Трагедия Шлиссельбургского десанта

В советских источниках десантная операция под Шлиссельбургом, проведенная с 25 по 28 ноября 1941 года, описана скупо. Причина понятна: она была неудачной. Только в последнее время о ней начали писать подробнее, поднимая архивные материалы.

ФОТО Дмитрия СОКОЛОВА

В частности, интересные данные о Шлиссельбургском десанте обнаружил внук одного из участников этой операции Валерий Шагин. Вот что теперь известно благодаря его исследованиям.

Командование Ленинградским фронтом постановило атаковать противника со льда Ладоги на участке от Шлиссельбурга до деревни Липки. Эту операцию было решено провести силами стрелковой дивизии и особого лыжного полка, собранного из моряков Кронштадта.

80-я дивизия, определенная для этой операции, была измотана предыдущими боями. Сказывалось также недостаточное питание. Командир дивизии И. М. Фролов доложил в штаб фронта, что она к выполнению поставленной задачи не готова и наступление может привести к большим неоправданным потерям. За «пораженческие настроения» он был отстранен от командования вместе с комиссаром дивизии К. Д. Ивановым. 25 ноября новый командир дивизии приказ выполнил, но ничего, кроме больших потерь, операция не принесла.

28 ноября поступил новый приказ о наступлении. В нем участвовали моряки и остатки 80-й дивизии. Вот как описывает, используя свои данные, этот бой Валерий Шагин: «С ходу прорвав первую линию неприятельских окопов у Новоладожского канала, 1-й особый отдельный полк моряков-балтийцев занял деревню Липки, подойдя к Староладожскому каналу. Тяжелый бой, иногда переходя в рукопашный, продолжался больше суток. Однако поставленную задачу без значительной поддержки пехоты и артиллерии полк выполнить не смог. Враг бросил в бой подкрепление и создал сплошную завесу артиллерийско-минометного и пулеметного огня. В этом сражении моряки-лыжники потеряли более 800 человек. Их командир майор Маргелов был тяжело ранен».

Шлиссельбургский десант наглядно отразил картину проведения подобных операций в начальный период войны, где подвиг соседствовал с трагедией, самопожертвование с преступлением. Вину свалили на прежнее командование 80-й стрелковой дивизии. И. Фролов и К. Иванов были по личному распоряжению Сталина расстреляны, об этом затем объявили в газетах. Через многие годы их реабилитировали, но в героическую летопись войны они не вошли.

По сведениям военного историка Вячеслава Мосунова, десанту противостояла 227-я немецкая пехотная дивизия. Историк приводит донесение немецкого командования о первой фазе операции с участием 80-й стрелковой дивизии: «Наступление закончилось крахом за счет оборонительного огня. Из-за артобстрела наступающие понесли высокие кровавые потери».

А вот что говорится в следующем донесении, когда в бой вступили более подготовленные моряки-десантники лыжного полка: «Все солдаты имели военную выправку и производили превосходное впечатление. Они были лучше вооружены и экипированы и имели продовольственный запас на 4 дня. Полк, несмотря на огромные потери, боролся до последнего с исключительным упорством. Только 26 человек были взяты в плен, так как до самого конца враг защищался. Русские оборонялись стойко и ожесточенно, и борьба была очень жестокой».

Кое-что имеется и в моих исследованиях. В книге «Ленинградский блицкриг» я привожу дневниковые записи командующего группой армий «Север» фельдмаршала Риттера фон Лееба.

24 ноября. «Следует учитывать то, что противник, после того как замерзло Ладожское озеро, может доставлять из района Ленинграда любое количество подкреплений». Понятно, что для Лееба Шлиссельбургский десант не стал неожиданностью.

28 ноября. «Атаки силами до дивизии по льду Ладожского озера доказывают, что противник в Ленинградском районе все еще сохраняет наступательную мощь». Упоминаний о моряках-десантниках здесь нет. Но сама фраза о наступательной мощи говорит об уважении к противнику, который на этот раз действовал решительнее, чем в предыдущие дни.

В книге «Блокадный пасьянс» я привожу цитату из письма домой унтер-офицера Вольфганга Буффа от 25 ноября: «Утром предстоит в качестве наблюдателя идти на передовую». По соображениям цензуры, немец не имел права сообщать другие сведения. Немцы ожидали нового наступления русских именно со стороны озера, поэтому привлекли дополнительные силы, включая передовых наблюдателей.

В записях немца имеется пятидневный перерыв. Этот промежуток логичен. Буфф в это время находился в самом пекле войны. Следующее письмо он пишет домой 30 ноября. «В последние дни я не мог ничего писать, так как был там, где иметь дневник и вести записи запрещено... Пять дней, которые я провел на передовой, останутся в моей памяти навсегда. Сегодня я не могу об этом много писать, кроме того, что имел в эти дни чувство, будто на несколько ступенек спустился в ад. Господи, смилуйся над нами»...

Еще больше узнать об этом десанте можно, посетив посвященную ему выставку, которая открылась в Музее обороны Ленинграда в Соляном городке.

Юрий ЛЕБЕДЕВ, член Союза писателей Санкт-Петербурга