касается реабилитации ВИЧ-положительных наркозависимых?
Мишель ЛИС: — В России среди наркозависимых, зараженных ВИЧ огромное количество очень молодых людей. То есть тех, кто, принимая лекарства, будет жить долго и, соответственно, также долго, всю жизнь, проходить терапию. Очень тяжелую терапию.
Во Франции эта категория пациентов старше. Почему? Если бы я знал, почему! Чтобы ответить на этот вопрос, надо знать причины, по которым человек начинает употреблять наркотики. Широко распространенное объяснение такое: люди начинают употреблять наркотики в более раннем возрасте в тех странах, где ниже уровень благосостояния. Хотя, возможно, это не абсолютно истинное объяснение.
Вторая принципиальная разница между нашими странами: в России, по закону, нельзя использовать то, что разрешено у нас, — заместительную терапию (метод, при котором пациент принимает сильнодействующие опиоиды под контролем врача, и не внутривенно, а перорально; в России это расценивается как «поменять шило на мыло», то есть не как лечение, а как то же самое незаконное употребление наркотиков. — А. Д.).
Анн Мари СИМОНПОЛИ: — Поскольку в России нельзя использовать заместительную терапию, остается антиретровирусная терапия (прием разных комбинаций нескольких препаратов, к которым вирусу трудно привыкнуть. — А. Д.). Но ВИЧ-положительным наркоманам трудно в нее «вписаться»: чтобы получать АРВ-терапию, человек должен быть трезв и соблюдать жесткий режим. Наркозависимому, разумеется, это дается с огромным трудом. А если нет приверженности к лечению, то есть если пациент не следует указаниям врача, то сама терапия может обернуться злом. Потому что появляется резистентность, препараты уже не действуют на вирус — и это опасно как для самого пациента, так и для других людей, которые могут быть инфицированы именно таким невосприимчивым к лекарствам вирусом.
— Обычно проблему видят не в том, что лечить нечем, а в том, что «попробуй убеди наркомана лечиться»...
М. Л.: — Нет-нет, мы сейчас говорим о тех, кто хочет лечиться. Но им остается лишь очень тяжелая антиретровирусная терапия: нужно принимать ежедневно всю жизнь лекарства, которые имеют тяжелые побочные эффекты — депрессию, усталость, тело изменяется... Велика вероятность того, что однажды человек просто скажет: устал, больше не могу — и бросит лечение. Без постоянной психологической поддержки выдержать этот режим крайне трудно. Самое главное, что нужно для реабилитации, — просто возможность жить нормально.
— Как во Франции организуется эта «нормальная жизнь»?
М. Л.: — То, что применяется заместительная терапия, — уже многое дает: наркозависимым не надо бегать в поисках наркотиков. Есть и другие возможности, вплоть до организации приютов для бездомных, где можно, в частности, получить новые шприцы. Те, кто не может отказаться от наркотиков, хотя бы не усугубляют опасность для себя и для других.
— Наши правоохранительные органы не аплодировали бесплатной раздаче шприцов. У нас это воспринимается как реклама наркотиков.
А. М. С.: — Во Франции постарались разделить две проблемы. С одной стороны, мы ведем борьбу с наркотиками, с увеличением уровня их употребления (тут задействованы правоохранительные органы, педагоги и т. д.); с другой — поддерживаем тех, кто все же попал в наркозависимость и нуждается в помощи и лечении.
М. Л.: — У нас наркозависимость все меньше рассматривают как грех или порок — как мы не считаем грехом или пороком, например, психические заболевания. И уже почти не используется слово «наркозависимость»: мы расширили понятие зависимости и говорим... не знаю, какой аналог найти в русском языке... мы говорим «аддикции». Речь идет не только о наркозависимости, но о потере контроля над поведением вообще — это может выливаться и в увлечение азартными играми, и в сексуальную распущенность. В широком смысле это касается всех.
— О чем вы особенно спорили с нашими врачами?
М. Л.: — Сложно спорить, ведь изначально те методы, которые применяем мы, запрещены у вас. Но, вы знаете, России трудно будет продолжать такую политику запрета. После того как эпидемия стала нарастать, все страны вокруг России, в частности Украина, разрешили заместительную терапию.
А. М. С.: — Среди участников конференции были врачи, которые согласились с тем, что эпидемия СПИДа растет, и очень важно найти в России практики, механизмы, инновации, которые работали бы в нынешних условиях. А есть люди, которые не считают, что эти новшества нужны.
— Вы сказали: дискутировать сложно. Тогда можно ли вообще говорить о том, что встреча была не напрасной?
М. Л.: — В любом случае перспективы есть. Например, французские организации «Каритас» и ACER-RUSSIE поддерживают программы в городской наркологической больнице, в больнице Боткина. Поддерживают группу взаимопомощи женщин ВИЧ-инфицированных; они заразились в основном половым путем и либо вообще не употребляли наркотики, либо уже отказались от них; этим женщинам очень трудно — как правило, узнав о диагнозе, их семьи фактически от них отказались.
Под «помощью» мы понимаем не только финансирование и не только лекарства. Поверьте, все это у России есть. Может, многие в России и живут бедно, но сама страна отнюдь не бедна. Мы пытаемся помочь в организации процесса. Например, сейчас врачи-инфекционисты и врачи-наркологи мало пересекаются и не слишком осведомлены о специфике работы друг друга, а ВИЧ-положительному наркозависимому трудно получить комплексную помощь. Так что очень полезно было бы создание междисциплинарных команд инфекционистов и наркологов.
— В России эпидемия ВИЧ нарастает. А во Франции?
А. М. С.: — С 1995 года, когда государство выработало политику «снижения вреда», разрешило использовать заместительную терапию, стало оказывать социальную помощь наркозависимым, число случаев ВИЧ-инфекций у наркозависимых намного уменьшилось. И смертность среди наркоманов чрезвычайно сократилась: в 1989 году, когда эпидемия набрала обороты, умерли тысяча человек, а в 2006 году — 69. До 1995 года потребители инъекционных наркотиков были второй по численности группой среди зараженных ВИЧ (первой группой были гомосексуалисты), теперь наркозависимые — самая малочисленная, третья, группа, после гетеросексуалов и гомосексуалистов. За последние три года среди вновь зараженных ВИЧ — только 3% наркоманов.
— Впечатляет.
М. Л.: — Но все равно мы многое упустили. Франция тогда очень отставала от англичан, от швейцарцев, которые оказались более готовы к борьбе с этой проблемой. Эпидемия началась в 1986 — 1987 годах, а политика государства по отношению к этой проблеме стала меняться только после 1995 года. Я руководил центром лечения наркоманов и видел, что мы теряем людей. Такова цена «запоздания».
Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости»
№ 237 (4029) от 17 декабря 2007 года.
Комментарии