Школьный бунт
«Блистательный Санкт-Петербург» начала ХХ века нередко представляется нам почти идеальным миром. Его неотъемлемая часть - гимназии и реальные училища, о которых сегодня принято говорить с ностальгией как о непревзойденных образцах образования и воспитания. Свой взгляд на эту тему - у доцента РГПУ им. А. И. Герцена кандидата исторических наук Татьяны ПАШКОВОЙ, которая занимается изучением дореволюционной петербургской системы образования.
ФОТО Vladimir-Meln/shutterstock.com
- Татьяна Ильинична, так была ли тогдашняя школа некой «фабрикой», бесперебойно ковавшей российскую интеллектуальную элиту?
- Трудно дать однозначный ответ. Но можно уверенно сказать, что к началу ХХ века система школьного образования оказалась в кризисном положении, обусловленном разными факторами.
В те годы во многих европейских странах проводились более или менее радикальные реформы средней школы. В России консервативный школьный механизм явно не поспевал за переменами, произошедшими в стране за годы «великих реформ» Александра II. Общественность, жаждавшая гласности, открытости, демократизации школы, была разочарована.
- Не случайно школа стала тогда подвергаться серьезным нападкам и жесткой критике со стороны общества...
- Действительно, общественность впервые проявила искренний и настойчивый интерес к тому, что происходило за неприступными гимназическими стенами. Прежде, когда этих учебных заведений было мало и они не пользовались популярностью, состояние дел в школах касалось лишь весьма узкого круга людей. Теперь, когда образование стало самостоятельной ценностью, а не только средством к получению льгот и привилегий по службе, а мужские и женские гимназии получили широкое распространение по всей империи, многое изменилось.
- Давайте напомним, как тогда была устроена система среднего образования Российской империи...
- Довольно причудливо: многие ведомства - министерства финансов, торговли и промышленности, путей сообщения и другие - имели свои собственные учебные заведения. Своего рода каркас этой системы составляли мужские и женские школы, подчинявшиеся Министерству народного просвещения и ведомству учреждений императрицы Марии.
За последние двадцать лет существования Российской империи в Министерстве просвещения сменились не меньше десяти министров. В 1899 году ведомство впервые публично признало наличие серьезных проблем в средней школе. В специальном циркуляре говорилось, что «среди педагогов и родителей учащихся в гимназиях и реальных училищах давно слышатся жалобы на разные недостатки этих учебных заведений».
- На что же жаловались в первую очередь?
- Перечислю самые основные претензии. На невнимание к личным особенностям учащихся и пренебрежение нравственным и физическим воспитанием. На чрезмерность ежедневной умственной работы. На недостаточное преподавание русского языка, литературы и истории, слабое ознакомление с родной природой. На излишнее преобладание древних языков и неправильную постановку их преподавания... И в целом на то, что учебное дело было предельно бюрократизировано, на то, что школа стремится установить тотальный контроль над частной жизнью молодежи, что запрещены любые формы самоорганизации учеников и учителей. Недовольство вызывали ограничения на получение среднего образования по социальному происхождению и вероисповеданию.
Что же удивляться, что все это в конце концов переполнило чашу терпения. И произошло то, что современники назвали «школьной революцией».
- О чем идет речь?
- До поры до времени в громком хоре критиков средней школы не был слышен голос тех, кого эта ситуация касалась самым непосредственным образом, - учеников и учениц гимназий и реальных училищ. Положение принципиально изменили события Кровавого воскресенья 1905 года. После него юноши и подростки впервые начали проявлять свой протест открыто и прибегать к коллективным действиям.
Уже во второй половине января в отдельных учебных заведениях Петербурга старшеклассники впервые опробовали некоторые формы протеста против школьного режима - доставку в школу прокламаций, коллективный отказ от выполнения классной работы. Нередко ученики устраивали «химическую обструкцию»: разливали сероводород, добытый в школьной лаборатории, в туалетах и классах. В результате по всему учебному заведению распространялся удушливый неприятный запах, и уроки приходилось отменять...
31 января на свет появилась листовка «Ко всем учащимся в средних учебных заведениях С.-Петербурга», в ней выдвигались требования о полной отмене преподавания древних языков и внешкольного надзора за учениками, контроля над их религиозными обязанностями, унизительных наказаний, процентных норм для детей евреев и так далее.
Апогеем «школьной революции» стали события осени-зимы 1905 - 1906 годов. По существу, этот учебный год в Петербурге был сорван. Бунтующую молодежь уже ничто не могло остановить, даже страх перед самыми суровыми дисциплинарными взысканиями. Приходя в гимназии, ученики вместо классов шли в актовый зал и устраивали многочасовые сходки с пением революционных песен, выдвигали требования к школьной администрации, писали петиции и письма в газеты, били стекла, ломали и выбрасывали из окон школьную мебель... Прежде всего они хотели, чтобы в них перестали видеть, как говорилось в одном из документов, «послушный материал для педагогических опытов».
Их требования в отличие от студенческих касались в основном не политики, а внутришкольного устройства. Учащиеся настаивали, в частности, на введении лекционной формы занятий со свободным посещением, свободном доступе в Публичную библиотеку, вежливом обращении со стороны учителей, праве создания собственных организаций, самоуправления (старостата) и так далее.
Если к брожению студентов все уже более-менее привыкли, то бунт подростков застал взрослых врасплох. Школьный порядок рассыпался буквально на глазах как карточный домик. Растерянное учебное начальство впервые обратилось за помощью к родителям, но те тоже плохо понимали, что делать. Одни поддерживали многие требования школьников, другие, наоборот, призывали «закрутить гайки» и заставить гимназистов заниматься любой ценой, вплоть до вызова нарядов полиции. Бурные родительские собрания превращались в политические митинги...
- И каковы были последствия «школьной революции»?
- Ситуация в образовательных учреждениях как в зеркале отразила ситуацию в стране: когда революция пошла на убыль, началась реакция. Усилился административный и политический надзор над средней школой. Правительство начало постепенно сворачивать деятельность созданных в ходе революции родительских комитетов, и к 1912 году они почти повсеместно прекратили свое существование. Весной 1907 года были восстановлены устные и письменные переводные экзамены, летом вновь введено обязательное ношение формы учащимися средних учебных заведений.
Ситуация изменилась в начале 1915 года, когда Министерство просвещения возглавил отличавшийся либеральными взглядами граф Павел Игнатьев. Он предпринял последнюю попытку серьезной реформы дореволюционной средней школы. В апреле 1915 года Игнатьев созвал особое совещание, которое занялось разработкой новой концепции школы. В соответствии с ней она должна была стать самодовлеющей, то есть дающей общее образование и не имеющей непосредственной целью подготовку в вузы, состоящей из двух ступеней - с трех- и четырехлетним курсами обучения.
Однако идеи Игнатьева вызвали яростное сопротивление на местах. Посыпались жалобы. Министра обвиняли во всех смертных грехах: он-де вносит смуту в школу через родительские комитеты, его указания пагубно влияют на настроения учащихся, отмена переводных экзаменов ведет к разрушению школы.
Под давлением правых, требовавших поставить министра на место, Игнатьев в декабре 1916 года ушел в отставку, и реформа так толком и не состоялась. А уже через несколько недель в стране произошла новая революция, ознаменовавшаяся в том числе и кардинальным сломом всей прежней системы школьного обучения.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 162 (5779) от 02.09.2016.
Комментарии