В документах Российского государственного исторического архива описан случай о двух пьяных студентах

«Весь город толкует о двух пьяных студентах, которые выдумали шутку неудобовместительную в голове, даже и пьяной», — сообщал литературовед Павел Анненков своему давнему другу Ивану Тургеневу. Происшествие, столь взбудоражившее столицу весной 1864 года, приключилось в самом сердце Петербурга — на Дворцовой площади, в резиденции императора… О том, что произошло, известно из документов Российского государственного исторического архива.

ФОТО Radik Sitdikov on Unsplash

Весенним вечером двое молодых людей, своекоштный (то есть учившийся за плату) студент Петербургского университета Николай Приходько и сын чиновника Александр Штрейх, будучи изрядно навеселе, оказались в непосредственной близости от Зимнего дворца. Собутыльникам не пришло в голову ничего лучше, как попытаться проникнуть в «цитадель самодержавия».

Как ни странно, им это с легкостью удалось! Хотя детали того, как именно они проникли в царскую резиденцию, остались неизвестны, министр внутренних дел Петр Валуев зафиксировал в своем дневнике, что подвыпившие юноши не просто побывали внутри здания, но и успели совершить своеобразную экскурсию. В частности, «заходили в комнату арапов и там расспрашивали о расположении караулов»…

Когда незваных гостей наконец обнаружила стража и велела им удалиться восвояси, они повиновались и сразу покинули дворец. Однако, выйдя на площадь, приятели, очевидно, вознамерились взять реванш. Проходя мимо часовых, несших караульную службу у Зимнего, Приходько и Штрейх «нанесли им удары и оскорбления ругательными словами» и даже «покушались отнять у них ружья».

«Пошутив таким образом, они принялись бежать, увидав городового, который, однако ж, захватил их, — добавлял деталей Павел Анненков в письме Тургеневу. — И оба, проспавшись, объявляют, что никаких часовых, дворцов и городовых не помнят и не знали».

Однако расплата была неминуемой: прочитав доклад генерал-губернатора Александра Суворова (родного внука генералиссимуса), император Александр II приказал отдать обоих под военный суд.

Для Николая Приходько нашелся ряд смягчающих обстоятельств. Руководство Петербургского учебного округа сообщило, что, будучи студентом математического факультета, он отличался «благонравным поведением» и «никогда, даже в самое беспокойное для университета время, не был замечен ни в каком предосудительном поступке». Однако Приходько все‑таки исключили из университета и приговорили к трем месяцам заключения в Петропавловской крепости.

Что же касается его товарища Александра Штрейха, то выяснилось, что он уже состоял под надзором полиции и «замешан был в деле разбрасывания возмутительных воззваний». При обыске у него нашли несколько номеров издававшейся в Лондоне революционной газеты «Колокол», ввозившейся в Россию нелегально… В итоге визит в Зимний обернулся для сына чиновника каторжными работами.

В апреле 1865 года император смягчил наказание для Приходько и, аккурат к годовщине самовольного вояжа по резиденции, «высочайше даровал» ему право завершить обучение в столичном университете или любом другом учебном заведении. Об этом благодеянии исключенному студенту сообщили через полицию, но воспользовался ли он царской милостью, неизвестно.

А вот вольнодумцу Штрейху пришлось дожидаться милосердия гораздо дольше. Лишь в 1873 году его, переведенного с каторги на поселение, освободили от полицейского надзора и разрешили устроиться канцелярским служителем в одно из присутственных мест Омска.

Несмотря на широкий резонанс, история с пьяными юношами не вызвала каких‑либо существенных изменений в системе охраны Зимнего дворца. По крайней мере четыре года спустя, в декабре 1868 года, в здание самочинно проник профессор-экономист Иосиф Шилль. Он был обнаружен гоф-фурьером (заведующим прислугой) «близ половины государыни императрицы».

Как выяснилось, часовой свободно пропустил солидного и хорошо одетого господина, утверждавшего, что он имеет приглашение ко двору, через главный вход. После чего Шилль еще некоторое время бродил по дворцу, пока один из истопников не сообщил о нем «по начальству». Однако и эта ситуация не вызвала серьезного беспокойства, хотя уже прозвучали выстрелы покушавшихся на царя Каракозова и Березовского…

По воспоминаниям члена организации «Народная воля», а затем известного монархиста Льва Тихомирова, за Зимним дворцом «следили плохо, и жили там на полной свободе, ни о чем не заботясь». Общий беспорядок и легкомыслие проявлялись в том, что служащие по собственному желанию приглашали в резиденцию родственников и знакомых, отмечали в их компании праздники, а порой даже оставляли ночевать.

«Правда, парадные двери открывались с большими предосторожностями даже перед самыми высокопоставленными лицами, но прочие лестницы дворца и день и ночь были открыты для любого, кто только накануне познакомился с кем‑нибудь из дворцовых слуг», — свидетельствовал мемуарист.

Лишь трагические события февраля 1880 года, когда террористом Степаном Халтуриным, подрядившимся столяром во дворец, был устроен мощный взрыв с целью убийства Александра II (царь лишь чудом не пострадал), заставили принять по‑настоящему действенные меры. В Зимнем установили строгий пропускной режим, усилили контроль за состоянием внутренних помещений, озаботились «политической благонадежностью» служащих…

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 143 (7472) от 04.08.2023 под заголовком «В Зимний без приглашения/До взрыва, устроенного Халтуриным, к охране царской резиденции относились достаточно легкомысленно».