История дерзкого нападения в центре Петербурга в 1878 году

«В 9 часов утра в пятницу, 4 сего августа, шеф жандармов, генерал-адъютант Мезенцов, во время обычной своей утренней прогулки, шел по Михайловской площади от часовни у Гостиного двора на Невском, в сопровождении отставного полковника Макарова. На углу Большой Итальянской улицы и Михайловской площади, близ дома кондитера Кочкурова, на него неожиданно бросился неизвестный молодой человек, прилично одетый, в сером пальто и в очках, сильно ударил его кинжалом в верхнюю часть живота и побежал по Большой Итальянской улице...»  Так в номере от 6 августа 1878 года начиналось повествование «Петербургской газеты»

Иллюстрация BluOltreMare/shutterstock.com

За злоумышленником бросился сопровождавший Мезенцова полковник Макаров: «Держи, держи!». Он почти догнал его, ударил зонтиком, но в этот момент другой террорист, «столь же прилично одетый, в длинном синем пальто и в черной пуховой шляпе, с черными усами», выстрелил в полковника почти в упор: пуля прошла совсем близко от его головы.

Затем оба террориста вскочили в ожидавшие их дрожки, запряженные хорошей вороной лошадью, сидевший на козлах кучер рванул с места - и преступники умчались в сторону Малой Садовой улицы.

Раненого довезли на извозчике до его квартиры на Фонтанке, 16, - там располагалось Третье отделение. Как сообщалось в газете, «значительное истечение крови вскоре обессилело раненого», и, несмотря на все усилия врачей, вечером в четверть шестого Мезенцов скончался...

Высший орган политической полиции - Третье отделение Собственной его императорского величества канцелярии - Мезенцов возглавлял с 1876 года. Коллеги отзывались о генерале как о человеке чести, который «шел в жизни всегда прямо и смело». Он со всей свойственной ему энергией и работоспособностью боролся с «крамолой», наводняя революционные круги секретными агентами. Естественно, противники считали его одним из своих самых главных врагов. Как выяснилось впоследствии, шеф жандармов был убит по приговору организации «Земля и воля».

Лояльная правительству часть общества была возмущена и напугана столь дерзким нападением на одного из высших чиновников, совершенным среди бела дня и к тому же закончившимся его смертью. «Петербургская газета» негодовала: «Как же могли они скрыться в людной местности столицы и притом днем? Чего же смотрела полиция? Где были городовые? Что делали охранители общественной безопасности? Отчего не слышно было полицейских свистков для остановки беглецов, благополучно кативших по петербургским улицам?».

Вскоре после убийства Мезенцова министр государственных имуществ граф Петр Валуев подал императору Александру II записку, в которой весьма критически отзывался о способности государства обеспечить защиту своих верных слуг: «Полиция слаба и боязлива. Суды доказали, что справиться со злом не могут». Граф, очевидно, вспоминал нашумевшее несколькими месяцами ранее оправдание судом присяжных Веры Засулич, ранившей петербургского градоначальника Федора Трепова. Министр призывал опереться в наведении порядка на армию, фактически немедленно ввести в стране военное положение - «без ненужных совещаний, канцелярских проволочек и редакторских тонкостей».

Мнение Валуева разделяли многие высшие сановники, но император все-таки не решился установить в России неприкрытую военную диктатуру. Однако уже 9 августа 1878 года было издано высочайшее повеление «О временном подчинении дел о государственных преступлениях и о некоторых преступлениях против должностных лиц ведению военного суда, установленного для военного времени». Отныне у присяжных не было шанса оправдать террористов.

А что же убийца Мезенцова? Он так и не попал в руки правосудия - успел скрыться за границей. Как выяснилось впоследствии, удар кинжалом шефу жандармов нанес Сергей Степняк-Кравчинский, состоявшийся за рубежом как писатель, публицист, переводчик. Тогда, в 1878 году, он был активным революционером-народником, успевшим бежать из-под ареста, за границей участвовать в ряде вооруженных народных восстаний, написать несколько пропагандистских текстов в форме сказок, призывавших к «пропаганде действием» - к бунту. До смены политического строя в России он не дожил: трагически погиб в Лондоне в декабре 1895 года, случайно попав под поезд...

Интересно, как меняются акценты: в еще не столь давнее советское время поступок Степняка-Кравчинского однозначно воспринимался со знаком плюс - как смелое, дерзкое, справедливое возмездие царскому сатрапу, совершенное отважным героем-одиночкой от лица угнетенного народа. Сегодня мы вряд ли будем восхищаться подобным... Значит, остается сочувствовать шефу жандармов? Все наоборот?

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 150 (6259) от 17.08.2018 под заголовком «Удар кинжалом».