Революция пришлых людей

До сих пор не очень много известно о том, как проходили революционные события февраля-марта 1917 года в ближайших к Петрограду провинциях. Одно из уникальных свидетельств подобного рода - дневник тихвинского историка и краеведа Исаакия Петровича Мордвинова, сохранившийся в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб).

Иллюстрация BluOltreMare/shutterstock.com

Выходец из крестьянства, Мордвинов являлся крупным педагогом, организатором внешкольного дела в Тихвинском уезде, был автором множества печатных работ. Исповедуя левые взгляды, Мордвинов одно время даже состоял в партии социалистов-революционеров. На рубеже веков он перебрался в городок Валк Лифляндской губернии (ныне Валка в Латвии), где работал в местной железнодорожной школе, преподавая русский язык. Проводил беседы с народом, используя нелегальную политическую литературу. В 1905 году был одним из организаторов стачки рабочих в Валке.

Все эти действия не остались незамеченными: в 1910 году Мордвинов оказался в тюрьме. Рижская судебная палата осудила его на год и три месяца заключения, которое он отбывал в тюрьме в городе Вендене (ныне - Цесис в Латвии).

После освобождения в 1912 году Мордвинов вернулся в Тихвин, где и жил до конца своих дней... Несмотря на свои левые взгляды, он в то же время не был революционером-радикалом. Ему представлялось, что просвещенная интеллигенция (вроде него самого) должна была вести за собой «темный народ». Поэтому в 1917 году Мордвинов, с одной стороны, увидел реализацию собственной мечты, а с другой - страшно испугался «человека с ружьем».

Из дневников Мордвинова следует, что первой реакцией жителей Тихвина на февральские события в Петрограде были растерянность и испуг. Так, представители местного земства о февральских событиях в газетах «читали весьма робко, вполголоса, хотя лишнего народа в комнате не было». Аналогичным образом реагировало и сельское население. Так, в ходе разговора жены Мордвинова с односельчанином мужа крестьянином деревни Жилая Глина на ее вопрос: «что расскажешь об этом в деревне?» - тот испуганно ответил: «Ни за что, ничего не скажу, боюсь».

Сам же автор дневников, оценивая происходившие события, сравнивал их с Парижской коммуной и больше всего опасался анархии и безвластия: «Говорят, что в Тихвин явятся громилы, все разобьют и учредят революционный комитет».

В общем-то, так и случилось: революцию в Тихвине сделали пришлые люди: 1 марта из Петрограда прибыл отряд солдат, который арестовал уездного исправника и двух полицейских надзирателей, разоружил солдат и офицеров местного гарнизона и сформировал солдатский гарнизонный комитет. На следующий день в городе прошла демонстрация с пением революционных песен, вызвавшая у Мордвинова едкую иронию: «Все солдатики украшены красными тряпками. Были красные знамена».

Мордвинов понимал, что возврата к старому уже не будет: «Заправилы движения, по-видимому, опираются на «общество» и совершают не смену правительства, а революцию. Если это революция, то, значит, самое страшное предвидится впереди». И делал неутешительный вывод: «Деревня не подготовлена, дело сводится к продовольственному вопросу; мужики получили в городе муку - и глубоко довольны... Народ относится к событиям пассивно. Интеллигенция пугливо прячется. Молодежь ничтожна. Рабочих нет. В общем, для выступления нет ни сферы, ни опоры».

Судя по дневнику Мордвинова, перелом в его настроении наступил 3 - 4 марта 1917 года, когда до жителей Тихвина дошли известия об отречении Николая II и аресте высших сановников. Одновременно стало известно о формировании Временного правительства, которое Мордвинов приветствовал, поскольку считал его гарантом сохранения государства. Он полагал, что надо ждать разрешения всех вопросов Думой, а затем действовать в полном соответствии с ней. И сразу же как будто пропал его страх перед революционной толпой. Посмотрев на демонстрацию в Тихвине 5 марта, он записал: «Эти знамена, около которых беззаботно гудят ребятишки, ведь символ моих идеалов - правды, света и добра. И мне захотелось приветствовать солдат».

О царившем воодушевлении среди жителей города свидетельствуют высказывания родственников Мордвинова. «Как хорошо теперь выходят молитвы без имени царя», - отмечала его дочь Мария. Ей вторила сестра автора дневников Мария Петровна: «А то, бывало, хочешь Богу помолиться, а тут тебе гудят... Мария Федоровна, Александра Федоровна ... чтоб их нелегкая побрала».

К 10 марта в Тихвине были сформированы новые органы власти, куда вошли землевладельцы, торговцы и чиновники. При этом уездное земство и городская управа остались в неприкосновенности. Пост комиссара Временного правительства в Тихвинском уезде (тогда он относился к Новгородской губернии) занял помещик Н. П. Коновалов.

Мордвинову крайне не нравилось, что многие деятели старого режима «перекрасились». Например, директор местного реального училища, известный своими черносотенными взглядами, «бегал в толпе, украшенный красным бантом, как и начальник станции Берцев, ворюга». «Моего пессимизма никто не разделяет. Не верят, что темные силы, прикрывшись красными тряпочками, могут захватить власть и вернуть прежнее», - отмечал Мордвинов.

Сам он с воодушевлением принял участие в деятельности новой власти, участвовал в работе по переформированию полиции в милицию. Активно проводил просветительские лекции для народа и продолжал ездить с аппаратом для показа кинофильмов по уезду. Наконец, в 1917 году под редакцией Мордвинова выходила газета «Тихвинские ведомости». Она издавалась при Тихвинском уездном комитете и поддерживала политику Временного правительства.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в наших группах ВКонтакте и Facebook