Res publiсa
В нынешнем году исполняется 880 лет со времени возникновения Новгородской вечевой республики. Историки обычно ведут ее отсчет от 1136 года, когда новгородцы, призвав к себе на вече псковичей и ладожан, прогнали из города князя Всеволода Мстиславича. И призвали нового... Новгородский археолог, заведующий Центром по организации и обеспечению археологических исследований Новгородского музея-заповедника, председатель местного общества любителей древности, кандидат исторических наук Сергей ТРОЯНОВСКИЙ считает, что глубокое изучение Новгородского государства по-настоящему начинается только сейчас.
В 1170 году объединенные силы русских княжеств пытались обуздать строптивых новгородцев. Согласно легенде, осажденные вынесли на городскую стену образ Пресвятой Богородицы, в который враги выпустили тучу стрел. Одна из них вонзилась в иконописный лик, пос
– Сергей Викторович, в исторической науке советского времени события 1136 года называли даже «новгородской революцией»...
– Это, конечно, преувеличение, но доля правды в этом утверждении есть... Поводом к недовольству новгородцев стала затеянная Всеволодом Мстиславичем война против Суздальского княжества, дабы посадить там своего брата Изяслава. Кончилось все поражением новгородцев и большими потерями... Вот тогда они и «восстали».
«Призрак революции», подобный новгородскому антикняжескому мятежу, бродил в то время и по городам Северной Европы. Жители принимали активное участие в политической борьбе, чтобы отстоять преимущества города как самостоятельного целого. Новгородцы не то что не отставали от них, а были одними из первых, кто добился права самостоятельно выбирать себе князя. Немного позднее, с 1156 года, и епископа...
– Центральную роль в Новгородской республике играло вече. Многие ваши коллеги воспринимают его как архаическое наследие первобытного общества. Что скажете?
– Так думают отнюдь не все. Существуют современные научные монографии, авторы которых считают, что это совершенно не так. К примеру, авторитетный шведский ученый Йонас Гранберг в начале 2000-х годов защитил в Гетеборге диссертацию, посвященную новгородскому вече как политическому институту. В 2004 году она была издана на русском языке. Проанализировав древнерусские письменные источники, он пришел к выводу, что вече – это явление, связанное с формированием городского самосознания.
С ним согласен и московский историк Павел Лукин. В прошлом году вышла монография (на основе его докторской диссертации), которая так и называется – «Новгородское вече». Основываясь на источниках не только российского происхождения, но и немецкого, он доказывает, что вече представляло опасность для князя, епископа и особенно иностранных купцов. Почему? Потому что на него собирались в ситуациях, когда нарушались права свободных людей, занимавшихся ремеслом, торговлей. В этом случае они имели право апелляции и могли потребовать созыва вече, чтобы защитить себя от произвола власть имущих.
Сейчас появляются новые исследования, в которых Новгород сравнивают с республиканскими системами северной Италии, с нашими близкими соседями-славянами – Хорватией, Сербией...
– Вы имеете возможность говорить о Новгороде не только как историк, изучающий письменные источники, но и как археолог-практик, имеющий дело с реальными свидетельствами средневековой жизни...
– Письменные и археологические источники вместе говорят о системе политического республиканского устройства Новгорода, выделявшегося на фоне всех остальных древнерусских городов. Мы имеем дело с тем, что является материальными остатками той системы, которая называется «республика».
Сам термин res publiсa (в переводе с латыни – «общие дела», или «общие вещи») имеет древнеримское происхождение и заключает в себе ценности античной эпохи, когда свободные граждане греческих городов-полисов, а затем римляне четко разделяли частную и публичную собственность. Термином res publiсa древнеримский философ Цицерон называл общественные здания, а также крепостные стены, мосты и источники воды (водопроводы и уличные фонтаны).
Строительство и содержание «общих вещей» объединяло горожан, заставляло их сообща вкладывать средства, придумывать формы контроля над публичными объектами, вводить должности магистратов, отвечавших за мощение улиц, строительство храмов и мостов, то есть развивать местное самоуправление.
Посмотрим с этих позиций на Новгород. Уже в середине Х века жители города начинают объединяться в «уличанские» общины (сейчас мы бы назвали их уличными), выбирать старост и делегировать им полномочия по сбору средств на ремонт и содержание мостовых. Суд в Новгороде – тоже «общее дело»: его заседания проходили публично, гласно и часто касались общественных интересов.
Ярким воплощением новгородского «общего дела» был Великий мост через Волхов, существовавший уже в XII веке. Речь идет о переправе длиной больше двухсот метров – практически на том же самом месте, где расположен нынешний пешеходный мост из Кремля на Торговую сторону.
Великий мост регулярно упоминался в летописях применительно к Новгороду – даже чаще, чем собор Святой Софии. Мост нужно было регулярно ремонтировать, подновлять – он был важнейшим объектом заботы новгородцев. Это и была та самая res publiсa, то есть «общее дело». Кроме того, Великий мост – «вещный» символ республиканских порядков Новгорода: это и место публичных казней, и площадка для разрешения общегородских споров, в том числе путем кулачных боев.
Мы последние десять лет совместно с Европейским университетом в Петербурге занимаемся археологическим изучением Великого моста. И теперь знаем, что он был не только средством сообщения, там были лавки, магазины, часовни. Собрано более четырех тысяч археологических находок...
Однако главное, чем отличалась республиканская форма правления в Новгороде, – князья лишались права полного распоряжения имуществом жителей Новгорода (а бояре были богатыми, зажиточными людьми). Кроме того, в Новгороде действовала очень сильная система самоуправления, которую не всегда можно было подчинить напрямую сильной руке.
Более того, за несколько столетий новгородцы выработали инстинкт сохранения города-республики. Он заставлял их постоянно совершенствовать внутренние механизмы развития городской экономики и политической системы. К примеру, с конца XIII века должность посадника переходила из рук в руки каждый год.
– Еще одна довольно распространенная в науке точка зрения: Новгородскую республику погубила жадность бояр-олигархов, обогащавшихся за счет эксплуатации огромных территорий...
– В ходе раскопок мы имеем дело с десятками боярских усадеб и никакой роскоши там не находим. Деревянные постройки, довольно простое внутреннее убранство. В лучшем случае – фрагменты резной мебели, скамеек, стульев... Город горел каждые 20 – 25 лет, пожары уничтожали целые «концы» города (так называли тогдашние районы Новгорода – Неревский, Загородский, Людин, Плотницкий, Славенский. – Ред.). В этой ситуации не имело особого смысла вкладывать деньги, говоря современными словами, в недвижимость...
Но главный аргумент против якобы жадности новгородских бояр – тот факт, что в Новгороде по «семисоборной описи», которая датируется 1466 – 1467 годами, числилось 166 храмов. Они были построены как раз на деньги богатых купцов. Все храмы были украшены замечательными фресками, причем приглашали первоклассных мастеров из Европы. В Новгороде, например, работал знаменитый Феофан Грек. Иными словами, новгородские бояре, будучи христианами, понимали, что надо использовать богатство для того, чтобы попасть в Царствие Небесное.
– Можно ли однозначно утверждать, что потеря Новгородом независимости и его вхождение в конце XV века в состав Московского царства являлись абсолютно безальтернативными?
– Надо понимать, что первые государства в привычных для нас названиях и очертаниях стали складываться на карте Европы еще в XIV веке. Они приходили на смену раздробленным княжествам и монархиям – это был общеевропейский процесс.
Для самостоятельного Новгорода вопрос об объединении с кем-либо в то время еще просто не возникал. Могущественная Новгородская республика ощущала себя абсолютно самодостаточной как по территории (крупнейшая в Европе!), так и по возможностям экономического роста. Как отмечал московский историк Александр Зимин, Новгород (и еще Тверь) богател на транзитной торговле с Западом и Востоком. В торговле и политике они балансировали между другими странами и землями.
Однако уже в середине XV века на Руси начались кровавые межкняжеские распри среди потомков Дмитрия Донского. Подобные же процессы происходили и в Европе (война Алой и Белой розы в Англии). Складывались централизованные монархии, не предполагавшие существования разномастных политических структур. В этой ситуации новгородцы с их республиканскими порядками все больше ощущали себя чужаками.
В тот период на Руси было несколько центров, претендовавших на роль лидирующих, перспективных государственных организмов. Во-первых, Литовская Русь – это большие территории, которые сегодня входят в состав Литвы, Белоруссии, Украины, западно-русские земли, в частности, Смоленск. Официальным языком Литовского княжества был русский, официальной религией – православие.
Во-вторых, приуральские соль-вычегодские территории. Галицкие князья, выходцы из этих мест, уже задумывались над созданием независимого от Москвы государства, способного жить за счет собственных богатств – пушнины и соли.
И, наконец, державная Москва, за которой маячила татарская сабля. Москва уже была готова покончить с зависимостью от Орды, но сама восприняла многие ее черты, в том числе деспотическое правление. Кстати, в походе против Новгорода в 1471 году союзниками московского войска были не кто-нибудь, а татары.
У Новгорода в этой ситуации были возможности выбора, с кем быть. И он пытался реализовать свои варианты обособления от Москвы. Новгородцы ведь заключили договор с польско-литовским королем Казимиром, который согласился принять их под свое крыло. Однако переходить в католическую веру новгородцы совершенно не собирались. И это хорошо подтверждается археологическими и архитектурными памятниками: у нас в Кремле есть церковь Сергия Радонежского, которая была основана в начале 1460-х годов. То есть еще за двадцать лет до вхождения Новгорода в состав Московской Руси новгородцы посвятили один из храмов города главному идеологу, вдохновителю централизации русских земель.
Конечно, Иван III должен был решать вопрос централизации страны, дабы показать Орде, уже распадавшейся на отдельные уделы, мощь единого государства. И спустя всего два года после присоединения Новгорода, в 1480 году, он посчитал возможным продемонстрировать свою силу татарам: знаменитое «стояние на Угре» положило конец ордынскому игу.
Важным фактором был еще и религиозный. Ситуацию особенно обострило падение в 1453 году Константинополя под ударами турков, что стало концом 1100-летней истории христианской Византийской империи. Москва к тому времени сложилась как столица русского православия и считала себя духовным преемником Константинополя. Новгород тоже был очагом православия, но он постоянно находился под влиянием католической Литвы и других стран Европы. В этой ситуации Москва и Новгород были обречены на конфликт...
– Может ли нам чем-нибудь сегодня быть полезен опыт Новгородской республики?
– Конечно! Во-первых, традициями местного самоуправления, восходящими к вече. Во-вторых, я считаю, что Новгород в значительной степени является моделью развития нынешней России. Основным источником его могущества было то, что сегодня составляет основу экономики нашего государства, – эксплуатация транспортных коридоров, пролегающих через нашу страну, и ресурсов, которые нужны Европе.
В эпоху Средневековья это были лес, мука, пушнина, воск (каждая вторая свечка в Европе, как говорят историки, горела на новгородском воске). Новгород в основном занимался перекачкой ресурсов в обе стороны: из Европы принимал те богатства, которые можно было продавать своим – в Тверь, Москву и южнее, и восточнее. А отсюда на Запад шли товары, которых там не хватало...
Русь ведь вообще начиналась как коридор с Балтики на Волгу. Это Великий Волжский путь, или Восточный путь, как его еще называют западные историки. К нему гораздо позднее, уже в X веке, добавился второй путь – «из варяг в греки». Он включил в себя Неву, Ладожское озеро, Волхов.
Эти два коридора соединились как раз в районе Новгорода. При Петре роль перекрестка дорог взял на себя Петербург. Поэтому, когда говорят, что Петр открыл окно в Европу, не надо забывать, что до этого была широко распахнутая дверь в Европу – Новгород.
Я уверен, что сегодня исторический опыт Новгородской республики может быть востребован, ведь это была устойчивая, динамически развивающаяся модель, просуществовавшая более 350 лет. Для сравнения: домонгольская Русь просуществовала примерно двести лет, примерно столько же – Московское царство: оно началось при Иване III, а закончилось Смутным временем. Российская империя, от Петра до 1917 года, – тоже двести лет. Советская власть продержалась чуть больше семидесяти...
– Но ведь это опыт одного региона!
– Не скажите... Нам, новгородцам, очень близки псковичи – там тоже была самостоятельная вечевая республика. Они вошли в состав Московского царства на несколько десятилетий позже Новгорода, в 1510 году, фактически под угрозой применения военной силы. Кроме того, обратите внимание на масштабы Новгородской республики – по размерам как четыре Франции! Огромное государство... Недаром присоединение Новгорода фактически удвоило размеры Московской Руси.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 096 (5713) от 01.06.2016.
Комментарии