Жертвы междуцарствия
В ноябре 1825 года умирает Александр I. Великий князь Константин, который должен был наследовать престол, отказывается от трона, в то время как войска, не зная об этом, присягают ему. Свои виды на престол имеют и вдовствующая императрица Мария Федоровна, и ее следующий по старшинству (после Константина) сын Николай. Именно этот уникальный для России период междуцарствия выбирают участники тайных обществ, давно замышлявшие свое выступление. Кандидат исторических наук научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН Михаил САФОНОВ считает, что эти коллизии были частью одной масштабной интриги по дележу власти. И в этой комбинации каждый из участников отстаивал свои интересы.
ФОТО сайта www.wikipedia,org
Смерть Александра I ознаменовалась «семейной тяжбой»: о престоле в равной степени мечтали вдовствующая императрица Мария Федоровна и ее сыновья – великие князья Константин и Николай.
– Михаил Михайлович, кому, по законам престолонаследия, должен был перейти престол после смерти Александра I?
– В 1801 году, при воцарении Александра, присягали ему и наследнику, который будет назначен. Однако за последовавшие двадцать пять лет правления Александра такого назначения так и не было сделано.
Согласно изданному Павлом I в 1797 году закону о престолонаследии, после смерти его старшего сына Александра трон должен был наследовать следующий по старшинству брат Константин. Однако в 1822 году Константин под давлением матери Марии Федоровны письменно обратился к Александру I с просьбой устранить себя от наследования. Александр ответил на эту просьбу рескриптом, в котором выразил свое согласие. Однако ни тот ни другой документ не были опубликованы.
В 1823 году Александр подготовил манифест о переходе престола после его смерти к третьему по старшинству брату – Николаю. Запечатанный пакет с этим манифестом был положен в ковчег на алтаре Успенского собора в Кремле, а копии с него направлены в высшие государственные учреждения: Государственный совет, Сенат, Синод. Однако и этот документ не был обнародован при жизни Александра, то есть не получил законной силы.
В результате после смерти Александра, случившейся 19 ноября 1825 года, возникла сложная юридическая коллизия: существовали два претендента на престол – Константин и Николай, но ни один из них не имел на него бесспорных прав, поскольку ни один из документов, провозглашавших их права, не был опубликован при жизни умершего царя. Это создавало своего рода правовой тупик.
Не исключено, что такая парадоксальная ситуация была создана Александром намеренно, чтобы обезопасить свою власть от поползновений братьев. Дело в том, что хотя Николай тщательно скрывал свое стремление царствовать, оно было замечено в дворцовом окружении.
– Можно ли считать события 14 декабря развязкой конфликта внутри императорской семьи?
– Властолюбивая императрица Мария Федоровна, супруга Павла I, еще после его убийства 11 марта 1801 года предприняла неудачную попытку взойти на престол. По-видимому, мысль о власти не покидала ее на протяжении последующих 25 лет. Несмотря на существование царствующей императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I, она оставалась тоже императрицей, хотя и вдовствующей. Ее содержание было больше, чем у жены Александра. Она успешно совмещала коммерцию и благотворительную деятельность.
Так, ссудная казна Воспитательного дома, который она возглавляла, оказалась очень успешным «банком», сумевшим в короткие сроки в разы увеличить капитал. Этого императрица добилась благодаря налаженным связям с петербургским и московским купечеством. Деловые успехи и поддержка всех недовольных политикой Александра, группировавшихся вокруг вдовствующей императрицы, порождали иллюзию, что она сможет так же успешно управлять и всей империей.
Мария Федоровна опекала любимых солдатами генералов. Наиболее значительными среди них были петербургский военный генерал-губернатор Милорадович и командующий всей гвардейской пехотой Бистром. У вдовствующей императрицы при дворе была своя «немецкая партия», туда входили ее родной брат герцог Александр Вюртембергский и министр финансов Канкрин.
Однако у Марии Федоровны не было никакой юридической возможности занять трон на основании закона о престолонаследии. По всей видимости, именно поэтому у нее родилась мысль, которую она вынашивала несколько лет: противопоставить Константину Николая. Не случайно документы, подготовленные Александром в отношении Константина, содержали ссылки на волю матери. Юридический тупик, создаваемый ими, давал шанс Марии Федоровне получить власть в свои руки, поскольку выходом из этого тупика могло стать ее воцарение. Воспоминания племянника Александра Вюртембергского свидетельствуют о том, что его дядя обсуждал эти вопросы с министром финансов Канкриным.
Кроме того, если бы Николай отказался от престола, трон на основании закона о престолонаследии должен был остаться в его семействе и перейти к его семилетнему старшему сыну, то есть Александру Николаевичу, будущему Александру II. И тогда Мария Федоровна вполне легитимно на основании закона о престолонаследии могла бы быть регентшей при цесаревиче.
– И вот 27 ноября 1825 года в Петербург из Таганрога прибыл курьер
с известием о смерти Александра I...
– ...И как раз в этот момент в Большой церкви Зимнего дворца служили молебен за здравие царя. Члены императорской фамилии просили Бога помочь находящемуся при смерти царю, а сами уже, похоже, распределяли роли. Накануне у Марии Федоровны состоялось секретное совещание всех заинтересованных лиц о том, как именно поступить, если завтра придет известие о смерти Александра. Так и действовали.
По законам престолонаследия, новым государем становился Константин. К тому времени он уже десять лет жил в Варшаве, будучи главнокомандующим польской армией. Великий князь Николай немедленно принес присягу Константину и стал приводить к ней войска.
По сути, эта присяга была незаконна. Во-первых, по неписаному, но свято соблюдаемому правилу, присягу можно приносить только после того, как монарх издавал манифест о своем воцарении. Во-вторых, на том же основании вначале должны были присягать госучреждения, а потом войска. В Петербурге же поступили наоборот и присягали на основании сенатского указа, в котором говорилось о смерти царя и необходимости принести присягу Константину.
– Был ли Константин готов к царствованию?
– Напомню, что в свое время Константин был вынужден уступить давлению Александра и матери. Однако отказываться от власти он не желал, несмотря на его заявления, что якобы не желает царствовать, потому что боится быть убитым подобно отцу. Неожиданная смерть Александра в Таганроге давала ему шанс отыграть назад.
Узнав о смерти Александра, Константин в частных письмах к матери и Николаю заявил, что исполняет волю покойного императора и «уступает» престол Николаю. Однако в то же время он вполне мог рассчитывать на то, что неопубликованные документы об его отречении будут признаны в Петербурге недействительными, и он на основании закона о престолонаследии взойдет на трон.
Но Константин никак не предполагал, что Николай по согласию с матерью принесут ему присягу, а потом приведут к ней всю страну, кроме Царства Польского, причем до того, как он объявит манифестом о своем вступлении на престол. Государственный совет также сыграл по плану Марии Федоровны.
Вместо того чтобы рассмотреть законность отречения Константина и юридическую состоятельность последней воли Александра о передаче престола Николаю, минуя Константина, Госсовет умилился великодушному «подвигу» Николая и принял решение поступить точно так же. Петербургский военный генерал-губернатор Милорадович заявил, что Николай уже присягнул Константину, поэтому вопрос о правах наследников снимается сам собою, и пригласил советников последовать его примеру. Так и сделали.
В итоге Константин оказался в ловушке: его письма Марии Федоровне и Николаю с отказом от престола, написанные после получения известия о смерти царя, пришли в Петербург из Варшавы через несколько дней после того, как в столице ему уже принесли присягу. Он оказался в нелепом положении. Получалось, что теперь он отказывался от доставшейся ему по закону власти. Когда Константин понял это, то пришел в ярость...
– Чего же в результате добился Константин?
– Раскола в императорской семье. Если до сих пор Мария Федоровна и Николай действовали заодно, то после получения писем Константина их пути стали расходиться. Николай сразу же заговорил о необходимости новой присяги, на этот раз уже ему. Императрица же видела свою цель в том, чтобы добиться отречения Константина, не допустить воцарения Николая и самой получить престол.
Между тем Николай стал готовить черновик манифеста о своем вступлении на престол. 9 декабря Мария Федоровна встретилась с Аракчеевым и, видимо, от него узнала все, что было известно о существовании тайных обществ декабристов. Но сыну об этом не сказала ни слова. Николай узнал об этом на следующий день, когда принял Аракчеева.
Каждый день Николай встречался с Милорадовичем. Судя по дневникам Николая, Милорадович заверял его, что в столице все спокойно. А Мария Федоровна получала от военного генерал-губернатора столицы совсем другие сведения...
– Знали ли участники тайных обществ обо всех этих коллизиях внутри императорской семьи и пытались ли сыграть на этом?
– Лидеры тайного общества, и прежде всего Трубецкой, были хорошо осведомлены о том, что делается во дворце, и пытались использовать борьбу за власть в императорском семействе в своих целях. Однако во время расследования дела декабристов все вопросы относительно междуцарствия были исключены из компетенции следователей. Поэтому в следственных материалах мы не найдем почти ничего о закулисных связях лидеров заговорщиков, прежде всего с Милорадовичем, Остерманом-Толстым, а через них с вдовствующей императрицей. В мемуарах же члены тайного общества, особенно это касается Трубецкого, всячески старались затушевать свою связь с петербургскими верхами и поэтому пытались искаженно представить коллизии междуцарствия.
Несомненно, Константин был прекрасно осведомлен об оппозиции брату в гвардии. Если бы войска отказались присягать Николаю, то снова бы встал вопрос о правах Константина, который еще официально не отрекся, а Николай предстал бы в роли узурпатора.
После письма Константина из Варшавы, полученного в Петербурге 12 декабря, в котором тот заявлял матери, что не может отречься, так как никогда не был императором, у Николая не осталось более сомнений: на престол придется вступать самому. Ему стало абсолютно ясно, что Константин официального отречения в манифесте не даст, затягивать же междуцарствие крайне опасно. На следующий день Николай огласил в Государственном совете манифест о своем вступлении на престол и документы Константина об отречении.
– Иными словами, можно предположить, что если бы Николай отказался от намерения вступить на престол, то никакого выступления заговорщиков 14 декабря не было бы?
– Да! Потому что в этом случае не было бы вторичной присяги, отпал бы повод выступать за права Константина. Тогда поднять войска оказалось бы просто невозможно. Ведь под каким «лозунгом» заговорщики вывели верные им воинские части, уже присягнувшие Константину, на Сенатскую площадь? Под предлогом того, что присяга уже дана и Николай не имеет права ее нарушать.
Главная задача заговорщиков состояла в том, чтобы заставить Николая отказаться от престола, что привело бы к тупику: сначала один претендент отказался, потом другой. Тогда выход был бы в передаче власти временному правлению и созыву Собора, который должен был определить устройство государственной власти и утвердить нового монарха, если Россия останется монархией. При этом надо иметь в виду, что Трубецкой желал перехода власти (что было бы вполне легитимно) семилетнему Александру при регенте или регентше и регентском совете.
Вот теперь и судите сами, можно ли согласиться со словами Ленина, что в лице декабристов «Россия впервые видела революционное движение против царизма»?
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 242 (5368) от 24.12.2014.
Комментарии