Звездный путь к сердцу России

Жизнь и деятельность астронома и геодезиста Ф.Ф. Витрама

Фото из работы автора

IX региональная олимпиада по краеведению школьников Санкт-Петербурга

«Санкт-Петербургские ведомости» публикуют самые лучшие работы участников олимпиады за 2020 год (в сокращенном виде).

Для 9–11 классов региональная олимпиада является восприемницей ежегодных городских историко-краеведческих чтений школьников Санкт-Петербурга, которые проводились ГБНОУ «СПБ ГДТЮ» при поддержке СПбГУ, РГПУ им. А. И. Герцена, Союза краеведов Санкт-Петербурга и профильных общественных организаций с 1991 года.

Для 8–9 классов региональная олимпиада является восприемницей конкурса «Олимпиадный марафон», который проводился с 2007 года СПб АППО при поддержке фонда Д. С. Лихачева, Союза краеведов Санкт-Петербурга, РГПУ им. А. И. Герцена, СПб ГУ, Российской Правовой академии Министерства юстиции (Северо-Западный филиал).

Выполнила работу: Илларионова Анастасия (ГБОУ гимназия 293 Красносельского района, 8 класс).

«Звездный путь к сердцу России» (Жизнь и деятельность астронома и геодезиста Ф.Ф. Витрама)

Введение

Издавна люди любят смотреть на звезды. Кто-то следит за падающей звездой, мечтая загадать желание; кто-то всматривается в темное небо, чтобы увидеть знакомые созвездия, а кто-то, глядя на небо, думает о жизни на других планетах. И в Петербурге есть такое место, где можно почти «дотронуться» до звезды. Но чтобы туда попасть, сначала нужно подняться на высоту 75 метров над уровнем моря, откуда открывается потрясающий вид на наш город. Именно здесь на Пулковской горе располагается Пулковская обсерватория – Главная астрономическая обсерватория Российской Академии Наук. История обсерватории начинается с 1839 года, а в 2019 году 19 августа ей исполнилось 180 лет! И мне посчастливилось побывать в ней. Во время экскурсии мы познакомились с одним из старейших пулковских инструментов – Зенит-Телескопом. Оказывается, что его установкой руководил и занимался исследованиями на нем астроном Федор Федорович Витрам (1854-1914) (Приложение 1, Фото 1), который в свое время был даже награжден главной наградой Русского Географического общества (РГО) – Константиновской медалью. Совершенно незнакомая для меня фамилия, и мне захотелось узнать больше об этом человеке. Как правило, когда я хочу узнать новую информацию, то вначале я использую самый доступный ресурс – это интернет. Но оказалось, что там про этого человека практически нет информации. Так, новизна моего исследования определяется малым количеством данных о Ф. Ф. Витраме. Я решила восполнить этот пробел и посвятить своё исследование судьбе и открытиям русского ученого, астронома, математика, геодезиста, гидрографа Фёдора Фёдоровича Витрама, которому в сентябре 2019 года исполнилось бы 165 лет. И я просто уверена, что этот человек заслуживает, чтобы о нём знали и помнили. Актуальность моей работы, таким образом, связана с указанными юбилейными датами и необходимостью изучения биографии великого учёного.

Глава 1. Молодые годы немца Витрама в Прибалтике

В начале моего исследования я должна была понять, что я знаю про своего героя. Как я уже сказала, первым делом я использовала самый доступный ресурс – интернет, где обнаружила очень мало информации о Витраме. Но где же можно найти нужную мне информацию? Конечно, в библиотеках! И первая из них - Российская национальная. Здесь, по совету библиографа, я нашла несколько книг, где могли быть сведения о Витраме. И начала я с энциклопедии «Немцы России». Из неё мне удалось узнать, что 17 сентября 1854 года, в городе Риге в дворянской семье коллежского советника немецкого происхождения родился мальчик, которого назвали Теодор Фридрих Готлиб (Theodor Friedrich Gottlieb Wittram). Его отец преподавал в гимназии. Семья была евангелическо-лютеранского вероисповедания. И мне стало интересно узнать о Риге того времени. Оказывается, Рига тогда была центром Лифляндской губернии, которая после Северной войны между Швецией и Россией стала частью Российской империи. Для города вторая половина XIX века стала периодом расцвета: увеличивалась численность населения, была построена железная дорога и налажено сообщение с Москвой и Петербургом. И большую часть населения Риги составляли именно немцы.

Еще в начале исследования я задавалась вопросом: «Что же означает немецкая фамилия Wittram?» Но ни в словаре, ни в переводчике я не нашла ответ? И осенью 2019 года мне очень повезло побывать по обмену в Германии, и я надеялась узнать происхождение и значение этой немецкой фамилии у носителей языка. Мне очень помог учитель немецкого языка школы, которая нас принимала. Оказывается, что фамилия Wittram состоит из двух слов: witt и ram. Слово witt относится к так называемому нижненемецкому языку и в переводе означает «белый», хотя по-немецки было бы «weiß».

Слово «белый» очень похоже по написанию и звучанию во многих языках северной Европы. То есть можно предположить, что предки Ф.Ф. Витрама были выходцами с северных областей Германии, Нидерландов или Дании, а может быть даже и Англии. А слово «ram» по-немецки, по-датски и по-нидерландски, по-норвежски, а также по-английски означает «баран». Таким образом, фамилия «Wittram» в переводе на русский означает «Белый баран» или Белобаранов. Вот так поездка помогла и моему исследованию тоже.

Из своей исследовательской практики я знаю, что в конце каждой статьи приводится список использованной литературы и источников. Одним из источников статьи о Витраме из энциклопедии «Немцы России» был указан Архив РАН. Значит, мой путь лежит на Университетскую наб., д. 1 в этот архив. И я пришла туда не зря! В указанном деле 21 описи 3 фонда 703 хранилось личное дело Фёдора Фёдоровича. Вот это находка! Здесь и метрические записи, и послужной список, перечень работ и наград, сведения о командировках по России и зарубежью. У меня в руках были документы XIX века. Особенно меня заинтересовал один документ на немецком языке. Я перевела все, что смогла. Это оказалась выписка из метрической книги церкви святого Якоба в Риге за №301 о крещении 17 сентября 1854 года Теодора Фридриха Готлиба Виттрама – сына Фридриха Виттрама и, предположительно, Каролины Холлманн. Интересно, что документ датирован третьим июня или июля 1864 года. Скорее всего, эта выписка понадобилась в 9-ти летнем возрасте Витраму, возможно, для поступления в гимназию. Ведь тогда в гимназию принимали в возрасте 8-9 лет. К сожалению, в личном деле нет сведений о его жизни в Риге, о его семье, об учёбе в гимназии. Но когда я была в РНБ и искала издания о Витраме, библиограф посоветовал мне обратить внимание на «Топографический и геодезический журнал», где в одном из выпусков была статья под названием «По поводу 25-ти летней педагогической деятельности профессора Ф.Ф. Витрама». В ней были вот такие слова. «Среднее образование получил в Губернской (ныне Николаевской) гимназии, которую окончил в 1872 году. Эта статья была написана в 1912 году, значит, на тот момент гимназия, в которой учился Витрам, называлась Николаевской. Можно предположить, что именно в ней и преподавал его отец Фридрих Витрам.

Я решила поискать любые сведения о гимназиях Риги второй половины XIX века в РГИА. Я работала в каталоге и библиотеке этого архива. В каталоге ничего нужного не удалось найти, а вот в библиотеке хранятся толстые сборники информации о Российской империи за каждый год под названием «Общая Роспись всех чиновных особ в государстве на определенный год». Поскольку отец Федора Федоровича был преподавателем гимназии, то сведения о нем могли быть в разделе «Министерства Народного просвещения». Я стала искать записи о Фридрихе Витраме в разных учебных заведениях Риги с 1835 по 1870 год, которые относились тогда, как оказалось, к Дерптскому учебному округу. И среди преподавателей Рижской гимназии я нашла того, кого искала. 

Фридрих Витрам преподавал в Рижской (губернской) гимназии с 1840 по 1863 год, но до 1845 года он был почему-то Иоганном Фридрихом, а после 1848 года уже именовался Фридрихом Карлом. Я уверена, что это один и тот же человек, поскольку по чинам видно, что происходило повышение. На уроке истории нам рассказывали о «Табеле о рангах», в котором ещё с Петровских времен указывался перечень различных чинов, а каждый чин соответствовал своему классу. Видно, что отец Витрама начал свою трудовую деятельность без чина, а закончил Коллежским советником (VI класс по табелю о рангах). Сначала он был просто учителем наук, а затем уже обучал латинскому языку.

Федору Федоровичу при рождении было дано тройное имя Теодор Фридрих Готлиб, возможно, что Иоганн и Карл – это тоже части тройного имени его отца - Иоганн Фридрих Карл Витрам. Но пока это только предположение.

В Рижской Губернской гимназии Ф.Ф. Витрам получил классическое немецкое образование, которое позволяло учиться в любом немецком университете. В программу гимназии входили латынь и греческий, чтобы можно было читать исторические источники в оригинале, история и география, логика и философия, химия и биология.

В 1873 году Федор Федорович поступил в старый Дерптский (Юрьевский) университет, который окончил в 1877 году со степенью кандидата математических наук. А где же находился Дерптский университет? Оказывается, Дерпт (Юрьев) – это бывшие названия города Тарту (Эстония).

И наверняка там есть свой архив, в котором можно узнать данные о студентах университета.

Пока мне не удалось съездить в Тарту, но на генеалогическом сайте https://www.j-roots.info я нашла ссылку на архивную информационную систему Эстонии, в которой по искомой фамилии можно найти информацию о наличии данных об этом человеке в эстонских архивах. Я очень обрадовалась, когда нашла, что в Национальном Архиве Тарту хранятся личные дела студентов Иоганна Витрама (отца) (1 дело) и Теодора Фридриха Готлиба Витрама (два дела). Временные рамки дела Теодора составляют по первому делу (19.01.1873). То есть оно начато в этот день, а я уже знаю, что в 1873 году Федор Федорович поступил в Дерптский университет. Значит, начальная дата дела Иоганна – это тоже дата его поступления в этот университет. То есть Иоганн Фридрих Витрам, папа Федора Федоровича, поступил в Дерпт 13.01.1839 года. Так вот почему я не нашла данные о его трудовой деятельности до 1840 года в списке преподавателей. Видимо, поступив в университет, он только с 1840 года стал подрабатывать или стажироваться в качестве преподавателя.

В личном деле Ф.Ф. Витрама я нашла его диплом об окончании Дерптского университета от 26 января 1878 года и присвоении ему степени кандидата математических наук на немецком и русском языках. В дипломе меня заинтересовала одна фраза. Конечно, Витрам был немец и не очень хорошо писал по-русски, однако хорошо переводил. Теперь понятно, почему практически все его работы написаны на немецком языке.

Итак, Дерпт. Нужно побольше узнать об этом университете, об его истории, традициях, о том, как жили и учились там студенты во второй половине XIX века. Я снова иду в РНБ и ищу в электронном каталоге издания, посвящённые этому университету. История этого учебного заведения привела меня на Домскую гору  – место бывшей Дерптской крепости, которая по учредительной грамоте Павла I была подарена в вечную собственность восстановленному на этом месте университету. И я даже нашла в РНБ книгу, где прочла указ об учреждении университета в Дерпте от 4 мая 1799 года. Но открывал его в апреле 1802 года уже не Павел, а его сын Император Александр I.

Согласно уставу от 1865 года Императорский Дерптский университет состоял из пяти факультетов: богословский, юридический, медицинский, историко-филологический и физико-математический. При нём были собственная евангелическая церковь и библиотека, а также своя обсерватория.

Поскольку преподаватели и студенты были преимущественно немцами, лекции проходили на немецком языке. В студенты принимались все лица, достигшие 17-ти летнего возраста и прошедшие вступительные испытания. В уставе так и значилось: «Совету университета предоставляется <…> подвергать желающего поступить в университет особому испытанию, чтобы удостовериться, имеет ли он требующиеся для занятий своих приготовительные сведения». Будущий студент должен был объявить избранную им для изучения отрасль наук и предоставить следующие документы:

1. Свидетельство о том, что ему исполнилось 17 лет.

2. Свидетельство о состоянии, и в случае необходимости, разрешение на проживание в Дерпте во время учёбы. Получается, что нужно было иметь деньги и жильё, а значит, скорее всего, общежитий в то время не было.

3. Свидетельство о необходимых для приема в Университет знаниях.

4. Письменное дозволение родителей с обозначением их места жительства или доказательства самостоятельности.

При поступлении студенты должны были внести сумму в размере 6 рублей, а в начале каждого семестра – 5 рублей. Было бы интересно узнать сколько это составляет на сегодняшний день. Оказывается, это примерно 8000 рублей. Из личного дела Витрама, в котором имеется диплом об окончании университета, я узнала, что он окончил физико-математический факультет. Обучение здесь длилось 8 семестров. Стипендию платили только за особые успехи в учебе. На каждом факультете было несколько так называемых отраслей наук или специализаций, одну из которых выбирал студент. На физико-математическом были такие отрасли: математика, астрономия, физика, химия, минералогия, ботаника, зоология, сельское хозяйство. Для каждой отрасли был составлен свой список лекций. Слушание лекций было личным делом каждого студента. Каждая лекция была платная, и деньги получал лично преподаватель в дополнение к своей зарплате.

Витрам получил диплом со званием кандидата математических наук по специализации «математика».

Среди преподавателей Витрама были известные ученые того времени. Астрономию он изучал под руководством профессора Людвига Шварца, директора Дерптской обсерватории, математические науки ему преподавал доктор математических наук Фердинанд Миндинг, а по общей и математической физике курс вел профессор Артур фон Эттинген.

Понять атмосферу студенческой жизни в Дерпте мне помогли воспоминания Петра Боборыкина, который также учился в этом университете в то время. В воспоминаниях он сравнивал жизнь в Дерпте с другими университетами: «…если б прикинуть Дерптский университет к германским, он, конечно, оказался бы ниже таких, как Берлинский, Гейдельбергский или Боннский. Но в пределах России он давал всё существенное из того, что немецкая нация вырабатывала на Западе. Самый немецкий язык вёл к расширению умственных горизонтов, позволял знакомиться со множеством научных сочинений, неизвестных тогдашним студентам в России. <…> И всё это-на почве большой умственной и учебной свободы <…> студент не знал никаких стеснений; а если не попадался в кутёжных и дуэльных историях, то мог совершенно игнорировать всякую инспекцию. <…> Уровень не на всех факультетах одинаково был действительно повышен, особенно в сравнении с Казанским университетом. На моих двух факультетах, сначала физико-математическом, можно было учиться гораздо серьёзнее и успешнее». По словам Боборыкина везде в университете обязательно говорили на немецком языке, а большинство профессоров даже не знали русский язык. Он считал, что Дерпт в то время был хорошо обстроенным и культурным уездным городом, поэтому писал, что «…тогда в Дерпте можно было и людям, привыкшим к комфорту более, чем студенческая братья, устроиться лучше, чем в любом великорусском городке. Были недурные гостиницы, не мало сносных и недорогих квартир, даже и с мебелью, очень дешёвые парные извозчики, магазины и лавки всякого рода (в том числе прекрасные книжные магазины), кондитерские, клубы, целый ассортимент студенческих ресторанов <…>. Немец-гимназист из других городов края, попадая в Дерптские студенты, устраивался по своим средствам и привычкам сразу без всяких хлопот, и если делал долги и тратил сравнительно много, то «диким» мог проживать меньше, чем проживали мы и в русских провинциальных университетских городах. <…> По развлечениям Дерпт… не отличался большим разнообразием. Театр «не допускался» - именно не допускался, а не то, что не мог существовать. Этот запрет шел прямо от университетского начальства. Опасались… лишних расходов и отвлечения от занятий и влияния на нравственность студентов <…>. Больше студенту некуда было деться вечером. <…> Так тянулось до учреждения университетского клуба – Academische Musse <…>. «Академическая Мусса» объединяла профессоров со студентами, и студенты были в ней главные хозяева и распорядители. <…> В этом профессорско-студенческом клубе шла такая жизнь, как в наших смешанных клубах, куда вхожи и дамы: давались танцевальные и музыкальные вечера, допускались, кажется, и карты, имелись столовая и буфет, читались общедоступные лекции для городской публики».

Я узнала, что уровень обучения там был очень высоким и заинтересовалась «Академической Муссой», которая была учреждена в Дерптском университете в марте 1857 года. Больше о ней мне удалось узнать из правил, которые вводились при ее учреждении.

1. Стать членом Муссы можно было только по личному приглашению одного из его членов, единовременно заплатив сумму в размере 1,5 руб.

2. Целью Муссы являлось приятное провождение времени при помощи концертов, литературных и музыкальных вечеров, драматических представлений, балов, чтения газет, игры в карты или на бильярде.

Особенно интересным для меня стал следующий пункт правил. Я для себя поняла, что в то время студенты при поступлении в университет были очень воспитаны и понимали, как вести себя в обществе.

Вот именно в такой атмосфере Витрам провёл четыре студенческих года в Дерпте. И 26 января 1878 года из рук декана физико-математического факультета доктора Людвига Шварца получил заветный диплом кандидата математических наук, который позволял иметь право на Х класс при вступлении на государственную службу. Интересно, какому чину соответствовал Х класс во второй половине XIX века? В книге я нашла, что получивший Х класс имел право получить чин коллежского секретаря. Куда же мог отправиться молодой математик Витрам? Кем он видел себя в дальнейшей жизни? Оказывается, согласно Формулярному списку служб из Личного дела Фёдора Фёдоровича через 3 дня после получения диплома 29 января 1878 года он был принят сверхштатным астрономом в Николаевскую Главную обсерваторию в Пулкове. В то время она занимала одно из первых мест среди обсерваторий мира и называлась «Астрономической столицей мира». Многие известные физики и астрономы высоко оценивали её деятельность. В частности директор Гринвичской обсерватории Джордж Эйри считал, что: «…Всякий астроном, желающий стоять на высоте своего звания, обязан подробно ознакомиться со всеми инструментами Пулковской обсерватории и с работами Пулковских астрономов». Поэтому если Витрам и решил связать свою жизнь с астрономией, то начинать нужно было именно с Петербурга.

Глава 2. Пулковский этап жизни

Почему же кандидат математических наук решил стать астрономом? Скорее всего потому, что астрономия очень тесно связана с математикой и требует более глубоких знаний для вычислений и расчётов. Подтверждением тому служит факт, что уже через год приказом министра народного просвещения за №3 от 17 марта 1879 года Витрам был утверждён вычислителем Николаевской обсерватории в Пулкове. Он занимался наблюдениями, измерениями, расчётами и математическими вычислениями для астрономов.

Чтобы побольше узнать об этом этапе жизни Фёдора Фёдоровича, я решила снова отправиться в Пулково, ведь на экскурсии рассказывали, о том, что на территории обсерватории есть ещё библиотека и архив. Здесь я познакомилась с заведующей архивом Государственной Астрономической обсерватории (АГАО) – Соболевой Татьяной Владиславовной. Она помогла мне найти немногочисленную архивную информацию о Витраме (фотографии, факты личной жизни и статьи о нём) и посоветовала посетить библиотеку обсерватории. Здесь я нашла несколько книг о жизни и научных работах Пулковских астрономов в конце XIX века.

Попробую воссоздать картину жизни того времени по воспоминаниям сотрудников обсерватории. Представьте, на вершине Пулковской горы в тринадцати верстах к югу от Московской заставы на высоте 248 футов над уровнем моря с 1839 года располагалась Пулковская обсерватория. Главное трёхбашенное здание с двухколонным дорическим порталом соединялось с обеих сторон с двухэтажными корпусами, где жили астрономы. Квартиры старших астрономов были по пять-семь комнат, младших – по две. В двухэтажной квартире директора обсерватории Отто Васильевича Струве было двенадцать комнат. Обсерватория была окружена густым парком. В летнее время он был наполнен запахом липы, сирени и роз. У входа в парк перед центральной аллеей, у ворот вас встречал сторож. Он в форме, которую тогда носили сторожа в Академии наук: военный мундир с синим воротником, но без погон. Он приглашал: «Пожалуйте к господину смотрителю обсерватории!». Маленький коллектив обсерватории, состоящий из 20-30 семейств, жил замкнутой, размеренной жизнью, оторванной от внешнего мира. Астрономы были полностью сосредоточены на любимой работе, они много наблюдали и вычисляли. В свободное время прогуливались по парку или играли в теннис, городки, крокет, зимой катались на лыжах и коньках. По субботам топилась баня, которая была своего рода клубом для астрономов обсерватории, где они вели оживлённые беседы по астрономическим вопросам. Астроном-геодезист И.В. Бонсдорф вспоминал, что: «…ни в одной заграничной обсерватории я не встречал столь благоприятной для занятий наукой атмосферы, какая была в Пулкове, где даже в бане не забывали об астрономии…». Ежедневно приезжал булочник, дважды в неделю приезжал мясник. Молочные продукты приносили крестьяне из села Пулково. Бакалейные товары и прочее астрономы забирали в местных сельских лавках в кредит «на книжку», расплачиваясь раз в месяц после двадцатого числа (т. е. после получения жалования). На обочинах Пулковского парка были устроены сады и огороды для семей астрономов.

В напряжённой рабочей жизни астрономов было и место для праздничных дней. Они весело справляли Рождество и Пасху, Новый год с раздачей подарков. В семьях большинства Пулковских астрономов очень любили музыку и занимались ею в свободное время. В обсерватории часто устраивались домашние концерты и литературно-музыкальные вечера.

Исполнителями являлись астрономы и члены их семей (жены и дети). Такие концерты устраивались в семьях астрономов Белопольского, Кондратьева, Ренца. Подтверждение этому я нашла в архивной фотографии лета 1897 года. На ней изображено представление («живая картина») во время празднования серебряной свадьбы астронома Магнуса Олафовича Нюрена. Астрономы в шуточной форме изображали работы Нюрена. Белопольский в роли Гиппарха удивлялся успехам астрономии, Ренц играл Уранию – музу астрономии. Фёдор Фёдорович Витрам представлял вертикальный круг, на котором вел наблюдения Нюрен. Кто-то аршином измерял расстояния между ними. Вот так весело проходили совместные «Пулковские астрономические праздники».

Федор Федорович в частной жизни всегда был интересным и живым собеседником, обладавшим еще и значительным музыкальным талантом. Он также был известен среди коллег и своими изысками в русском языке. Так вспоминают его «приговорки»: «Пошла коза ногами» (вместо «Нашла коса на камень»), «Не так страшен чёрт, как его малютки» (вместо «Не так страшен чёрт, как его малюют»).

В качестве хозяев многих вечеров была и семья Фёдора Фёдоровича. Начальные данные о его семье я получила из уже известного личного дела. В графе «семейное положение» находилась информация о том, что Витрам вступил в брак 15 июля 1888 года с лютеранкой Мартой-Розой-Эммой-Юлией - дочерью статского советника Германа Ромберга. 8 февраля 1890 года у них родилась дочь Маргарита-Каролина-Анна, а 27 октября 1892 года - сын Эдуард-Арнольд-Андреас. Я заметила, что в имени дочери есть имя Каролина, а ведь так звали маму Федора Федоровича. Возможно, именно поэтому его дочь получила такое имя. Скорее всего, с Мартой Фёдор Фёдорович познакомился тоже в Пулкове, ведь согласно его послужному списку из личного дела в начале работы в обсерватории с 1879 по 1882 годы он помогал Герману Ромбергу в вычислениях и наблюдениях звезд на меридианном круге.

Теперь у меня есть информация о датах венчания Витрама с Мартой Ромберг и рождения их детей. Из своего исследовательского опыта я уже знаю, что о таких событиях можно узнать из церковных метрических книг, поскольку все факты рождения, венчания и смерти регистрировались в церквях. Я также знаю, что Фёдор Фёдорович и Марта были лютеранами, а значит подтверждение фактам венчания и рождения детей я смогу найти в архиве, в котором хранятся метрические книги лютеранских церквей. Я часто пользуюсь сайтом «Архивы Санкт-Петербурга», на котором я нашла нужный мне архив и его адрес. Им оказался Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб) на Псковской улице, д. 18. Мне удалось поработать с оцифрованными документами. Я искала факты венчания и рождения во всех лютеранских церквях, ближайших к Пулкову, но, к сожалению в некоторых их них отсутствовали книги за нужный период, и мне не удалось найти подтверждение этому.

В некоторых книгах о Пулковских астрономах, я прочитала, что жены многих астрономов помогали им не только в жизни, но и были их настоящими единомышленниками в работе. Они работали помощниками, наблюдателями и вычислителями. Так Марта Германовна Витрам производила первые вычисления наблюдений, которыми руководил ее муж.  

Вот таким был «Пулковский астрономический мир» в конце XIX – начале XX века, в котором не только жили ученые-астрономы, но и работали, совершая научные открытия.

Глава 3. «Небесная» и «Земная» деятельности Ф.Ф. Витрама

Во время исследования, изучая личность Федора Федоровича, я узнала, что он был астрономом, математиком, геодезистом, гидрографом, топографом и картографом. К сожалению, я не нашла ни одной книги, издания, статьи, в которых был бы указан полный перечень всех его научных работ, исследований, открытий и наград. Каждый источник содержал лишь небольшую информацию о Фёдоре Фёдоровиче, поэтому считаю очень важным сделать такой перечень в данной работе.

В этой главе я расскажу о вкладе Фёдора Фёдоровича в науку. Для этого я посетила библиотеку Пулковской обсерватории, где нашла журналы отчётов о её работе за нужный период и архив Военно-Морского флота России.

Как я уже говорила, после университета в январе 1878 года математик Ф.Ф. Витрам оказался в Петербурге в Николаевской (Пулковской) Главной обсерватории.

29 января 1878 года – принят на должность сверхштатного астронома.

17 марта 1879 года – утвержден на должность вычислителя обсерватории (приказом Министра Народного Просвещения от 17 марта 1878 года). Был помощником при 15-ти дюймовом рефракторе. Самостоятельно проводил наблюдения большим гелиометром. Занимался теоретическими исследованиями в области кометных возмущений, послуживших ему темой для магистерской диссертации.

1879 – 1882 гг. – принимал участие в вычислениях наблюдений Германа Ромберга на Меридианных кругах.

9 декабря 1883 года – сдал экзамен по астрономии и защитил диссертацию в Дерптском университете по теме «Различные аномалии при абсолютных возмущениях кометы Энке Юпитером для орбит между 152°21ʹ7ʺ и 170°». По результатам защиты удостоен ученой степени Магистра астрономии. Получается, что именно в этот день математик Витрам стал астрономом.

1883 – 1885 гг. – вел фундаментальные наблюдения прямых восхождений главных Пулковских звёзд .

6 июня 1885 года – защитил докторскую диссертацию в Дерптском университете по теме «Расчет специальных возмущений малых планет» с присвоением ученой степени Доктора астрономии.

28 августа 1885 года – утвержден на должность адъюнкт-астронома (Приказ Министра Народного Просвещения №7). Принимал участие в вычислении Бесселевых чисел в 1885 – 1889 гг. Под руководством В.К. Деллена изучал способы наблюдения и вычисления в геодезии и принимал участие в усовершенствовании геодезического прибора Едерина. С этого времени большую часть научных работ Витрам посвящал геодезии, особенно ее теоретической части.

14 октября 1885 года – командирован за границу (Германия, Франция, Алжир) на один год для участия в обработке международных геодезических измерений 52° параллели и для изучения работ по высшей геодезии образцовых учреждений Германии и Франции.

15 февраля 1887 года – назначен Профессором практической астрономии и геодезии в Геодезическое отделение Императорской Николаевской Академии Генерального штаба, располагаемой тогда в доме №31 по Английской набережной. Именно с этой даты начинается педагогическая деятельность Ф.Ф. Витрама, которая продлилась 27 лет.

1887 год – определение разности долгот между Пулково и Архангельском по телеграфу (вместе с А.И. Вилькицким). Эта работа дала опорную долготу для съемки Белого моря.

Осень 1887 года – произвёл испытания, сравнения и научную оценку пробных экземпляров биноклей различных производителей для военного министерства.

Примерно 1889-1890 гг. – по предложению РГО просмотр и обработка Ф.Ф. Витрамом географических материалов и наблюдений адмирала Крузенштерна по его экспедиции 1803-1806 гг.

Лето 1890 года – лично произвёл геометрическую нивелировку от Пулкова до Ораниенбаума (туда и обратно) и тригонометрическую нивелировку между Ораниенбаумом и Кронштадтом с помощью зенитных расстояний. Эта работа была предпринята с целью нового определения высоты Пулковской обсерватории над средним уровнем Финского залива у главного футштока в Кронштадте. Фёдор Федорович, как геодезист, для дальнейших точных измерений нивелировок установил металлическую пластину с горизонтальной чертой на месте нулевой отметки Кронштадтского футштока – исходного пункта нивелирной сети России, от которого отсчитывают глубины и высоты на всех картах и производят расчеты орбит космических аппаратов.

Январь 1891 года – Федор Федорович вычислил прикосновения и определения мест относительно прохождения Венеры по солнечному диску по данным русских экспедиций 1874 года.

25 января 1891 года – приказом Начальника Главного Штаба назначен совещательным астрономом Военно-топографического отдела Главного Штаба.

1892 год – вышла в свет брошюра Федора Федоровича «Tables auxiliaire pour la determination de l’heure par des bauteurs correspondantes des differentes etoiles» (Вспомогательные таблицы для определения времён соответствующими высотами различных звезд). Эта небольшая книжка содержала ряд остроумных таблиц, значительно облегчающих предвычисление эфемерид для любого пункта России.

Август 1892 года - Витрам вместе со своим учеником Щеткиным окончил нивелировку между Санкт-Петербургом и Кронштадтом, используя геодезические метки с известными высотами, расположенные на всех станционных зданиях Ораниенбаумской железной дороги. Федор Федорович лично исполнял работы по точному нивелированию, в частности, впервые установил надежное соединение исходного пункта точных государственных нивелировок в Кронштадте («Кронштадтский фудшток») с южным берегом Финского залива и Петербургом. Витрамом было получено первое точное определение высоты центра Санкт-Петербурга относительно Кронштадтского нуля.

18 июля 1893 – командирован на 2,5 месяца за границу для посещения Геодезического Института в Потсдаме, Морской обсерватории в Гамбурге, Военно-Географического Института и обсерватории в Вене, обсерватории города Гота (Германия) и мастерских Рапсольда в Гамбурге.

Январь 1894 года – командирован в Москву на IX съезд русских естествоиспытателей и врачей. Витрам с другими астрономами знакомил русских учёных с научной деятельности в Пулкове, в частности сделал сообщение на собрании астрономической секции о нивелировке между Кронштадтом и Петербургом. Фёдор Фёдорович посетил Московскую университетскую обсерваторию и Константиновский Межевой институт. Для нужд Пулковской обсерватории по просьбе Витрама инженер Межевого института составил и начертил звёздную карту в стереографической проекции по программе и формулам, выработанным Фёдором Фёдоровичем. По словам такая звёздная карта облегчает подбор звёздных пар с равными высотами.

1894 год – Ф.Ф. Витрам произвел нивелировку между Пулковом и Лиговом. Эта работа была произведена впервые в России с помощью нивелира французской системы по способу Лаллемана.

10 октября 1894 года – командирован на 6 недель в Ташкент, Бухару, бухту Узун-Ада, Самарканд и Тифлис для наблюдения качания маятников с целью исследования распределения силы тяжести. В ходе командировки Федор Федорович по просьбе РГО оказывал помощь и содействие французскому ученому командору Де Форжу.

18 мая 1895 года – назначен Совещательным астрономом Морского министерства.

1895 год – произвёл нивелировку между Пулковом и Колпино, в обоих направлениях, чтобы перенести точно известную высоту Пулкова над уровнем моря на пункт Николаевской железной дороги.

10 мая 1896 год – командирован в Восточную Сибирь на Амур для наблюдения полного солнечного затмения 28 июля 1896 года. Фёдор Фёдорович подробно описал затмение: изначально вычислил пункт наблюдения (село Орловское) и определил его широту, составив пояснительные карты и инструкцию для наблюдения затмения. Также он определил за три наблюдения по телеграфу разность долгот Хабаровск – Орловское. Наблюдал с помощью маятников для проверки изменения силы тяжести во время солнечного затмения: в августе – в Хабаровске, в сентябре – во Владивостоке, в октябре – в Обсерватории в Гонконге. Экспедиция длилась 6 месяцев.

1898 год – Ф.Ф. Витрам вместе со своими учениками Осиповым и Бошковичем выполнил точную нивелировку между Пулковом и Гатчиной. Для Морского Министерства он сделал сравнение нормальной меры. Также получил данные предвычисления покрытий звезд для полного лунного затмения 27 декабря 1898 года относительно положений 130 обсерваторий по всему миру. Опубликована работа Ф.Ф. Витрама «О приискании звездных пар для определения широты по сответствующим высотам». В ней он описывает метод, ряд таблиц и звездную карту, по которым сравнительно просто могут быть подобраны пары звезд для нахождения широты.

1899 год – Фёдор Фёдорович принимал участие в комиссии по оценке работ, участвовавших в Восьмом конкурсе Академии Наук на премию Митрополита Макария. Он рецензировал три работы генерал-майора С.Д. Рыльке:

1. «Земная рефракция и влияние её на связь русской нивелирной сети с сетью Средне-Европейской». С-Пб. 1898.

2. «Геометрические нивелировки Военно-Топографического отдела Главного штаба». Выпуски II и III. С-Пб. 1894-1895.

3. «Каталог высот русской нивелировочной сети с 1871 по 1893 г.». С-Пб. 1894.

Поскольку успешное проведение конкурса во многом зависело от рецензентов, от их обязательности, объективности и профессионализма, поэтому большая нагрузка по рецензированию ложилась на плечи известных ученых Академии, но также работавших и за пределами Академии наук. Ф.Ф. Витрам был среди постоянных экспертов Макарьевского конкурса. За особо выдающиеся научные рецензии также присуждалась награда .

25 мая 1899 года – командирован от Пулковской обсерватории в качестве научного сотрудника в состав экспедиции, отправляющейся на ледоколе «Ермак» в Северный Ледовитый океан к острову Шпицберген под командованием адмирала С. О. Макарова.

1899 – 1901 гг. – выполнил математическую обработку русской части градусного измерения дуги меридиана на Шпицбергене. А также сопоставил все центрировки и общие уравнительные вычисления тригонометрических сетей.

Январь 1901 год – командирован за границу на два месяца для определения разности географических долгот Пулкова и Потсдама совместно со старшим астрономом Пулковской обсерватории Ф.Ф. Ренцем. Эта работа была признана директором обсерватории академиком О.А. Баклундом «…особенно замечательной, как по методам, так и по высокой точности результатов».

1889 - 1901 гг. - определил разности долгот по телеграфу: Пулково – Гогланд, Пулково – Екатерининская гавань, Пулково – Гапсаль. Выполнил точную нивелировку между Пулково и Царским Селом.

23 июня – 30 июля 1902 года – командирован на съезд естествоиспытателей и врачей в Гельсингфорс.

24 июня 1903 года – командирован «с Высочайшего соизволения» за границу на 2 месяца. К сожалению, не нашла информации куда и с какой целью был командирован.

20 сентября 1904 года – Федор Федорович руководил установкой и первоначальными широтными наблюдениями на новом зенит-телескопе Г.А. Фрейберга-Кондратьева с диаметром объектива 135 мм (ЗТФ-135), разработав в деталях первую программу наблюдений. Цель была в регулярных определениях широты Пулкова. Первые вычисления данных наблюдений производились в том числе и госпожой М. Г. Витрам – женой Федора Федоровича. Как я уже писала, жёны астрономов часто помогали своим мужьям в их работе.

1 июня 1905 года – Витрам по просьбе технического комитета по артиллерии Морского министерства осуществил проверку дальномеров системы Барра и Струда, изготовленных заводом Воссидло (Каменноостровский пр., д. 58). Он определил расстояния от завода до 25 известных городских зданий Петербурга посредством этих дальномеров.

1906 год - установил геодезические и астрономические разности широт и долгот между Шлиссельбургом и Новой Ладогой, между Пулковом и Павловском для исследования отклонения отвесной линии.

5 декабря 1906 года – командирован на шесть недель для наблюдения солнечного затмения 1 января 1907 года в Туркестане.

1906 - 1907 год – по заказу Заведующего сводом нивелировок и гипсометрических работ при Министерстве путей сообщения генерал-майора Ю.М. Шокальского Витрам выполнил нивелировку между собой четырех ж/д вокзалов - Балтийского, Варшавского, Царскосельского (сейчас Витебский) и Николаевского (сейчас Московский), которые в свою очередь служили отправными пунктами точных нивелировок вдоль железных дорог, исходящих из Петербурга по все России. Также по просьбе городских властей Фёдор Фёдорович провел определение падения Обводного канала относительно нуля в Кронштадте.

Лето 1908 года – по просьбе Главного гидрографического управления командирован в Финляндию. Ф.Ф. Витрам определял разность долгот по радиотелеграфу города Мариехамна на Аландских островах в Балтийском море. Эта работа являлась первой в своем роде в России на тот момент.

13 августа 1909 года – командирован за границу с научной целью сроком на 6 недели. К сожалению, не нашла информации куда и с какой целью был командирован.

12 июля 1910 года – по просьбе Главного гидрографического управления командирован за границу с научной целью сроком на 1 месяц в Финляндию. Ф.Ф. Витрам определял разность долгот по радиотелеграфу маяка Богшер в Балтийском море. Также Витрам произвел полевые работы и геодезические измерения на острове Кимито.

6 мая 1911 года – командирован в Германию с научной целью сроком на 2 месяца. Посетил Геодезический институт в Потсдаме, механические мастерские: «Karl Ramberg» в Берлине, «Max Hildbrand» во Фрайберге и «Gustav Heyde» в Дрездене. У «Favarger et C°» в Невшателе, он заказал два хронографа для определения разности долгот по телеграфу для Пулковской обсерватории.

17 апреля 1912 года – руководил экспедицией по наблюдению за солнечным затмением 17 апреля 1912 года (ст. Серебрянка Варшавской железной дороги).

21 мая 1912 года – приказом №143 по Императорской Николаевской военной академии утвержден в звании Заслуженного профессора.

26 июня 1913 года – командирован за границу с научной целью сроком на 2 месяца. Также не удалось найти информации о цели и месте командировки.

22 мая 1914 года – командирован за границу с научной целью сроком на 2 месяца для определения разности долгот Пулкова и Парижа по радиотелеграфу.

25 июля 1914 года – командирован за границу сроком на три недели для наблюдения полного солнечного затмения 21 августа 1914 года в Ригу.

Вот такой огромный научный вклад внес Ф.Ф. Витрам в русскую астрономию, геодезию, топографию и картографию. Он был настоящим трудоголиком и энтузиастом своего дела. В его личном деле я нашла данные об отпусках, в которых Федор Федорович был за время своей научной деятельности. Это поразительно, что он отдыхал лишь в 1887, 1890 по две недели и в 1888 и 1907 по месяцу. То есть в общей сложности всего три месяца за 36 лет! Он всего себя отдавал работе и науке, его уважали коллеги, очень ценили ученики, многие из которых в последствие продолжили его дело. Адмирал Макаров С. О. при отборе кандидатов для своей ледовой экспедиции очень высоко отзывался о Витраме, как о замечательном педагоге и профессионале своего дела. Он писал: «Астроном Пулковской обсерватории профессор Федор Федорович Витрам известен в научном мире своими работами, и можно сказать, что нет молодого астронома в России из военных и морских чинов, который бы не прошел школу этого профессора».

Глава 4. «27 лет педагогической деятельности. Чины. Звания. Награды»

С 1887 года, когда Ф.Ф. Витрам был назначен ординарным профессором практической астрономии и геодезии в Геодезическое отделение Императорской Николаевской Академии Генерального штаба, он без отрыва от своей основной деятельности стал наставником военных геодезистов и гидрографов, которые были направлены в обсерваторию. Это был двухлетний курс для слушателей Академии Генерального штаба и Морского министерства по практической астрономии, геодезии и топографии. Федор Федорович подготовил 46 офицеров армии и флота.

Летом со своими учениками он выезжал на полевые геодезические и астрономические работы в окрестности Петербурга и Ладожского озера, в Финляндию и Эстляндию. На этих работах Федор Федорович был всегда очень деятельным, бодрым и веселым. И часто по выносливости опережал своих учеников. Зимой в утренние часы они обычно слушали лекции и занимались вычислениями, а вечером наблюдали за звездами с помощью различных инструментов, которым Витрам уделял очень много внимания. Занятия проходили по утвержденной программе, но Витрам с некоторыми из учеников занимался дополнительно по индивидуальной программе. Так путешественника В.И. Роборовского, который должен был отправиться на три года в Азию по поручению ИРГО, Федор Федорович готовил к самостоятельным астрономическим наблюдениям. Также он снабдил его необходимыми подробными инструкциями и очень сильной удобной переносной зрительной трубой, изготовленной по своему проекту и чертежу, для наблюдения звезд.

Многие ученики помогали Витраму в его наблюдениях, измерениях и расчетах. Штабс-капитан Н.О. Щеткин производил вместе с ним нивелировку между Санкт-Петербургом и Кронштадтом и в последствие был назначен производителем астрономических работ в Сибири.

По окончании двухлетнего обучения в Пулкове офицеры Академии обязаны были представить особое сочинение, содержащее собственные наблюдения и их обработку. Поэтому Федор Федорович для каждого ученика рекомендовал свою тему и план обучения с практическими занятиями. Уровень подготовки был настолько высоким, что работы многих в итоге превращались в диссертации. Его ученик В. В. Ахматов так отзывался о своем учителе: «Большинство этих тем, разрабатывавшихся под ближайшим руководством Федора Федоровича, явилось теми отправными пунктами, от которых шла русская геодезия в своих практических приложениях новых методов. <…> Одно уже появление в русской литературе этих статей, вызванных к жизни Федором Федоровичем, вынуждает нас, последующее поколение признать заслуги его перед русской геодезией».

За 27 лет своей педагогической деятельности Ф.Ф. Витрам создал целую школу военных геодезистов, которые в различных уголках Российской Империи завоевали достойную репутацию хорошо подготовленных и опытных наблюдателей, которые могут работать даже в очень тяжелых условиях. И этому, на мой взгляд, они обязаны своему учителю Ф.Ф. Витраму.

В России того времени любая деятельность считалась службой или военной, или гражданской (статской). Гражданские чины, как и военные, давались по выслуге лет или по особенным служебным заслугам. 37 лет Федор Федорович преданно и верно служил России, и, благодаря своей службе, ему были жалованы чины, высокие звания и награды. Начал он гражданскую службу коллежским секретарем, а закончил действительным статским советником.

Как много было сделано Федором Федоровичем Витрамом для российской науки, и как много он мог бы еще сделать, если бы не его скоропостижная смерть от «грудной жабы» (сейчас это называется стенокардией или ишемической болезнью сердца) 23 декабря 1914 года. Ему было 60 лет, он был полон сил, у него было много планов, мыслей и научных задумок. Но его сердце, которое всю жизнь билось во имя блага России, остановилось.

Астронома, геодезиста, гидрографа, топографа, картографа, Действительного статского советника, потомственного дворянина, заслуженного профессора, обладателя многих наград Российской империи Федора Федоровича Витрама отпевали в Евангелическо-Лютеранской церкви Спаса Преображения в Царском Селе, а похоронен он был в Пулкове на Мемориальном кладбище астрономов. Мне удалось найти в ЦГИА выписку из метрической книги о смерти Федора Федоровича.

Глава 5. «После Витрама: как сложилась дальнейшая жизнь членов его семьи»

Одной из задач моей работы было желание найти возможных потомков Федора Федоровича. Пока мне это не удалось, но я смогла найти некоторую информацию о жизни его семьи.

Согласно записи из его личного дела решением Лифляндской Евангелическо-Лютеранской консистории от 23 января 1907 года за № 447 он был разведен со своей супругой Мартой 26 марта 1907 года и ему был разрешен повторный брак по истечении шести недель. Тем же решением дети его Маргарита и Эдуард остались при нем. Его дочке на тот момент было 17 лет, а сыну 15 лет. 8 августа 1912 года Эдуарду была выдана отдельная книжка на жительство на 5 лет за № 1876. В то время этот документ был аналогом паспорта. То есть получается, что в 19 лет Эдуард получил паспорт, возможно перед призывом в армию или при устройстве на работу. Я подумала, что если он все-таки был призван в армию, то наверняка должен был быть в ее рядах во время Первой мировой войны. Решила проверить этот факт на портале «Памяти героев Великой войны 1914 – 1918 гг.». И действительно там нашла запись в картотеке потерь о Витраме Эдуарде Федоровиче из Петроградской губернии Царскосельского уезда с. Пулкова, который служил в 696 пехотном Мозырском полку рядовым. 18 июля 1917 года он заболел в окопах под Сморгонью (сейчас Белоруссия) и попал в лазарет №2 г. Сычевка Смоленской области, где он находился на лечении. А 16 декабря 1917 года был переведен в Городской лазарет №237 в «Сосновских бараках» с диагнозом «д-б». Я стала искать этот лазарет. Оказывается, он находился в Петрограде и был госпиталем для туберкулезных больных. Дальнейших сведений об Эдуарде пока найти не удалось.

Когда я работала с оцифрованными документами в каталоге ЦГИА, то я нашла там выписки из метрических книг о бракосочетании дочери Витрама Маргариты, поскольку знала из личного дела Федора Федоровича о дате ее венчания. Это была книга Александровской Казанской братской церкви Царскосельского уезда от 2 октября 1915 года о венчании Потомственного почетного гражданина Василия Евгеньевича Мурашкинского 28 лет православного вероисповедания с домашней учительницей Маргаритой Фёдоровной Витрам 25 лет евангелическо-лютеранского вероисповедания, оба первым браком. Интересно, почему же венчали в православном храме православного и лютеранку? Я решила поискать информацию о браках людей разного вероисповедания. Оказывается, с 1720 года православным разрешалось вступать в брак с католиками и лютеранами, то есть «инославными» (все христиане), а не «иноверцами». И согласно этому закону, дети, рожденные в таких браках, обязательно должны были воспитываться в православии.

Меня заинтересовала личность В. Е. Мурашкинского, все-таки потомственный почетный гражданин. Я нашла в ЦГА его личное дело, начатое 30 октября 1918 года. Там были сведения о его работе, о его семье и о месте проживания. Оказывается, он в 1919 году был старшим лаборантом и старшим ассистентом по кафедре физики Главной палаты мер и весов, а уже в 1925 году стал старшим метрологом этой палаты. Проживал в Петербурге вместе со своей женой Мурашкинской Маргаритой Федоровной по адресу: Международный пр., д. 19. Я знала, что Международным до 1950 года назывался Московский проспект, и по этому адресу располагается Палата мер и весов. Значит, возможно, семья Мурашкинского жила в доме при палате. Также в ЦГА есть фонд, где указаны списки налогоплательщиков за различные годы по определенному адресу. К сожалению, данные сохранились только по отдельным годам. Например, за 1925 – 1926 гг. в квартире №21 по этому адресу проживали:

- Мурашкинский Василий Евгеньевич, старший метролог Главной палаты мер и весов, который также работал в Государственном Оптическом институте.

- Мурашкинская Маргарита Федоровна, работающая на курсах иностранных языков и стенографии (пр. 25 Октября, д. 116) и в Фонетическом институте (пр. 25 Октября, д. 13).

- Модестова Марта Германовна, работающая старшей сестрой милосердия в больнице им. Мечникова (Полюстровский пр., д. 1).

Последнее имя мне показалось знакомым, ведь Мартой Германовной (урожденной Ромберг) звали маму Маргариты, а значит после развода с Федором Федоровичем она, скорее всего, вышла замуж за какого-то Модестова. Но раз она проживала в 1925 году уже с дочерью, то либо ее второй муж умер к этому времени, либо повторно была разведена. Я заметила, что в семейном списке не числятся дети, хотя со времени свадьбы уже прошло 10 лет. К сожалению, данных по более поздним годам не сохранилось, поэтому пока не могу сказать были ли у Федора Федоровича внуки или правнуки.

Заключение

В ходе исследования мне посчастливилось познакомиться с такой уникальной личностью, как Федор Федорович Витрам. Можно очень долго перечислять его специальности, его должности, работы и награды. В течение восьми месяцев я искала любую информацию, связанную с Федором Федоровичем: в архивах, библиотеках, музеях, на интернет-сайтах. Я столкнулась с тем, что нет ни одной книги, посвященной жизни и научной деятельности этого человека. В итоге я достигла поставленной в начале цели создания исторического портрета астронома и геодезиста Фёдора Фёдоровича Витрама. Я проследила жизненный путь русского ученого немецкого происхождения, его вклад в российскую науку конца XIX – начала XX века.

Мне удалось на основании большого количества различных источников по «крупицам» собрать сведения и впервые составить максимально полную биографию Ф.Ф. Витрама. Надеюсь, что эта работа может быть полезна всем, кто интересуется историей астрономии, геодезии, топографии и гидрографии.

К сожалению, мне пока не удалось найти возможных потомков Ф. Ф. Витрама (его внуков и правнуков), но я продолжаю искать возможную информацию. Думаю, что мне удастся найти дополнительную информацию о его сыне Эдуарде в Москве в Российском Государственном Военно-историческом архиве (РГВИА), поскольку он был призван в армию. По линии дочери Маргариты также продолжу поиски в архивах Санкт-Петербурга, используя уже известные факты о ее муже и ее работе. В планах у меня поездка в Тарту в Национальный архив для изучения личных дел студентов Ф. Ф. Витрама и его отца Иоганна Фридриха Витрама, используя уже найденные номера фондов, описей и дел. Надеюсь, найти там информацию об их предках и жизни в Риге, поэтому, возможно, еще понадобится поездка в Ригу.

Хотелось бы выразить огромную благодарность за оказанную помощь в исследовании Светлане Дмитриевне Мангутовой, заведующей Научной библиотекой РГО и Татьяне Владиславовне Соболевой, заведующей архивом ГАО РАН.