Все началось с фотографии
«Фотограф с полицейским уклоном» - так называлась статья, опубликованная в нашей газете 19 ноября нынешнего года. Рассказывалось в ней о подразделении фотографов, работавшем в составе петербургской полиции в дореволюционные годы. Одним из героев статьи был Иван Иванович Роголев. Сделанная им фотография была недавно продемонстрирована журналистам сотрудниками Центрального государственного архива кинофотофонодокументов. К сожалению, кроме фамилии, имени и отчества, об этом человеке сообщить они ничего не смогли. Но вскоре после публикации в редакционном кабинете раздался телефонный звонок. В трубке раздался мужской голос: «Я - правнук того самого Роголева».
Иван Иванович Роголев с женой Зоей и двумя дочерьми — Верой и Галиной. Фото начала XX века. Репродукция. Фото автора
Разумеется, мы вскоре встретились в стенах редакции. Гость представился - Алексей Евгеньевич Горигледжан. Фамилия эта хорошо известна знатокам и любителям истории отечественного подводного флота. Отец Алексея Евгеньевича был одним из руководителей ЦКБ «Рубин», генеральным конструктором атомных подводных лодок специального назначения. А его жена, мать моего собеседника, - внучка Ивана Ивановича Роголева.
Горигледжан раскладывает на столе старинные семейные фотографии. Вот тот самый Роголев - красивый статный мужчина в мундире с наградами. Как оказалось (по крайней мере на период начала ХХ века, когда, предположительно, был сделан снимок), он не являлся штатным фотографом питерской полиции, а, скорее всего, занимал в ней некий руководящий пост. Имел большую квартиру на углу Невского и Надеждинской (ныне ул. Маяковского).
На другом снимке - две маленькие девочки в красивых платьях. Это дочки Ивана Ивановича - Вера и Галина. Первая и есть бабушка нашего гостя. В 1916-м она поступила в Петроградскую консерваторию. Была ученицей знаменитого Глазунова. Но закончить обучение помешала революция. Как и многие представители «старого мира», Роголевы покинули красный Петроград и оказались в Омске, где находилась тогда резиденция Верховного правителя России Александра Колчака.
Съехавшиеся туда состоятельные люди привлекли к себе разномастный криминал (особенно, как говорили, свирепствовали китайцы), и потому Ивану Ивановичу сразу нашлась работа. Он возглавил тамошнюю уголовную полицию. Дочери же, как и многие барышни их возраста, вели светскую жизнь, танцевали на балах. Как вспоминала потом Вера Ивановна, не раз приглашал ее на тур вальса и сам Колчак.
Когда власть Верховного правителя пала, семья снова вернулась в Петроград. Удивительно, но Иван Иванович нашел себе место делопроизводителя в суде. Трудно сказать, как ему удалось утаить (и скрывал ли он?) свое полицейское прошлое и службу у Колчака. В 1927-м он ушел из жизни. Судя по всему, смерть спасла его от большой беды: семейная легенда гласит, что в одном из представителей новой власти он опознал бывшего бандита и где-то неосторожно об этом проговорился.
Вера Ивановна работала пианисткой-концертмейстером. Вышла замуж за инженера-механика Давида Зака. Когда началась война, на призывной участок он пришел в первый же день. Воевал на Ленинградском фронте, а жена с восьмилетней дочерью Таней осталась в городе. Как сама потом рассказывала, тоже пыталась попасть на передовую. «У меня сильные мужские руки пианистки, - написала она в письме в наркомат обороны. - Могу быть механиком-водителем танка!». Но когда ей сказали, что ребенка придется тогда отдать в детдом, поняла, что такой выбор - не для нее...
Выжили они тогда, в блокадную зиму, только потому, что Давид присылал им часть своего офицерского пайка. Летом 1942-го семью эвакуировали через Ладожское озеро. А Давид в составе знаменитого 222-го Ропшинского Краснознаменного танкового полка участвовал в освобождении города от блокады. Полк дошел до Эстонии, вступил в тяжелейшие бои с засевшей там группировкой СС. А Давида отозвали в Ленинград, на военный завод.
К счастью, квартира их уцелела, и после эвакуации они в нее вернулись. Вера Ивановна работала в хореографическом училище, аккомпанировала многим будущим звездам балета. Именно бабушка, вспоминает Горигледжан, была «хозяйкой» их дружной семьи, командовала даже своим знаменитым зятем. Умерла она в 1991-м, а трудилась едва ли не до последних дней.
Татьяна - мать моего собеседника - закончила биофак Университета. Училась у академика Орбели, но научная карьера не задалась, и она всю жизнь проработала преподавателем анатомии и физиологии в медучилище. В браке со знаменитым конструктором подводных лодок они прожили больше пятидесяти лет и умерли в один год с разницей в три месяца.
Последняя фотография из лежащих передо мной на столе - современная, цветная. На ней - мой гость со своими детьми, сыном и дочерью, в Калининграде, у борта заложенного научно-исследовательского судна «Евгений Горигледжан». Сам Алексей Евгеньевич закончил Корабелку, стал кандидатом технических наук. А уже в современной России занялся бизнесом, связанным с финансами.
В дочке же его, видимо, «проснулись» музыкальные гены: школьницей она пела в детском хоре Петербургского радио и телевидения. В дни празднования 300-летия города девятилетняя девочка вместе с композитором Олегом Квашой снялась в клипе на его известную песню «Санкт-Петербург - гордая белая птица». Ныне же, закончив с отличием университет в Роттердаме, работает в одной из крупнейших мировых нефтяных компаний. Ее брат тоже учится в одном из университетов Голландии.
- Мы - обычная крепкая петербургская семья, - говорит Горигледжан. - Всего добивались своим трудом. Сейчас я хочу поподробнее заняться своей родословной. Хотя полицейские архивы в дни революции и были уничтожены, надеюсь, что какие-то следы жизни Ивана Ивановича Роголева мне все-таки удастся раскопать.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 244 (6353) от 28.12.2018 под заголовком «Все началось с фотографии».
Комментарии