Следствие по делу 1844 года. Содержателя лавки с поличным взять не удалось
На протяжении нескольких дней по Прачечному переулку неспешно прогуливались два весьма солидных господина в штатском. И не просто совершали моцион: они буквально не сводили глаз с лавки, расположенной на первом этаже дома купца Замараева. В ней велась торговля «мелочными железными изделиями». Когда наконец в лавку вошли двое рядовых Морского экипажа с мешками в руках, первый из наблюдателей кивнул своему спутнику: «Пора!». Оба проследовали за моряками…
ФОТО Александра ДРОЗДОВА
Подробности — в материалах Российского государственного исторического архива.
Накануне министру внутренних дел Льву Перовскому поступили сведения о том, что содержатель той самой мелочной лавки в Прачечном переулке помещичий крестьянин Ярославской губернии Данила Копылов занимается скупкой краденого казенного имущества. Основания доверять слухам имелись: за некоторое время до этого подозреваемого уже задерживали по схожему обвинению (правда, доказать его вину не удалось). На этот раз по распоряжению министра чиновник особых поручений Аркадий Дорогин должен был захватить хозяина лавки с поличным.
Зайдя в лавку и предъявив «открытое предписание» от министра, Дорогин с помощником выяснили: явившиеся рядовые Павел Титов и Василий Тимофеев работали на верфях Нового Адмиралтейства и принесли на продажу собранную там пеньку.
От сослуживцев оба были наслышаны, что лавочник Копылов «принимает пеньку и другие материалы во всякое время». При обыске действительно обнаружилось свыше пяти пудов (более 80 килограммов) пеньки, а также три десятка корабельных болтов (целых и «переломанных»). Один из них прямо на глазах уполномоченных выпал из голенища сапога Копылова, и тот поспешил наступить на него ногой…
«В числе болтов один имеет клеймо, изображающее якорь, а прочие в тех местах, где должно быть клеймам, по‑видимому, сбиты молотом», — отмечалось в акте о проведении обыска, хранящемся в архиве. Лавку опечатали, а ее хозяин отправился под арест. О произошедшем министр Перовский «всеподданнейше» доложил императору Николаю I.
Следствие по делу началось летом 1844 года и было поручено состоявшему при Министерстве внутренних дел генерал-майору Константину Влахопуло, кавалеру золотой шпаги «За храбрость». На допросах Копылов держался бодро: утверждал, что действовал в рамках закона и просто покупал приносимые в лавку вещи «у разных продавцов и рабочих крестьян, ему не известных».
О происхождении предметов он знал только, что приносившие в свою очередь получали болты, гвозди и пеньку «при ломке судов и барок частных лиц, в возмездие за их работу». Во время же обыска лавочник, по его словам, «был в нетрезвом виде до того, что не помнит ничего о происходившем».
Чтобы уличить крестьянина во лжи, ему устроили очную ставку с рядовыми Морского экипажа. Однако Копылов твердо придерживался собственной версии и не дал следователю никаких зацепок, за исключением того, что «при каждом слове менялся в лице, и видна была борьба с самим собою».
Подобные результаты не устроили министра, и он поставил на вид генералу Влахопуло неважное ведение следствия. В ответ Перовский услышал практически крик души: «При всем искреннейшем желании выполнить в точности волю Вашего Высокопревосходительства, я дальнейших открытий по делу сему сделать не мог и, при всех увещательных мерах, законами дозволенных, я не в силах был исторгнуть признание».
После этого дело передали другому следователю — коллежскому советнику Алексею Протопопову, однако и ему не удалось найти прямых улик, которые бы свидетельствовали о том, что крестьянин Копылов занимается скупкой краденого. Приглашенный в качестве эксперта такелажмейстер (специалист по корабельным снастям) «не признал» найденную при обыске пеньку казенной, «за неимением в оной тех признаков, которые обыкновенно имеются в казенной пеньке». Что же касалось пеньки, принесенной рядовыми Морского экипажа, то она в буквальном смысле представляла собой «отходы производства».
Железные и медные болты, которые теоретически могли быть казенными, эксперты оценили в «смешную» сумму — 1 рубль 15 копеек серебром. Ущерб, даже если признать, что он имел место, оказывался минимальным…
Опрос тех, кто лично знал содержателя мелочной лавки, показал, что он «поведения одобрительного», а жена Копылова Капитолина развила бурную деятельность и даже дважды добилась аудиенции у министра Перовского, умоляя сжалиться над «несчастным узником и тремя малолетними детьми, без помощи отцовской остающимися». В итоге осенью 1844 года крестьянин был отпущен на свободу, а мелочная лавка в Прачечном переулке возобновила свою работу.
Нам остается только гадать: были ли обвинения в его адрес наговором или же он действительно был ловким скупщиком краденого, которому в очередной раз удалось уйти от ответственности…
Читайте также:
До кольца — двойной тариф. Сколько стоил проезд по всему маршруту в трамваях Ленинграда
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 211 (7787) от 07.11.2024 под заголовком «С поличным взять не удалось».
Комментарии