Топонимический «передел»

Переименование Петербурга в Петроград 18 (31) августа 1914 года стало началом большого топонимического «передела» на ниве борьбы с нерусскими названиями. Масла в огонь подлил циркуляр министра внутренних дел Н. А. Маклакова от 15 (28) октября 1914 года, прямо предписывавший губернаторам необходимость изменения немецких названий населенных пунктов на русские.

ФОТО Александра ДРОЗДОВА

Инициативу подхватили «на местах». В Петроградскую городскую думу и ее исполнительный орган – городскую управу стали поступать многочисленные проекты переименования немецкоязычных топонимов. Так, Лифляндскую улицу предлагали назвать в честь поэта Алексея Кольцова или писателя Льва Толстого. Фурштатская улица могла стать Сербской (на ней находилось посольство Сербии, встав на защиту которой, Россия вступила в войну), а Кирочная – Косьмо-Демьянской в честь расположенного на ней храма Св. Косьмы и Дамиана.

В 1914 – 1916 годах неоднократно появлялись проекты о переименовании Шлиссельбургского проспекта. То в Скорбящинский – в честь расположенной на нем церкви Божией Матери «Всех Скорбящих Радости» при Стеклянном заводе. То в связи с неблагозвучностью подобного наименования – в Богородицкий, Царский или Романовский.

Поступали предложения переименовать что-либо в честь союзников по Антанте. Так, в 1915 году городская дума постановила сменить название Воскресенской набережной на Бельгийскую – в честь доблестных бельгийцев и их короля Альберта. Дополнительным аргументом являлось то, что в столице уже имелись две набережные, носившие имена союзных держав, – Английская и Французская.

Влияние событий Первой мировой войны также чувствовалось и в многочисленных инициативах увековечить важнейшие события рус-

ской истории и память воинов, павших на фронтах. Так, в июне 1915 года городская дума утвердила проект переименования Большой Болотной улицы в Скобелевскую в честь героя Русско-турецкой войны М. Д. Скобелева, освободителя Болгарии и завоевателя Средней Азии. Его имя никак не было отражено в городской топонимике, к тому же Большая Болотная улица начиналась от проспекта, носившего имя великого полководца России – Суворова. Однако решение не было выполнено, а в 1923 году улицу назвали в честь рабочего-революционера П. А. Моисеенко.

В декабре 1916 года в городскую управу поступило предложение командира лейб-гвардии Гренадерского полка полковника Д. А. Корганова переименовать Большую Вульфову улицу (ныне ул. Чапаева), где располагались казармы полка, в Гренадерскую. В том же месяце обыватели Московской части предложили сменить названия Загородного, Клинского и Малого Царскосельского (ныне Малодетскосельского) проспектов на Большой, Средний и Малый лейб-гвардии Егерский. Как говорилось в ходатайстве, в связи с расположением рядом с началом трех проспектов казарм полка и в память погибших на войне егерей.

Впрочем, петроградская топонимика в те годы испытывала влияние не только Первой мировой войны. Как и ранее, городская дума обсуждала проекты переименования тех или иных объектов в честь знаменитых деятелей русской науки и культуры. В 1915 году рассматривали вопрос о том, чтобы Университетскую набережную сделать Ломоносовской – в память 150-летия со дня смерти ученого. В ознаменование 200-летия со дня рождения М. Ю. Лермонтова в 1915 – 1917 годах городская дума не раз обсуждала предложения дать новые имена Приютской улице и Новопетергофскому мосту через Обводный канал, соответственно. Так могли появиться Лермонтовский бульвар и Лермонтовский мост. В результате первое отклонили, а второе выполнили в апреле 1917 года. Однако название не привилось, хотя, как отмечается в «Топонимической энциклопедии Санкт-Петербурга», иногда встречалось на картах вплоть до начала 1950-х годов...

Большинство из звучавших предложений не были реализованы. Во многом причиной тому стала позиция Городской комиссии для подробного ознакомления с предметами городской старины. 19 мая 1915 года она призвала городскую управу приостановить все топонимические изменения вплоть до окончания войны, поскольку «большинство просителей, возбужденные до последней степени газетными статьями о войне, совершенно не знают истинного исторического хода вещей».

В итоге с середины 1915 года все проекты о переименовании улиц и площадей столицы, поступавшие из городской управы в комиссию, фактически игнорировались. Уже по финансовым соображениям городская дума не осуществила даже принятые ею топонимические решения, в том числе и два повеления Николая II 1915 года – назвать Вяземский переулок Котлинским в честь Иоанна Кронштадтского и Пантелеймоновский мост – Гангутским.

Единственным исключением стала инициатива гласного городской думы К. А. Пузырева, предложившего в 1912 году изменить название Ямской улицы на Романовскую, Менделеевскую или Достоевского. В 1914 году городская дума утвердила третий вариант, в итоге в 1915 году по повелению Николая II в Петербурге появилась улица Достоевского.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 154 (5527) от 21.08.2015.