Анастасия Долгошева

Наука 11 марта 2008

...Жили они долго. И счастливо?

Две даже не новости, плохая и хорошая. Плохая: население земли молодеть не будет. Хорошая: это не так уж и плохо
В пресс-центре «Санкт-Петербургских ведомостей» специалисты, так или иначе связанные с геронтологией (наукой о старении) и гериатрией (наукой о методах лечения и профилактики болезней пожилого и старческого возраста), обсуждали, возможно ли преодолеть стереотип «старость не в радость». Низкая рождаемость и дефицит работающего населения ведут к тому, что, говоря об экономическом благосостоянии страны, надежду возлагают уже не столько на «молодое» население, сколько на «здоровое», пусть и не очень молодое. Именно сейчас в Академии медицинских наук обсуждается программа с исчерпывающим названием «Профилактика возрастной патологии и ускоренного старения, снижение преждевременной смертности от биологических причин и продление трудоспособного периода жизни населения России». Разработчики утверждают, что Петербург и Россия еще покажут миру, как можно оздоровить население.

Глобализация старения

Под таким девизом проходил последний мировой конгресс геронтологов. «Глобализа­ция» — потому что население стареет во всем мире, в том числе в болезненной, много­детной и моложавой Африке.

К 2020 году более миллиар­да человек на Земле будут формально считаться пожи­лыми: достигнут 60 лет. Поло­вина всех пожилых придется на Азию, в том числе на Китай, которому некоторые уже про­рочат экономическую катас­трофу, поскольку из-за прави­ла «одна семья — один ребе­нок» количество людей по­чтенного (и в разной мере не­трудоспособного) возраста в Поднебесной резко возрас­тет.

И на конгрессе по геронто­логии в США первым высту­пал даже не врач — а важный экономический чиновник. Ко­торый с тревогой объявил, что в Соединенных Штатах резко увеличилось количество лю­дей старше 80 лет, и это бы ничего, но стало больше и тех, кто не может себя обслужи­вать. И если одной медсестры достаточно в помощь двум по­жилым, которые могут сами за собой ухаживать, то каждо­му «несамостоятельному» нужны уже две медсестры. В первом случае «сестринская» помощь одному пожилому че­ловеку оценивается в 25 ты­сяч долларов в год, во втором —       в 100 тысяч долларов. Аме­риканцы уже разработали программу, по которой в стра­ну ввозят не столько врачей, сколько медсестер.

Все это звучит несколько зловеще. Однако...

— Старение населения — процесс нормальный, это от­ражает развитие общества, — говорит Владимир ХАВИНСОН, главный специалист по геронтологии и гериатрии го­родского комздрава, один из разработчиков программы. — Чем старше цивилизация, тем больше в ней людей старше­го возраста.

На улице Типанова — как в Швейцарии

Но старение населения мира — одно; старение россиян — другое; старение лично ваше —третье.

У старения населения Рос­сии специфические причины: доля молодых убывает не только из-за низкой рождае­мости (в Петербурге она меньше смертности в 1,6 ра­за), но и по причине высокой смертности трудоспособного населения. В России с 1992 по 2004 годы преждевремен­но (такова формулировка) умерли 11 млн мужчин и 4 млн женщин в возрасте 15 — 69 лет. Если бы смертность оста­валась хотя бы на уровне 1991 года, за период «1992 — 2004» мы потеряли бы мень­ше на 2,8 млн мужчин и на 800 тысяч женщин.

И если вынести за скобки насильственные смерти, в том числе от несчастных слу­чаев, то преждевременно мы умираем потому, что ускорен­но стареем. Для России вооб­ще характерно биологическое старение людей, которые официально еще не считают­ся пожилыми.

В то же время, несмотря на потрясения последних деся­тилетий, долгожителей в Пе­тербурге, например, стало больше: в советском 1989 го­ду в Ленинграде жили 5 тысяч человек 90 — 99 лет, сейчас таких — 16 343. И 214, разме­нявших вторую сотню лет.

Геронтологи не так давно проводили исследования в Московском районе, в районе улиц Типанова и Ленсовета, и оказалось, что средняя про­должительность жизни жен­щин там — 83 года. «Это ж как в Швейцарии!» — поразились специалисты. Другой вопрос, что в микрорайоне этом про­живает преимущественно не­пьющая интеллигенция. Ста­ло быть «можем, когда хо­тим».

Биологический резерв

Видовой предел жизни чело­века — 110 — 120 лет. Статис­тика, в которой упоминается средняя продолжительность жизни российских мужчин — 59 лет, а женщин — 72 года, на самом деле говорит не о биологической длительности жизни — это цифры, учиты­вающие младенческую смерт­ность, смерть в ДТП, алко­гольные отравления и т. д. А биологически человек живет сейчас до 70 — 75 лет. То есть не использует 40-летний био­логический резерв. Почему — понятно: не соблюдаем ре­жим сна и приема пищи, пьем плохую воду (и не только во­ду), работаем на вредных про­изводствах, дышим черт-те чем...

— Старение — процесс комплексный, — говорит Вла­димир Хавинсон. — То, на­сколько быстро мы стареем, конечно, зависит от генетики, но всего на 10 — 15%. Многое зависит от экологии. Если в Челябинске на машинах с ут­ра лежит слой белого налета от труб — неудивитель­но, что этот город лиди­рует по количеству ОР­ВИ. И очень многое за­висит от образа жизни.

Если дела плохи на всех фронтах — идет ус­коренное снижение син­теза белка, а проще го­воря — старение.

Программа по максимуму

На заседании Госсовета президент Путин сказал, что надо сделать все, чтобы уровень смерт­ности в России сокра­тился более чем в полто­ра раза, а люди бы дожи­вали хотя бы до 75 лет. Президент, правда, не сказал, как этого до­биться. Зато сказали ге­ронтологи, и в том чис­ле Владимир Хавинсон:

— 30 лет назад в Ле­нинграде в Военно-ме­дицинской академии в специальной лаборато­рии начались работы по созданию новых препаратов для более быстрого восста­новления и реабилитации военнослужащих. Пептидные биорегуляторы получали из различных органов телят — из органов иммунной системы, мозга и так далее. Это ма­ленькие белки, которые не разнятся у человека и живот­ных, они частично восстанав­ливают синтез белка, то есть тормозят старение.

Подобных препаратов в ми­ре не было: это дико дорогие разработки. Когда Хавинсона спрашивают, кто финансиро­вал лабораторию, он отвеча­ет: «Весь Советский Союз». Деньги выделяли без разгово­ров, тем более что проект был в интересах Минобороны.

— Эти препараты оказались крайне эффективны в восста­новлении функций иммунной системы, мозга, половой и со­судистой систем. У подопыт­ных животных средняя про­должительность жизни увели­чивалась на 30 — 40%, — про­должает Владимир Хацкелевич. — Во второй части экспе­римента препараты применя­лись под руководством глав­ного геронтолога СССР на лю­дях — те же великолепные ре­зультаты. При полной без­опасности и безвредности препарата: это биологичес­кие физиологические меха­низмы, мы просто скопирова­ли природу.

Сейчас препараты имеют 150 российских и междуна­родных патентов. Именно применение пептидных биорегуляторов-геропротекторов стало основой программы.

Программа на 2008 — 2015 гг., повторим, сейчас обсуж­дается в Академии медицин­ских наук и уже прошла обсуж­дения и экспертизу в Общест­венной палате РФ. По словам профессора Хавинсона, Ооновский департамент по старению охарактеризовал программу как «единственную реальную, доступную финан­сово систему по сохранению здоровья и повышению каче­ства жизни лиц пожилого и старческого возраста». Про­шлогодний Европейский кон­гресс геронтологов впервые за свою историю прошел в России, и именно в Петербур­ге — в знак признания наше­го города лидером в этой об­ласти.

Программа рассчитана на две группы: на людей 40 — 60 лет (то есть население рабо­тающее, и особенно работаю­щее на вредных производст­вах); и людей от 60 лет и стар­ше.

— В 2000 году по догово­ренности с «Газпромом» мы апробировали программу, — рассказывает Хавинсон. — В эксперименте участвовали 11 тысяч сотрудников корпора­ции трудоспособного возрас­та. Применение пептидных биорегуляторов снизило про­студные заболевания в 2,3 ра­за.

Учитывая, что в среднем каждый россиянин сидит на больничном 10 дней в году (в странах Евросоюза — 8 дней), предприятию, как счи­тает Владимир Хавинсон, вкладываться в здоровье со­трудников — абсолютно ре­ально.

Мои года, мое богатство

Правильный вопрос: сколько это будет стоить? Владимиру Хацкелевичу не рекомендова­ли отвечать, поскольку слиш­ком многое зависит от того, кто именно и в каких долях возьмет на себя финансирова­ние (федеральный бюджет, го­родской, внебюджетные ис­точники).

Но Владимир Хавинсон на­звал себестоимость: комплекс из 16 биорегуляторов (послед­ние разработки не стоили го­сударству ни копейки — день­ги дал «социально ответствен­ный бизнес», один из предста­вителей которого значится в списке «Форбс») стоит при­мерно 3 тысячи рублей в год на человека. Повторим, это себестоимость. Владимир Ха­винсон считает, что нужно на государственном уровне убеждать руководителей предприятий вкладываться в здоровье сотрудников. И что­бы «соблюдался принцип справедливости и защищен­ности», потому что вопрос «ко­му продлевать жизнь, а кому не продлевать» — неуместен.

...А тем временем Петер­бургский гериатрический центр, появившийся 13 лет на­зад, первым в России ежегод­но принимает до 4 тысяч лю­дей на стационар и 6 тысяч — амбулаторно. Притом что в Пе­тербурге 900 тысяч пожилых.

— В принципе обратиться к нам может любой человек в возрасте старше 60 лет, с пе­тербургской пропиской, пол­ностью или частично утратив­ший самостоятельность (в этом случае, естествен­но, обращается не сам), — говорит главврач цент­ра Евгений ДОЦЕНКО. — Для этого нужно либо об­ратиться в регистратуру центра, либо по направ­лению от районного ге­риатра.

Но Евгений Валентино­вич, конечно, предупре­дил: «Главная трудность — пропускная способ­ность центра».

— Правда, в декабре 2007 года появилось по­становление «О плане мероприятий по рекон­струкции и развитию се­ти учреждений здраво­охранения в Санкт-Пе­тербурге», — добавляет Евгений Доценко. — Бу­дут выделены очень боль­шие средства на рекон­струкцию гериатрическо­го центра, и надеюсь, что в 2008 году мы переедем в новое поликлиническое здание — это даст воз­можность увеличить про­пускную способность.

Работающий долгожитель

В 2007 году впервые в России были вручены премии «Долгожитель России» (ее вручили 117-летней Варваре Констан­тиновне Семенниковой, которая сейчас живет в Якутии и которую не всег­да застанешь дома, пото­му как она ходит в тунд­ру) и «Творческий долго­житель России» (ее полу­чил петербургский хирург ака­демик Федор Григорьевич Уг­лов, теперь уже 103-летний).

Идея награждать долгожите­лей принадлежит обществен­ной организации «Фонд Древо Жизни».

— В современном обществе существует культ молодости, — говорит директор фонда доктор медицинских наук Светлана ТРОФИМОВА. — То­вары и услуги в основном на­целены на молодое поколе­ние. Но пройдет не так много времени — и нынешние моло­дые окажутся пожилыми. Мы организовали наш фонд как раз для повышения авторите­та старшего поколения и фор­мирования у населения стрем­ления к активному долголе­тию.

Но сотрудникам фонда еще пришлось поломать голову, подыскивая название для пре­мии. Кому-то не понравилось даже слово «долгожитель»: «Какой я долгожитель? Я рабо­тающий человек!». И можно сколько угодно кокетничать и упражняться в политкоррект­ности: «пятый возраст», «позд­няя зрелость», «люди старшей возрастной группы», «старшая трудоспособная группа», а так­же цитировать Авиценну (еще он призывал говорить не «ста­рость», а «продвинутость в го­дах») — но вопрос, по сущест­ву, звучит так: готовы ли мы принять «продление трудоспо­собного возраста», готовы ли называться не стариками, а людьми «поздней зрелости». Наконец, согласны ли мы взять на себя ответственность за себя же самих, достаточно ли мы культурны по отношению к себе же самим, — пото­му что геронтологи предупре­дили: насильно никого не оз­доровишь, хоть ты струйно впрыскивай ему эти пептиды.

Секрет ее/его молодости

По правде говоря, рецепт мо­лодости мало кому неизвестен и следование ему во многом — просто вопрос дисциплины.

Первый совет, «основанный на громадном научном опыте»: соблюдение биоритма.

— В свое время в Советском Союзе была защищена не­обычная диссертация, о ре­зультатах которой постара­лись быстро забыть, — расска­зывает главный геронтолог и гериатр Петербурга. — Были обследованы женщины, рабо­тавшие на ткацких производ­ствах в ночную смену. Уровень рака молочной железы у них оказался в 4 раза выше, чем у тех, кто работал днем. Вот что такое образ жизни. Ночью вы­рабатывается мелатонин, он связывает нас с внешней сре­дой. А мы ночной работой, ноч­ными дискотеками этот про­цесс нарушаем. Вспомните пословицу «рано ложиться, ра­но вставать — болезней и го­ря не знать» и правило «час сна до полуночи равен двум часам сна после полуночи». То есть старайтесь ложиться не позже 23 часов.

Второй. Питание. Как гово­рит профессор Хавинсон, ока­залось, что долгожители Пе­тербурга при разных условиях жизни (пережившие блокаду и бывшие в эвакуации), с раз­ным, так сказать, меню дня — едины в одном: в «ритмичном приеме пищи».

— И должна быть умерен­ность в питании, — продолжа­ет Владимир Хавинсон. — До­рогие продукты, все эти копче­ности, икра — почти все вред­ны. Экзотика, растущая в дру­гих регионах, плохо усваивает­ся. Так что ешьте не бананы — а яблоки, капусту, морковь. И кефир лучше йогурта.

Правда, следующее прави­ло — то, что продукция должна быть экологически чистая, — соблюдать сложнее. Покупае­те творог на рынке — поинте­ресуйтесь у продавщицы, от­куда он. Может, вызнаете, что коровы там пасутся прямо воз­ле трасы.

Третий совет: физкультура.

— В клетку что-то вошло — и должно выйти, — поясняет Хавинсон. — Метаболизм, по­нимаете? Нужны любые упражнения — но посильные. В 60 лет носиться с ракеткой по корту или на горных лыжах — глупость, потому что суставы не выдерживают. Фитнес я то­же не приветствую: какой в за­ле может быть свежий воздух? Лучше — быстрая прогулка в парке: мы в отпуске с друзья­ми ежедневно ходим по 10 — 15 километров.

А четвертое, говорит Хавин­сон, все равно — применение биорегуляторов.

Да, еще один способ про­дления жизни, о котором не­мало уже говорилось: созда­ние личного генетического па­спорта: специалисты опреде­ляют предрасположенность к основным заболеваниям: ин­фаркт, инсульт, диабет, альцгеймер и т. д. и предсказыва­ют ваше возможное будущее. Кого-то это отвращает («с перепугу как раз и заболею»), но генетики категоричны: на­против, такой паспорт — воз­можность не будить лихо.

— Узнав, что у вас предрас­положенность к инфаркту, вы не полезете в сауну, — счита­ет профессор Хавинсон. — Уз­нав, что у вас риск развития диабета, вы не будете есть конфеты килограммами. И не спровоцируете ген развития диабета, который вообще-то есть у 10% людей, но болезнь развивается только у 1,5%.

Да, а на предложения с вве­дением стволовых клеток не покупайтесь, советует герон­толог, потому что обещания эти на 95% шарлатанство.

Не драматизировать

Да, нам жить в стареющем об­ществе. Но.

— Старение населения не стоит драматизировать — его просто стоит принимать во внимание, — призывает Гаяне САФАРОВА, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербург­ского экономико-математи­ческого института РАН. — Один из штампов о старении населения — то, что оно про­изошло вдруг. Ничего подоб­ного. Это закономерный про­цесс демографического раз­вития во всем мире: демогра­фическая ситуация с высоки­ми уровнями рождаемости и смертности (где велика доля детей и мала — пожилых лю­дей) переходит к демографи­ческому развитию с низкими уровнями рождаемости и смертности (где увеличивает­ся доля пожилых людей и сни­жается доля детей). Этот про­цесс вполне инерционен — и, значит, можно предвидеть его последствия.

Гаяне Левоновна предосте­регла также от «вульгарной экстраполяции» вроде той, что «если сегодня на лекарства для пожилых тратим столько-то, то когда пожилых станет больше, только на лекарства и будем работать». Эти подсче­ты, по словам экономиста Са­фаровой, просто некоррект­ны: сто с лишним лет назад власти, озабоченные ростом населения, переживали, что повозок будет больше — и ку­да ж навоз будем убирать? Тогда не учитывали развитие техники; сейчас забывают о все новых достижениях в ме­дицине.

— Давайте задумаемся: ста­рение населения связано с увеличением продолжитель­ности жизни и снижением смертности, — предлагает Гаяне Сафарова. — Да, и со снижением рождаемости то­же, но разве было лучше сто с лишним лет назад, когда три четверти рождавшихся детей умирали, а средняя продолжи­тельность жизни была 35 лет? Если говорить объективно, то нынешнее состояние — это триумф нашей цивилизации.

...Доля населения пожилого возраста в 2025 году будет 17,6%, а в 2050-м — 23%. До­живем — увидим.

Подготовила Анастасия ДОЛГОШЕВА

Материал был опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости»
№ 43 (4081) от 11 марта 2008 года.