Путь прокладывает лоцман. Михаил Бритнев — создатель первого судна для работы во льдах
Не все знают, что у адмирала Степана Осиповича Макарова, по инициативе и при активном участии которого в декабре 1897 года был заложен первый в мире ледокол, способный форсировать тяжелые льды, был предшественник — кронштадтский предприниматель Михаил Осипович Бритнев. Свой ледокол он построил почти тридцатью годами ранее.
ФОТО Pixabay
Родился он 3 ноября 1821 года. Его семья, обосновавшаяся в Кронштадте еще в 1736 году, постепенно из крестьянской превратилась в купеческую, занимаясь различной предпринимательской деятельностью. В двенадцать лет Михаил Бритнев потерял отца, тем не менее он смог получить прекрасное образование.
Заслуги Михаила Бритнева не остались неоцененными: он стал потомственным почетным гражданином Кронштадта, в 1868 году был избран городским головой./Репродукция. ФОТО автора
Окончив четырехклассное уездное училище в Кронштадте, он поступил в столичное Коммерческое училище, где был «своекоштным пансионером», то есть за него платила семья. Обучение он решил продолжить, и не где‑нибудь, а в Англии. Там он изучал корабельную архитектуру: именно сооружению кораблей Бритнев и решил посвятить свою жизнь.
В начале 1850‑х годов он вернулся в Кронштадт и начал с создания товарищества, которое поднимало со дна затонувшие суда и грузы. Компаньоном Бритнева стал англичанин Томас Пинкертон, запатентовавший «гидростат» — конструкцию из нескольких понтонов, которые погружали к корпусу затонувшего корабля, крепили к нему, а затем накачивали сжатым воздухом.
Товарищество выполнило немало весьма сложных судоподъемных работ, но главным делом жизни Бритнева стал его Судостроительный и механический завод, за десятилетие выросший из маленькой мастерской. Первым здесь построили небольшой железный пароход длиной всего 12 метров — для минной команды военного ведомства. Именно он стал предвестником будущей идеи ледокола.
Дело в том, что сообщение островного Кронштадта с материком всегда было большой проблемой в межсезонье. Если зимой по крепкому льду можно было передвигаться на телегах и в каретах, то в периоды ледостава и ледохода связь Кронштадта с материком прерывалась: корабли пройти не могли.
Со льдом пытались бороться с помощью взрывчатки, от чего страдали жители Кронштадта, в домах которых от взрывов вылетали стекла. Была попытка крушить лед с помощью многопудовых гирь. Для этого по проекту полковника Н. Л. Эйлера перестроили канонерскую лодку «Опыт». В ее носовой части установили механизм, поднимавший и бросавший на лед эти самые гири, но эффективность подобного способа оказалась крайне низкой.
Предприимчивый Бритнев предложил свое ноу-хау: он первым в мире применил на практике способ, используемый до сего дня ледоколами всего мира. Он переделал носовую часть своего пароходного буксира «Пайлот» таким образом, что судно как бы «взбиралось» на ледяное поле и своим весом крушило его. Причем чертежи этой конструкции выполнил сам Бритнев.
Буксир «Пайлот», построенный в Англии, имел длину всего 20,7 метра и ширину 3,5 метра. Мощность его паровой машины составляла 25 лошадиных сил. «Пайлот» в переводе с английского — «лоцман». Название вполне подходящее для ледокола, прокладывающего путь другим кораблям.
Чиновники Морского ведомства с некоторым недоверием отнеслись к способности «Пайлота» успешно работать во льду. В начале ноября 1866 года, когда Финский залив затянуло наносным льдом, они решили провести сравнительные испытания «Опыта», разбивавшего лед гирями, и «Пайлота». Соревнование выиграл «Пайлот», обошедший застрявший во льдах «Опыт». И хотя это не убедило Морское ведомство в правоте Бритнева, тем не менее он победил: «Опыт» в отличие от «Пайлота» не смог обеспечить мало-мальски надежное сообщение Кронштадта с Большой землей.
В апреле 1865 года именно благодаря работе «Пайлота» навигация началась раньше обычного, и стало возможно сообщение с материком в период, когда весенний лед уже был опасен для передвижения по нему. Тогда же в Кронштадте стали употреблять и термин «ледокол».
Вскоре опыт Бритнева стал известен в Европе, и в 1871 году в Кронштадт приехали германские инженеры, которые за триста рублей купили у Бритнева чертежи «Пайлота». После этого началось строительство ледоколов в Гамбурге.
Что же касается Кронштадта, то одного «Пайлота» для него, разумеется, было недостаточно, и Бритнев построил еще один ледокол — «Айрот». Именно успешная работа этих ледоколов убедила Степана Макарова в эффективности такого способа прокладки пути во льдах и в необходимости строительства мощного арктического ледокола, которым стал «Ермак».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 242 (7571) от 22.12.2023 под заголовком «Путь прокладывает лоцман».
Комментарии