Вот такой рокамболь! Дневник Бенуа зафиксировал подробности убийства Распутина
Казалось бы, об истории убийства Григория Распутина, совершенного группой заговорщиков в ночь на 17 декабря 1916 года, известно уже практически все. Однако даже в новейших изданиях, посвященных изучению давнего «преступления века», почему-то нет ссылок на записки знаменитого художника, историка искусства, мемуариста Александра Бенуа. Между тем, как ни скромны его свидетельства на этот счет, без них «распутиана» будет далеко не полной.
ФОТО Pixabay
Свои записи, которые Бенуа вел с сентября 1916 года по февраль 1918 года, он озаглавил «Правдивый протокол текущего безумия». Оригинал хранится в архиве Института современной культуры при Техасском университете в г. Остине (США), поэтому эта часть рукописного наследия художника была опубликована на русском языке лишь в начале нынешнего века.
Распутин появляется на страницах дневника исподволь и ненавязчиво. Посетив, вернувшись в столицу после летнего отдыха, спектакль «Хованщина» в музыкальной драме, Бенуа с удивлением обнаружил, что один из персонажей оперы Мусоргского – Досифей – почему-то загримирован под Распутина. «Нестарый старец, – отметил художник в дневнике 27 сентября 1916 года. – Настоящий Распутин куда интереснее, внушительнее, страшнее».
Вскоре Бенуа представилась возможность познакомиться с царским «старцем» воочию. Скульптор Кока (Константин) Рауш, лепивший в то время у себя в мастерской его портрет (он утрачен или не найден. – Л. С.), пригласил художника поглядеть во время сеанса «на жуткого чудотворца». «Но я побаиваюсь, – записал тот в дневнике 8 октября. – Я даже издали чую в Распутине подлинное демоническое начало. Чур! Чур!».
Ровно за месяц до громкого убийства, 16 ноября 1916 года, Александр Бенуа и Феликс Юсупов оказались за одним столом у общих знакомых в доме коллекционера-собирателя светлейшего князя Михаила Горчакова, внука пушкинского лицейского однокашника канцлера Горчакова. Юсупов, как отмечал художник в дневнике, «в крайне возбужденном тоне» стал рассказывать про Распутина, которого считал главным виновником того, что «все летит к черту», и, наконец, сказал, что положение еще можно спасти, если «убрать» Распутина.
Правда, ничего определенного не прозвучало. Лишь Анна Карловна Бенуа, супруга автора дневника, выразила сомнение: «Найдется ли такой герой». Не остался в стороне и сам мемуарист, выказавший «свою обычную точку зрения: надо лечить не симптомы болезни, а самый ее источник»...
Знаменательная встреча имела продолжение: молодой Юсупов пригласил Бенуа к себе во дворец на Мойке – увидеть его вновь отделанные личные покои. Через неделю, 24 ноября, подводя итоги визита, Бенуа записал: «Кое-что довольно затейливо, а иное даже просто красиво. Зато интимные покои (спальни, «маленькая» столовая и т. п.) поразили меня теснотой (сущие клетки), путанностью плана и чем-то, я бы сказал, просто нелепым».
Спускались гости и в подвал – в нижний кабинет-гарсоньерку, который на момент визита Бенуа еще не был вполне отделан. Сопровождавший «экскурсию» по зданию архитектор Владимир Белобородов, которому довелось перестраивать апартаменты для молодого хозяина дворца, позднее, в эмиграции, припомнил, что на одном из поворотов винтовой лестницы, ведущей из подвала наверх, Бенуа заговорщицки шепнул ему: «Ну и нафантазировали же вы здесь, батенька, это какой-то рокамболь! Вот увидите, что-нибудь да произойдет здесь».
Напророчил!..
Через неделю еще один соучастник будущего преступления, великий князь Дмитрий Павлович, приехав из Ставки в Петроград, почти сразу направился во дворец на Мойке. Все тот же Белобородов хорошо запомнил, как он деловито ходил по подвалу дворца своего закадычного друга, указывая, как нужно наглухо закрыть дубовыми ставнями выходящие на набережную подвальные окна, чтобы ни один звук не просочился наружу...
Дневник Бенуа дает понять, что его автору уже на второй день после убийства Распутина стали известны некоторые детали этого громкого преступления, а также имена и фамилии причастных к нему фигурантов.
Дело в том, что 19 декабря к нему на квартиру (в доме № 38 по 1-й линии Васильевского острова) по старой дружбе явился «заряженный какими-то сенсационными сведениями» о гибели Распутина французский посол в Петербурге Морис Палеолог и доверительно поведал хозяину о ходе расследования нашумевшего дела.
Бенуа записал только основные тезисы, однако на страницах дневника уже тогда появились такие подробности, как убитая Дмитрием Павловичем собака; «вынужденный» в три часа ночи отъезд двух дам, даже названо имя одной из них – балерины Большого театра Веры Коралли... То есть все то, о чем исследователям вопроса стало известно гораздо позднее. В том числе из «Дневника М. Палеолога» (первое издание его записок о Распутине на русском языке вышло в 1923 году).
Рассказ Палеолога о деталях ночного происшествия в царской столице не единственный «французский след» в дневнике Бенуа. 14 января 1917 года он почти полностью воспроизвел рассказ репортера одной из французских газет в Петрограде некоего Клода Анэ. Тот в свою очередь поделился откровениями секретаря редакции этой газеты – русской курсистки, жившей в деревянном флигеле соседнего двора, примыкающего к усадьбе Юсуповых на Мойке.
В ночь убийства эта юная особа в компании своих сверстников возвращалась к себе домой. Как вдруг, когда они уже были у самой калитки (примерно около трех с половиной часов ночи), раздались выстрелы, на которые из дворницкой ее дома выбежал оторопевший от неожиданности дворник. В это же время во двор соседнего дома из боковой двери, что ведет в полуподвал дворца Юсуповых, выскочили два офицера «без пальто» и в свою очередь забеспокоились, что означает сборище молодых людей.
«Трупа, – записал Бенуа в дневнике, – компания барышни-секретарши не заметила». Чуть ниже Александр Николаевич уточнил: «Это было далеко еще до момента, когда был убит Распутин».
Насколько известно, показания этих очевидцев ночных выстрелов – а они несколько расходятся с официальными сведениями – полиция не зафиксировала, более того: таковые (свидетели) вообще нигде не фигурируют...
17 декабря 1917 года Александр Бенуа записал в дневнике: «Сегодня годовщина убийства Распутина. Господи, сколько воды утекло, сколько тревог!». Это была последняя запись в дневнике художника, в которой упоминалось имя «старца».
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 1 (7084) от 10.01.2022 под заголовком «Вот такой рокамболь!».
Комментарии