Неизвестные страницы истории. Фронтовой цирк в блокадном Ленинграде

В январе 1943 года по решению Военного совета Ленинградского фронта при Доме Красной армии (ныне Дом офицеров) был создан Фронтовой цирк. Военный совет разрешил отзывать из частей необходимых исполнителей. Штатный состав цирка был определен в сорок человек. Артистам, к этому времени изрядно истощенным, выделялись дополнительные пайки - ведь физкультурно-спортивные жанры требовали немалой силы и ловкости.

Эскиз сцены фронтового цирка, выполненный в 1943 году художником Василием Петровым (впоследствии - архитектор, главный художник Ленинграда). Из архива автора

Остроты без цензуры

Основой труппы стала цирковая бригада, сформированная осенью 1941 года при Доме Красной армии под руководством художественного руководителя Ленинградского цирка Евгения Гершуни. «С этой бригадой мы объездили и прошли пешком многие километры фронтовых дорог, - вспоминал Гершуни, - побывали в Кронштадте, Пулкове, Стрельне, на Ладоге и в Кобоне, у партизан, а летом 1942 года выступали в Саду отдыха и в Большом зале Филармонии. К сентябрю 1942 года мы дали более шестисот концертов».

Вообще же, когда началась война, многие артисты ушли на фронт. Старый цирковой борец, участник Гражданской войны, полковник Якутович командовал дивизией на Ленинградском фронте. Воздушный гимнаст Иван Щепотков - один из героев-панфиловцев. Замечательный акробат руководитель коллектива Владимир Довейко командовал экипажем бомбардировщика «Советский цирк», построенного на собранные артистами деньги. Еще только мечтал о цирке на Ленинградском фронте Юрий Никулин - «сержант при очень больших пушках», как скажет потом Алексей Герман.

Но чаще всего цирковые артисты попадали в агитбригады, во фронтовые ансамбли, которые выступали в военкоматах, на призывных пунктах, узловых станциях, в госпиталях. На аэродромах, батареях, кораблях. Даже в окопах первой линии, даже в отдельной палате тяжелораненого шли представления...

Премьера Фронтового цирка состоялась 23 февраля 1943 года. Шпрехшталмейстером стал конферансье Константин Гузынин. Автору этих строк вместе с замечательным режиссером В. Ф. Окунцовым довелось делать на «Лентелефильме» ленту «Сегодня, двадцать лет спустя» о блокадных артистах цирка. Тогда-то Константин Алексеевич Гузынин и рассказал нам, что на фронте выступать было безопаснее, чем в городе, что во время тревоги приходилось залезать на крышу концертного зала прямо во фраке и с галстуком-бабочкой. И в таком фрачно-концертном виде хватать зажигалки за хвост и отправлять их в емкость с водой или же прямо с крыши на землю...

Весь вечер на манеже-сцене вместе с Константином Гузыниным был выдающийся клоун-коверный Павел Алексеевич - любимец ленинградской публики П. А. Алексеев. Он одним из первых отказался от звучного «иностранного» псевдонима, от традиционного краснорыжего парика и таких же ушей, избрав маску хитрована-обывателя, сметливого, но в чем-то неудачника, в чем-то нелепого, неудобного. В общем, человека из толпы, смешного, но граждански и человечески непременно честного, справедливого и отзывчивого. Именно такой человек, такая маска стала нужна на манеже в условиях войны.

Павел Алексеевич мгновенно схватывал оперативную обстановку на участке фронта и острил без всякой цензуры, «здесь и сейчас». Приехав к тому самому полковнику Якутовичу, артисты застали командира, отчитывающего бойцов за то, что те спасовали перед непогодой. «Смотрите, - говорил он бойцам, - вот я, старый солдат, снимаю гимнастерку и не боюсь ветра и дождя». Разделся и другой командир, стоящий рядом. Павел Алексеевич, наблюдавший эту сцену «из-за кулис», вдруг сбросил свой клоунский наряд и остался стоять в трусах рядом с командирами. После представления полковник благодарил артистов: «Этот выход Павла Алексеевича, - сказал он, - дороже всего циркового представления. Прошу не обижаться, но для меня воспитание бойцов сейчас самое главное».

Зверинец с эпиграммами

Старшиной артистической команды, а ведь она существовала как воинское подразделение, был замечательный эксцентрик, акробат и жонглер Александр Ругби. Он отлично знал военное дело и старшиной стал еще в ополчении. Ругби был и музыкантом, и фокусником. Вместе с артистом Александром Чаровым они изображали комический хор, распевавший песню о «Фашистском бродяге».

Сильная и изумительно изящная акробатическая пара - Соня Лакони и Михаил Степанов. Встреча с ними на перекрестке фронтовых дорог зимой поразила даже их коллегу, тоже члена фронтовой бригады, замечательного артиста оперетты Анатолия Королькевича. Вот что пишет он в своей книжке «А музы не молчали...»: «Мороз, страшный мороз... В автобус к артистам приходит командир.

- Эх, товарищи артисты, что бы такое сделать необычное... Люди после концерта идут в бой. На прорыв блокады.

И вдруг Соня Лакони говорит: «Хорошо, сделаем».

...Под звуки плавного вальса Соня и Михаил начали акробатический этюд. На Соне только нагрудные чашечки и набедренник, а на партнере только набедренник (плавки). Пораженные зрители видели, как на теле акробатки оставляли красный отпечаток пальцы партнера... Номер продолжался при 30-градусном морозе.

На митинге бойцы говорили: «Если артисты так... Мы тоже так...».

Но какой же цирк без зверей, без дрессуры? Откомандированный из армии художник Василий Петров придумал зооцирк: нарисовал «фашистский зверинец» в виде карикатур на гитлеровских бонз, на саттелитов и фашистских прислужников. И изображал их в виде шелудивых псов, гиен, змей подколодных, макак и попугаев.

Большие разворачивающиеся плакаты, маски из папье-маше Гузынин сопровождал убийственными эпиграммами. «Гитлер, что Наполеон, жаждет территории. Свой поход закончит он в берлинском крематории». «Не может спрятать хвост отвислый норвежский терьер, кличка Квислинг» и т. д. Использовались увеличенные карикатуры ленинградских художников Владимира Гальбы, Бориса Лео. Все это содержалось в большой клетке, как и полагается в номерах с хищниками. Но был и намек на конечное размещение в тюремной клетке гитлеровских заправил и их прихлебателей.

Фронтовой цирк почти ежедневно выступал перед бойцами. Побывал на Невской Дубровке, в Рыбацком - 55-я армия, в Осиновой Роще - 23-я армия, в Ораниенбауме - Приморская оперативная группа, исколесил весь правый берег Невы - Невская оперативная группа. Для гастрольного передвижения цирку выдали велосипеды. Навьючив багажники костюмами и реквизитом, артисты приезжали в расположение части, делая сам свой велоприезд своеобразным парадом-алле, началом спектакля прямо с ходу...

Трудности же были самые неожиданные и даже по-цирковому анекдотичные. В изящно разыгранной, но все же грубоватой сценке «Бокс» партнер молодецким ударом «выбивал» клоуну все зубы. Имитировала выпавшие зубы белая фасоль. А где ее найти в голодном городе? Добывали у поваров на фронте...

Сестры Игнатьевы, женская акробатическая пара, рассказывали о своем выступлении почти на самой передовой. В большой траншее собрались бойцы первой линии. Аплодисменты были запрещены. Акробатки работали, ноги верхней, младшей Игнатьевой, естественно, высовывались из траншеи в стойках и поддержках. Пасмурная погода скрывала происходящее, но вот луч солнца едва высветил золотую туфельку-балетку акробатки, стоящей в стойке на плечах у сестры. И тотчас по этому золотому блику ударил выстрел снайпера с той стороны. Слава богу, мимо. Но номер прервали, командиры рассредоточили бойцов, чтобы их скопление не накрыли артиллерией. Игнатьевы извлекли урок: сшили себе туфельки защитного цвета из ткани трофейных камуфляжных плащ-палаток.

Московский триумф

В самом городе Фронтовой цирк выступал в Малом оперном театре, Александринке, домах культуры имени Дзержинского и Капранова, даже в Филармонии. И в Саду отдыха (сад Дворца пионеров). Уже позже, в самом конце войны, именно здесь я и увидел необыкновенную «лошадь Паулюса»: в ней сидели два клоуна-акробата, изображая передние и задние ноги. И навек запомнил шикарные зеленые штаны в желтую клетку клоуна Павла Алексеевича...

А еще раньше, осенью 1943-го, цирк был вызван в Москву на смотр фронтовых творческих коллективов. Там на сцене выстроились в белоснежных костюмах ленинградские акробаты и гимнасты. А по вытянутым вверх их рукам ступала грациозно затянутая в белый купальник тоненькая акробатка. И так не ассоциировался этот нарядный праздничный выход с блокадой, голодом, коптилками, буржуйками... Он хранил скорбную и торжественную блокадную память внутри. А зрителю дарил радость, праздник, весну, ощущение грядущей Победы. Это было триумфом блокадного цирка.

А через месяц они вернулись в город, еще окруженный врагом, еще терзаемый снарядами и бомбами. С песней, которой заканчивали московское представление: «Так в трудный миг и в добрый час, // Когда, как жизнь, нужна улыбка, // Вы вспоминайте каждый раз // Актеров фронтового цирка».

Осенью 1944 года открылся стационарный Цирк на Фонтанке. Артисты сами помогали привести его в порядок, залечить раны бомбежек. Первое послеблокадное представление стало событием в культурной жизни города-героя. Конечно же, в нем не мог не участвовать наш земляк клоун Карандаш - Михаил Николаевич Румянцев и его знаменитая собачка Клякса. Он показал весь свой военный репертуар. Народная артистка СССР В. Мичурина-Самойлова писала в «Ленинградской правде»: «Остроумие и находчивость должны быть обязательным свойством того, кто заполняет паузы... Карандаш не нуждается в особом признании этих своих качеств. Он у нас достаточно популярен и любим».

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 013 (6366) от 25.01.2019 под заголовком «Цирк родом из блокады».