Среды на Пушкарской. Исполнилось 100 лет со дня рождения Николая Шмитта-Фогелевича
Те, кто знал Николая Павловича лично, до сих пор вспоминают об этом человеке как о настоящей легенде — совершенно выдающемся собирателе открыток. В эпоху дефицита краеведческой информации к нему обращались исследователи города, реставраторы, музейщики, экскурсоводы, писатели, журналисты, поскольку знали о его отзывчивости и были уверены, что в его коллекции точно можно будет найти то, что они ищут. Чаще всего речь шла об изображениях утраченных объектов Петербурга, зачастую сохранившихся только на открытках…
В Ленинграде — Петербурге Николая Павловича Шмитта-Фогелевича называли филокартистом номер один./ФОТО предоставлено Фондом имени Д. С. Лихачева
Николай Павлович разрешал переснимать экземпляры из его собрания, и они становились иллюстрациями для многочисленных газетных и журнальных статей, книг, использовались в телепередачах. По словам краеведа Анатолия Иванова, Шмитт-Фогелевич был чрезвычайно рад, что его материалы востребованы исследователями: он был совершенно бескорыстным энтузиастом, который радовался чужим успехам как своим собственным. Он действительно не считал нужным использовать коллекцию для заработка, поскольку прежде всего видел свою миссию в том, чтобы хранить подлинную историю города.
Основой его собрания стал комплект из восьми миниатюрных фотооткрыток с видами Ленинграда, подаренных ему старшей сестрой в эвакуации. До этого была первая блокадная зима, когда он, будучи подростком, трудился за станком, стоя на ящике из‑под снарядов. Его эвакуировали с диагнозом «дистрофия 3‑й степени». В 1946 году он вернулся в Ленинград, и с тех пор более сорока лет его жизни были связаны с заводом «Двигатель», где он работал инженером, окончив с красным дипломом вечернее отделение Кораблестроительного института.
А все свое свободное время Николай Павлович отдавал созданию коллекции открыток, в которой главной темой был Петербург — Ленинград. Со временем она выросла до более чем ста тысяч почтовых карточек. Впрочем, его увлекало не просто собирательство: он стал изучать город по дореволюционным книгам и газетам, постепенно становясь не только филокартистом, но и специалистом по истории Петербурга.
— Мы познакомились в конце 1970‑х годов, — вспоминает краевед Александр Кобак, руководитель Фонда имени Д. С. Лихачева. — Уже не помню, кто привел меня в его коммунальную квартиру на Большой Пушкарской, 39. Надо было пройти во второй двор, потом на лифте подняться на пятый этаж. Там в коммунальной квартире находились его полторы комнаты (почти как у Иосифа Бродского): одна большая, одна совсем маленькая…
По словам Александра Кобака, его личный интерес к открыткам был связан с изучением утраченных храмов нашего города, и он довольно быстро нашел общий язык с коллекционером, тот пригласил его участвовать по средам в домашних чаепитиях. Обычно приходили человек пять-шесть, после чая сдвигали чашки в сторону, Николай Павлович раскладывал на столе альбомы, и все вместе рассматривали и обсуждали старые открытки с видами Петербурга…
Будущий директор ГМЗ «Петергоф», а в ту пору сотрудник Государственного Эрмитажа Елена Кальницкая вспоминала, что часто бывала у Шмитта-Фогелевича на Пушкарской и запомнила, что одним из самых любопытных разделов его коллекции был «Курьезы и забавы». В нем были, например, открытки, напечатанные неправильно, в частности, в зеркальном отображении, либо имевшие неверные подписи вроде «Декамероновой галереи».
— Тем посетителям, в которых Николай Павлович предполагал знатоков Петербурга, он имел обыкновение показывать особый альбом, где хранились открытки с неопознанными видами, относительно которых существовали сомнения, в самом ли деле это Петербург, и если да, то о каком именно месте может идти речь, — вспоминал Анатолий Иванов. — Это делалось в расчете на свежий, «незамыленный» взгляд, способный подчас с ходу атрибутировать спорное изображение…
В 1998 году Шмитт-Фогелевич был удостоен Анциферовской премии за общий вклад в петербургское краеведение, что стало справедливым признанием его заслуг. За несколько лет до смерти он подарил свое собрание книг по истории Петербурга Фонду имени Д. С. Лихачева, где оно легло в основу Анциферовской библиотеки. Впоследствии фонд передал ее Центру петербурговедения библиотеки имени Маяковского.
Что же касается собрания открыток, то Шмитт-Фогелевич завещал ее ГМЗ «Петергоф». Это было принципиальное решение, принятое не без участия тогдашнего директора музея-заповедника Вадима Знаменова: уникальное собрание должно было находиться только на государственном хранении. Коллекция сопровождалась вспомогательными материалами: газетно-журнальными вырезками, фотографиями, гравюрами, плакатами, рукописными материалами. При разборе переданного архива были также обнаружены около четырехсот экслибрисов — книжных знаков, созданных в ХХ веке отечественными художниками-графиками.
Читайте также:
Леденцы с открыткой от императрицы: как 7 миллионов пасхальных посланий разошлись по фронтам
Памятник императрице Марии Федоровне поставили на средства жителей Павловска и Николая II
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 149 (7971) от 15.08.2025 под заголовком «Среды на Пушкарской».
Комментарии