Власть «ценой» в осьмушку хлеба

В первые месяцы своего существования советская власть в Петрограде столкнулась с жесточайшим продовольственным кризисом. Впрочем, начался он гораздо раньше: практически всю Первую мировую войну снабжение столицы являлось головной болью городского самоуправления. Об этом свидетельствуют документы Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга.

Из фондов ЦГАКФФД. Репродукция ТАСС

Вскоре после Февральской революции, 24 марта (6 апреля) 1917 года, Петроградской городской думе пришлось даже ввести хлебные карточки. До этого, всю войну, в городе не было нормированного распределения продуктов! Отныне ежедневные нормы выдачи составляли один фунт (400 г) для обывателей и полтора фунта для занятых физическим трудом.

На следующий день Временное правительство ввело хлебные карточки по всей стране. В июне карточки были введены на крупы, в июле - на мясо, в августе - на коровье масло, в сентябре - на яйца, в октябре - на растительное масло.

Жители города переходили на «самообеспечение». Летом 1917 года прямо с набережных Невы рыбаки ловили ряпушку, и к ним в ожидании улова выстраивались длинные очереди. Недаром в июне 1917 года в газете «Трепач» появилось четверостишие: «От жестокой голодухи // В утре дня // Подралися черти в брюхе // У меня. Я стою в хвосте-хвостище, как в бреду // И смиренно жалкой пищи жду и жду...».

Подобные настроения отражались и в дневниках жителей столицы. Так, историк и архивист Г. А. Князев 23 мая 1917 года отмечал: «Самое неприятное, что питаться трудно. Очень мало продуктов. Вероятно, что будет еще хуже...».

К моменту прихода к власти большевиков ситуация с продовольствием только обострилась. В октябре норма выдачи хлеба сократилась до полуфунта в день.

Когда 7 (20) октября 1917 года председатель продовольственного отдела Петроградского комитета Всероссийского союза городов А. Мурин умолял Военно-окружное интендантское управление «ввиду неотпуска муки из складов интендантства... дать срочное распоряжение телефонограммой отпускать отделу с пекарни Товарищества Соединенных галетных заводов печеного хлеба, впредь до получения муки», то получил неутешительный ответ: «Помочь не можем, ибо сами ничего не имеем».

О реальной угрозе голода осенью 1917 года наглядно свидетельствует письмо некоего штабс-капитана А. Неелова в Военно-революционный комитет (ВРК), фактически управлявший Петроградом в первые месяцы советской власти: «Если бы вам удалось улучшить положение с хлебом, все бы преклонилось перед вами».

Впрочем, сначала новой власти просто повезло. Почти сразу же после захвата Зимнего дворца в Петроград прибыл эшелон с зерном, собранный одним из лидеров уральских большевиков, будущим наркомом продовольствия Александром Цурюпой. Однако транспортный коллапс зимой 1917 - 1918 годов привел к тому, что поставки продовольствия в Петроград фактически прекратились: при необходимых 25 - 30 вагонах с зерном в день в Петроград прибывало от трех до пяти.

Председатель Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов Лев Троцкий 7 (20) ноября 1917 года в воззвании к гражданам обвинил «богатые классы» и их сторонников из числа служащих в саботаже снабжения Петрограда продовольствием. Угрожая конфискациями, реквизициями и лишением «врагов народа» продуктов, Троцкий заявил: «Мы уверены, что в этих решительных мерах, если они окажутся необходимыми, мы встретим полную поддержку всех преданных революции граждан, всех рабочих, солдат и крестьян».

Тогда же ВРК провел реквизиции хлебных запасов в Петрограде (на что Временное правительство не решалось), а также направил в хлебопроизводящие губернии вооруженные отряды солдат и рабочих, чтобы те изымали зерно для Петрограда. А новая городская дума во главе с Михаилом Калининым сформировала центральную управу Петроградского городского продовольственного совета во главе с Алексеем Бадаевым. Она 14 (27) декабря 1917 года взяла снабжение города в свои руки.

Увы, долгая чехарда привела к тому, что централизованный контроль над обеспечением столицы продовольствием был утрачен. С ноября снабжение хлебопекарен мукой и выпечкой хлеба фактически контролировали местные продовольственные управы. Нередко из-за недостатка муки хлебопекарни вообще сокращали объем выпечки...

Председатель исполнительного бюро Петроградского городского комитета по топливу Пахунов потом вспоминал, что «работать без перерыва в 2 - 3 смены и не имея ни одного мешка муки в запасе, при нерегулярной доставке ее, было весьма трудно». К тому же начались еще и задержки с подвозом в Петроград дров, связанные с осенней распутицей. На городских складах запасов дров для хлебопекарен не было.

В январе 1918 года новой власти снова «повезло»: на национализированных складах частных фирм были обнаружены запасы мяса, рыбы и жиров, а на петроградском железнодорожном узле и в окрестностях столицы - до 14 тысяч вагонов, содержавших до 2,5 млн пудов различных продуктов. Когда эти запасы исчерпались, в феврале 1918 года большевики провели реквизиции на железных дорогах в радиусе пятидесяти километров от города. Подобные экстренные меры позволили продержаться до весны, однако тогда уже внутренние резервы были полностью исчерпаны.

К тому же оккупация значительной территории России австро-германскими войсками, начало Гражданской войны привели к тому, что почти все хлебопроизводящие территории - Украина, Сибирь, Южный Урал, Северный Кавказ - не контролировались советской властью. Под властью большевиков оставались территории, дававшие лишь 10% товарного хлеба.

В марте 1918 года в Петроград прибыло 800 вагонов с зерном и мукой, а в апреле - вдвое меньше. В итоге норма выдачи хлеба к апрелю 1918 года составила «осьмушку», то есть не более 50 граммов в день. Спасением для большинства жителей являлся черный рынок и «мешочничество», то есть поездки в деревню за продовольствием, хотя большевики изо всех сил боролись со спекуляцией и вообще были против свободной торговли.

Тогдашние настроения жителей Петрограда хорошо передает дневниковая запись Г. А. Князева от 28 апреля 1918 года: «Таков уж народ наш. За 2 фунта хлеба на семью согнал с престола Николая и за 1/8 терпит большевиков, так много обещавших и ничего не давших. По-видимому, устал или еще верит в «Царство Небесное» на земле. А дальше от него, чем когда-либо...».