Процветание в единстве. 19 апреля 1783 года Екатерина Великая подписала Манифест о присоединении Крыма к Российской империи
Вхождение полуострова в состав России имело для него большое значение: оно кардинально изменило жизненный уклад местного населения, затронув сформированные веками привычки и традиции. И при этом Крым остался пространством мирного и взаимовыгодного сосуществования людей разных национальностей. Что, по мнению нашего собеседника кандидата исторических наук доцента Санкт-Петербургского государственного университета Владимира КАЛИНОВСКОГО, ярко демонстрирует, как аккуратно и тактично действовала Россия, «переформатируя» Крым, как учитывала при этом интересы всех живших там народов.
Неизвестный художник, выполнивший это полотно по оригиналу Фердинанда де Мейса, в аллегорической форме изобразил Таврический вояж Екатерины II, продолжавшийся на протяжении почти полугода, с января по июль 1787 года./Репродукция. ФОТО автора
— Владимир Витальевич, присоединение Крыма к России ведь было не одномоментным?
— Да, процесс занял не один год, ему предшествовала долгая и кропотливая работа — как военная, так и дипломатическая. В результате подписанного в 1774 году Кючук-Кайнарджийского мира, ставшего итогом очередной войны с Османской империей, Крымское ханство стало формально независимым от Османской империи.
Крымско-татарская элита разделилась. Ведь еще до манифеста Екатерины II на полуострове существовала «пророссийская партия». Ее возглавлял Шагин-Гирей, который в 1777 году занял ханский трон в Бахчисарае, и именно на него поначалу сделала ставку Россия. Этот правитель попытался реформировать свое государство. Подражая Петру Великому, он внедрял передовые обычаи в армии и в повседневной жизни.
Консервативное мусульманское общество воспринимало подобные новшества едва ли не как вероотступничество. Поэтому на полуострове регулярно вспыхивали восстания, подогреваемые Турцией. Их приходилось усмирять при поддержке российской армии, и в конечном итоге Потемкину удалось убедить Екатерину, что для Российской империи выгоднее не поддерживать непопулярного Шагин-Гирея, сохраняя постоянный очаг нестабильности на своих границах, а присоединить Крым и поставить здесь свою администрацию. Фаворит обещал императрице такую славу, которой не было ни у кого из российских правителей.
Не встречая сопротивления местных жителей, российские войска вошли в крымские города, а Потемкин и его помощники тем временем добились отречения Шагин-Гирея и перехода местной знати на сторону России. После чего российская администрация сделала все, чтобы расположить к себе население полуострова. На тот момент оно было практически мононациональным: крымские татары составляли более 95 %. Остальная часть жителей — армяне, евреи, караимы и крымчаки. Славян было совсем немного.
В манифесте о присоединении Крыма объявлялось о том, что все местное население находится под покровительством императрицы. Ему даровалось равенство в правах с подданными Российской империи, неприкосновенность имущества, защита «природной веры».
Естественно, Россия изменила существовавшую прежде в Крыму структуру управления. Отныне во главе региона стал Таврический губернатор, назначаемый из Петербурга. Первым из них был Григорий Петрович Милорадович, представитель знаменитого дворянского рода. Местные жители могли занимать (и занимали!) посты предводителей дворянства, городских голов и других руководителей.
— Что получили жители полуострова в результате присоединения к Российской империи?
— Множество привилегий. Местное дворянство было приравнено в правах к российскому, причем первые десятилетия дворянский статус не нужно было подтверждать документально. Особой поддержкой пользовались те, кто делал карьеру в образовании и военном деле, то есть тех сферах, которые были важными для интеграции народов Крыма в общегосударственное пространство.
Живших на полуострове татар освободили от налогов. До 1870‑х годов, то есть до военной реформы Александра II, их не касалась обязательная воинская повинность. В то же время они сами регулярно выступали с инициативой по сбору своих национальных частей, которые бы служили Российской империи.
Так был сформирован Крымский конный полк, участвовавший в Бородинском сражении, а потом во взятии Парижа. Отчасти он содержался на средства, которые жители Крыма вносили сами. Августейшим шефом полка была супруга Николая II, последняя российская императрица Александра Федоровна. Она даже удостоилась рифмованных текстов на крымско-татарском языке, прославлявших «матушку-покровительницу».
На императорские средства (речь и о частных деньгах государей, и о средствах из казны) в разных уголках полуострова возводили мечети. Это должно было продемонстрировать, что российская власть покровительствует мусульманам. Так, завершая свой Таврический вояж в 1787 году, Екатерина Великая пожертвовала средства на создание нескольких мечетей в Крыму и щедро вознаградила нескольких мулл.
Очень долго на полуострове существовала система мусульманских религиозных школ, и Россия ее не меняла. Что характерно, запрос на изменение этой системы возник внутри самой местной общины. И тут следует упомянуть просветителя Исмаила Гаспринского. Долгое время он был городским головой Бахчисарая (и ныне там ему установлен памятник), он же создал первую газету на крымско-татарском языке — «Переводчик-Терджиман». В публицистике Гаспринского нередко звучала мысль о том, что Российская империя принесла много хорошего крымским татарам, что она очень деликатно и бережно относится к их религиозным верованиям и национальной культуре…
Выиграл от присоединения полуострова к России и такой небольшой народ, как караимы. Они также были освобождены от налогов, имели право приобретать земельные участки на льготных условиях. По некоторым данным, караимы считались богатейшим народом Российской империи.
Во времена Крымской войны духовный лидер крымских караимов Соломон Бейм призывал сражаться за Россию, а сами караимы по поручению военной администрации выполняли разведывательные действия на территории полуострова.
Местами компактного расселения караимов были город-крепость Чуфут-кале близ Бахчисарая и Евпатория. Николай II нередко бывал в этих местах в знак своего особого внимания к этому народу.
И тем не менее постепенно Крымский полуостров становился все более русским…
— Историки знают, что русские корни Крыма прослеживаются еще со времен Древней Руси. Как известно, полуостров был частью пути «из варяг в греки», в Херсонесе принял православную веру князь Владимир…
— Да, безусловно. Весь этот «русский базис» Крыма императрица Екатерина II учитывала. Историки полагают, что Крым был частью ее «греческого проекта», целью которого было присоединение к России территорий бывшей Византийской империи и водружение православного креста над Святой Софией в Константинополе.
Крым в этом замысле имел важное идеологическое значение: с VI по XV век полуостров был частью византийского мира. И недаром города, основанные Екатериной II на полуострове, получили по ее повелению греческие названия: Симферополь («Город пользы»), Севастополь («Город славы), Феодосия («Богом данная»).
Российская администрация всячески способствовала переселению в Крым выходцев из центральных губерний России: поддерживала помещиков и отставных солдат, щедро раздавая им земельные участки и средства на строительство жилья. За казенные средства в Крым переселяли женщин — солдатских вдов, государственных крестьянок и многих других. Представления о теплом и плодородном крае, где необходимы рабочие руки, привлекали сюда выходцев из разных уголков России. Во второй половине XIX века ежегодный прирост населения в Крыму составлял несколько тысяч человек, в среднем — около десяти, это очень значительные по тем временам показатели.
После Крымской войны полуостров становится одним из самых динамично развивающихся регионов Российской империи. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Парижский мир, подписанный Россией после той войны, в 1856 году, содержал пункт о «нейтрализации Черного моря»: всем черноморским державам запрещалось иметь в этой акватории военные флоты. Еще одна статья договора запрещала России создавать на побережье военно-морские арсеналы и крепости. В результате это способствовало развитию Крыма как торгово-промышленного центра.
В 1875 году была построена железная дорога Лозовая — Севастополь, что упростило связи Крыма с другими регионами Российской империи. После этого стало проще не только добираться на крымские курорты, но и вывозить продукцию из края. Ту, что давали такие отрасли, как садоводство, виноградарство, выращивание табака. На всю страну были известны массандровские вина, шампанское из Нового Света (поселка под Судаком), папиросы фабрики Стамболи и сладости товарищества «Эйнем» и фабрики Абрикосова — поставщиков императорского двора.
Керчь стала развиваться как один из центров железорудной промышленности, а Севастополь и Феодосия — как торговые порты и судоремонтные верфи. Российские промышленники щедро инвестировали в Крым, а наличие в Ливадии царской резиденции делало полуостров статусным курортом, «летней столицей» России. Трудно назвать поселок Южного берега Крыма, в котором не было бы дачи, принадлежащей влиятельной семье промышленников или представителям интеллигенции. Не случайно в литературе начала ХХ века Крым часто называли «Русской Ривьерой»…
— Как к переменам отнеслось традиционное местное население?
— Вопрос сложный. Крымским татарам пришлось пережить три волны эмиграции. Происходило это во многом из‑за того, что прежнее Крымское ханство отличалось особыми формами земельной собственности, которых не было в Российской империи. Например, существовали вакуфы — участки земли, находившиеся в собственности мусульманского духовенства, но не вблизи конкретных мечетей, а зачастую в других районах Крыма. Кроме того, далеко не все крымские татары могли документально подтвердить право собственности на землю. В результате участки дешево продавались другим людям или годами не обрабатывались.
Вообще, на мой взгляд, экономические причины всегда являлись весьма существенным фактором, который подвигает людей на эмиграцию. На полуострове менялся характер производства, а промышленного опыта у большинства крымских татар, привыкших заниматься сельским хозяйством, не было. Они достаточно редко шли работать на фабрики и заводы: причиной была, главным образом, консервативность среды.
Нужно отдать должное губернской администрации: она делала многое, чтобы удержать татар в Крыму. Во второй половине 1850‑х годов, на пике эмиграции, таврический губернатор Григорий Жуковский лично объезжал их поселения и убеждал оставаться. Его действия имели результат: многие прислушались к первому лицу губернии. Дальновидные чиновники понимали: традиционное местное население испокон веков приспособилось к непростому климату, из поколения в поколение хранит навыки ведения сельского хозяйства и гораздо лучше к этому готово, нежели выходцы из центральных губерний России…
А вспомним более ранние времена, губернатора Новороссии Михаила Семеновича Воронцова!.. Современники даже называли его «татарофилом». Когда он приезжал в свой дворец в Алупке, к нему всегда приходили с прошениями крымские татары. Он их внимательно выслушивал и, как правило, давал указания поддержать…
Российский промышленник Петр Губонин превратил в курорт небольшую крымско-татарскую деревушку Гурзуф. И при этом о местных жителях тоже позаботился: построил на свои средства просторную мечеть, принимал крымских татар к себе на работу, а когда стараниями Губонина в Гурзуфе была открыта аптека, ее сотрудники отпускали для крымских мусульман лекарства по сниженной цене.
Писатель Антон Чехов, живший в деревеньке Аутка близ Ялты, поддерживал деньгами и книгами местную крымско-татарскую школу. Благодарные местные жители, знавшие о проблемах литератора со здоровьем, бесплатно приносили ему кумыс, который, как считалось, помогал от туберкулеза…
Что еще для Крыма удивительно и характерно: часть прибрежных крымских татар — это ассимилированные потомки живших когда‑то на этой территории греков. На полуострове и по сей день существуют татарские географические названия, отсылающие к христианским святыням. Например, Ай-Петри — гора Святого Петра, Аян — источник Святого Иоанна, Ай-Василь — балка Святого Василия.
— То есть одни и те же святыни имели сакральную ценность и для православных, и для мусульман?
— Именно так. Некоторые святые источники на территории православных монастырей, например, Бахчисарайского Успенского скита, крымские татары считали священными и для себя. Под Алуштой существует родник Савлух-су, название которого переводится с крымско-татарского языка как «здоровая вода». Здесь лечили своих детей люди самых разных вероисповеданий. При этом православная традиция связывала источник со святыми Космой и Дамианом.
Когда православные епископы приезжали в Бахчисарай и в другие города полуострова, где были крупные мусульманские общины, они, как правило, в своих проповедях подчеркивали мирное и взаимовыгодное сосуществование православных и мусульман на крымской земле…
Первая всероссийская перепись населения, состоявшаяся в 1897 году, показала следующее соотношение (ключевыми критериями были вероисповедание и родной язык): 35 % на полуострове — татары, 33 — великороссы, 11 — малороссы, 6 — немцы, 5 — евреи, 3 % — греки.
Что касается татар, то они были настолько благонадежны по отношению к российскому правительству, что даже не стали участвовать в политической стачке, охватившей всю Россию осенью 1905 года. Рабочие Симферополя к ней примкнули, а крымские татары — нет. И вот такая любопытная бытовая деталь: по всему Симферополю закрылись мясные лавки, и горожанам пришлось на две недели перейти на баранину (именно ее предпочитают крымские татары, которые, в соответствии с нормами ислама, не едят свинину).
А когда дело дошло до Гражданской войны, то на ее исходе, в 1920 году, именно Крым стал последним оплотом борьбы против большевиков. Не в последнюю очередь из‑за того, что значительная часть местного населения были лояльны к Белому движению, которое воспринимали как «наследника» царской России.
— Такая лояльность, пожалуй, и есть главное подтверждение эффективности проводившейся политики.
— Наработанный веками исторический опыт гармоничного сосуществования разных народов на компактной территории и сегодня весьма востребован. Современный герб республики имеет девиз: «Процветание в единстве». Причем это единство предстает вполне наглядно. В Евпатории есть район — с давних пор его называют «малый Иерусалим», — где на маленьком пространстве рядом друг с другом расположены православная, мусульманская и караимская церкви. Своего рода модель крымского добрососедства в миниатюре…
Этому добрососедству посвящен и исследовательский проект «Крым в поисках национального и конфессионального согласия», который мне довелось возглавить. Осуществляется он при поддержке Российского научного фонда. Вместе со мной работают ученые из петербургского Госуниверситета, Горного университета, НИИ культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачева. Это доктор исторических наук Александр Пученков, хорошо знакомый читателям «Санкт-Петербургских ведомостей», кандидаты исторических наук Иван Петров, Екатерина Самыловская и Андрей Кохан. Еще один участник — Кемран Каршайски из Симферополя, аспирант Крымского федерального университета имени Владимира Вернадского, представитель старинного крымско-татарского рода и, что любопытно, потомок одного из крымских муфтиев времен Российской империи.
Результатом нашей совместной работы станет монография, посвященная национальной политике в Крыму, начиная с его вхождения в состав Российской империи.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 70 (7399) от 19.04.2023 под заголовком «Процветание в единстве ».
Комментарии