Узник государственного значения. Неизвестные страницы истории крепости Корела

Приезжая в район Приозерска, бывшего Кексгольма, туристы видят удивительной красоты места, оставляющие незабываемое впечатление безмятежности и покоя: огромное зеркало голубых вод Вуоксы и Ладоги, сосновые боры, цветущие луга. Тем разительнее контраст величавого спокойствия природы и страшных событий, некогда происходивших в здешней крепости Корела.

Крепость Корела и сегодня выглядит весьма сурово. Круглая башня — та самая «пугачевская». ФОТО Александра ДРОЗДОВА

Построили ее новгородцы в 1310 году, во время Ливонской войны она отошла к шведам, а в 1710 году вернулась к России и использовалась уже не как оборонительное сооружение, а как тюрьма для государственных преступников.

Главную башню крепости называют «пугачевской». В ней - мрачная, темная камера с огромной, ведущей в подземелье дырой. Долгие годы там томились члены семьи бунтовщика Пугачева.

Емельян, казак станицы Зимовейской, очень рано женился на донской казачке Софье, которая родила ему сына Тимофея, дочерей Аграфену и Христину. Но дети почти не видели отца - он все время воевал, участвуя в походах против Пруссии и Турции. И даже был возведен в чин хорунжего за смелость и отвагу.

Но за участие в казачьем бунте был обвинен в государственной измене и приговорен к пожизненной каторге. Однако из тюремного острога бежал и отправился на Урал к яицким казакам. Выдав себя за императора Петра III, сумел собрать большое казачье войско и начал угрожать Екатерине II, обещая постричь ее в монахини, отобрать престол и передать его Павлу Петровичу. Пугачевское войско быстро продвигалось вперед, захватывая военные крепости и города. Кровь лилась рекой.

Самозваному «императору» все было подвластно. И хотя дома его ждали жена и дети, он снова решил жениться. Выбор его пал на семнадцатилетнюю казачку Устинью Кузнецову. Современники описывали ее как необыкновенную красавицу с огромными синими глазами и толстыми русыми косами до пят.

Во время венчания Пугачев требовал, чтобы его невесту именовали «государыня императрица Российская». Но пробыла она «императрицей» лишь два с половиной месяца. Летом 1774 года армия под командованием генерала Михельсона разбила мятежное войско...

После казни Пугачева его жены и дети были арестованы и по специальному указу заточены в крепость. Но так как они ни в каких преступлениях не были повинны, им разрешалось днем выходить из камеры и выполнять в крепости хозяйственные работы. Декабрист Иван Горбачевский, спустя полвека после пугачевского бунта отбывавший наказание в той же крепости, позже вспоминал, как они с князем Барятинским, случалось, подшучивали над «царевнами», дочерьми Пучагева, воздавая им почести...

Но как ни тяжела судьба невинных родственников мятежника, долгие годы томившихся в заточении, несравнимо трагичнее участь еще одного узника, который был записан в тюремных книгах крепости как «безымянный».

Однажды в 1785 году, глухой ночью, офицер из Петербурга привез нового арестанта, лицо которого было плотно закутано шарфом. По его указанию узника отвели в самую дальнюю подземную камеру и вызвали каменщиков, которые замуровали дверь, оставив лишь маленькое окошечко для передачи хлеба и воды. Офицер приказал коменданту никогда, под страхом наказания, не спрашивать у заключенного, кто он таков и за что посажен в крепость. И хотя, вопреки приказанию, комендант такие попытки предпринимал, узник отвечал, что он дал слово молчать и его никогда не нарушит.

В 1803 году император Александр I, совершая поездку по западным крепостям, побывал и в Кореле. Дав указание освободить заключенных, он спросил коменданта, все ли теперь камеры пусты. Тот ответил, что еще остался «безымянный» - замурованный узник. Узнав об этом, император вместе с сопровождающими лицами спустился в подземелье. В его присутствии разобрали кирпичи, еле-еле открыли заржавевшую дверь, и комендант вывел заключенного. Тот, вдохнув тяжелый, затхлый воздух подземелья, упал в обморок - таким необычно свежим он показался ему после атмосферы камеры.

Вид заключенного был ужасен - от тюремной одежды остались лишь клочки, волосы свалялись в сплошной колтун, ногти напоминали когти, грязь покрывала тело корой. Лицо и руки выглядели чуть светлее - арестант иногда обмывал их, экономя питьевую воду.

Несчастного вымыли, остригли, переодели, напоили куриным бульоном. И когда к нему чуть-чуть возвратились силы, его, под наблюдением личного врача императора, привели к Александру. Но когда тот попросил узника назвать свое имя, он ответил, что может сказать это лишь правящему государю. Узнав, что перед ним сам император, арестант согласился ответить на все вопросы, но только с глазу на глаз.

Когда после беседы наедине, продолжавшейся более часа, император вышел из комнаты, лицо его было заплакано. Арестант был немедленно освобожден и получил право жить где пожелает. Известно, что он несколько лет проживал в Кексгольме, почти ни с кем не общаясь.

Около двухсот лет его тайна так и оставалась никому, кроме Александра I, неизвестна. И лишь относительно недавно, после долгих поисков в архивах, ученые-исследователи установили, что это был Иван Пакарин, считавший себя сыном Екатерины II и графа Никиты Панина.

И хотя имя «безымянного» стало известным, многие вопросы остались. Случаи появления самозванцев, выдававших себя за потомков царственных особ, достаточно многочисленны. Но никого из них не замуровывали, соблюдая жесточайшую таинственность. Почему же именно Пакарина постигла такая участь? И отчего плакал император?

Многое может проясниться, если предположить, что он был совсем не самозванец. Граф Никита Панин, «обаятельный, прекрасной наружности», принадлежал к ближайшему кругу императрицы - ему было доверено воспитание наследника престола. В семье преданных царице людей воспитывался и второй сын царицы, Алексей Бобринский, носивший отчество своего отца - Григория Орлова.

Пофантазируем и представим, что у нее мог быть и третий сын, при появлении которого на свет ей могли, например, сказать, что ребенок родился нежизнеспособным. А граф Панин, холостяк, известный сибарит, очень ценивший собственный покой, не желая осложнений, не стал открывать императрице правду. Тем более что при дворе постоянно плелись хитроумные интриги: партия графа Панина противостояла партии братьев Орловых.

Не исключена вероятность, что именно в силу этих интриг Пакарина, внешне похожего на Екатерину II, и замуровали, дабы полностью изолировать возможного соперника Бобринского. Если допустить такое предположение, тогда становится понятным, отчего так подействовал на Александра I рассказ освобожденного узника. Император плакал о страшной судьбе своего родного дяди.

Так был ли самозванцем Иван Пакарин? Или в нем действительно текла царская кровь? Крепость Корела продолжает хранить свои секреты...

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 180 (6289) от 28.09.2018 под заголовком «Замурованный узник».