Просьба подданных или угроза пролетариев?

События Кровавого воскресенья у нас не принято связывать с историей профсоюзного строительства. Между тем шествие к Зимнему дворцу устроил «легальный профсоюз» – «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга». Возглавлял организацию священник Георгий Гапон.

Источник: www.istprof.atlabs.ru
Рисунок французского художника М. Фред Фойта «Священник Гапон, пламенный петербургский реформатор», опубликованный в журнале La Vie illustree в 1905 или 1906 годах.

Его личность в советской истории несколько демонизирована. Гапона считали главным виновником трагических событий 9 января 1905 года. За ним прочно закрепилась слава провокатора и платного полицейского агента, а деятельность возглавляемого им собрания получила уничижительное название «гапоновщина». Однако какова бы ни была оценка событий 9 января и личности Гапона, не подлежит сомнению, что требования рабочих, озвученные в петиции, возникли не на пустом месте. В их основе лежало действительно тяжелое положение рабочего класса, его политическое и гражданское бесправие...

Еще до официальной даты рождения профсоюзов в нашей стране неоднократно предпринимались попытки создать организации наемных работников по профессиональному признаку. Такие объединения возникали и по инициативе властей, и как результат народного творчества.

Правительство рассматривало «легальные профсоюзы» как инструмент отвлечения рабочих от политической борьбы. Самой многочисленной такой организацией и стало упомянутое выше собрание, устав которого был зарегистрирован в 1904 году. Его деятельность сводилась преимущественно к организации различных кружков, библиотек, читален. В специально организованных клубах-чайных читали общеобразовательные лекции, проводились собеседования, музыкальные и литературные вечера. Обсуждались также вопросы заработной платы, условий труда, разъяснялись права рабочих, способы их коллективной защиты и др.

Собрание пользовалось большой популярностью среди рабочих, о чем свидетельствует и динамика роста его членов. Если в ноябре 1903 года в нем состояли всего 30 человек, то к декабрю 1904 года – от 8 до 10 тысяч. Внушительное количество для периода зарождения профсоюзного движения! Только саморекламой такой размах не объяснишь... Это показатель объективной потребности рабочих в объединении, в том числе и легальном, официально разрешенном.

Популярности собрания способствовала и личность самого Гапона. Даже после событий Кровавого воскресенья многие современники не воспринимали его как провокатора, который специально повел рабочих на расстрел, а считали революционным лидером. Однако его фигура идеально подходила даже и в том случае, если он действовал по наводке властей.

Будучи родом из крестьян Полтавской губернии, он хорошо понимал нужды и психологию простых тружеников. Рабочие полностью доверяли ему, охотно делились бедами и проблемами, обсуждали меры по улучшению своего положения. Кроме того, Гапон имел эффектную внешность, обладал недюжинным организаторским талантом и был незаурядным оратором. Пожалуй, с его авторитетом среди рабочих едва ли кто мог в то время конкурировать. Гапон пытался внушить рабочим следующую мысль: «Никаких правительственных денег нет, а есть только народные деньги, и чем больше их можно забрать от правительства, тем лучше».

Когда и при каких обстоятельствах возникла идея обратиться к царю с петицией, в точности не установлено. В петиции описывалось бедственное положение рабочих, выдвигалось требование устранить власть чиновников. Трудно не согласиться с общепринятым мнением, что петиция составлена в «верноподданническом духе». Она имела своим прообразом мирские челобитные XVII века, написанные в просительной форме. Для нее типичны такие выражения: «ты поставлен на счастье народу», «мы пришли к тебе, государь, искать правды и спасения», «не откажи в помощи народу твоему, выведи его из могилы бесправия, нищеты и невежества» и т. д.

Однако само содержание петиции носило характер радикальных требований и даже угроз в адрес царя и правительства. Историки называют ее последней в российской истории челобитной и одновременно первой революционной программой. Главными требованиями петиции были уничтожение власти чиновников и созыв народного представительства в форме учредительного собрания на основе всеобщего прямого тайного и равного голосования.

К основным требованиям присоединялись дополнительные, необходимые «для лечения народных ран». Они состояли из трех частей: «Меры против невежества и бесправия рус-

ского народа», «Меры против нищеты народной» и «Меры против гнета капитала над трудом». Последняя часть представляет особый интерес в контексте создания профсоюзов в России.

В ней содержались требования отмены института фабричных инспекторов; учреждения при заводах и фабриках постоянных комиссий выборных рабочих, которые совместно с администрацией разбирали бы все претензии отдельных рабочих; свободы потребительно-производительных профессиональных рабочих союзов; восьмичасового рабочего дня и нормировки сверхурочных работ; достойной заработной платы и непременного участия представителей рабочих классов в выработке законопроектов о государственном страховании рабочих – немедленно.

Требования, изложенные в петиции, оказались настолько актуальными и жизненными, что нашли впоследствии полноценное воплощение в законодательстве, практике трудовой и социальной жизни, а также в деятельности профессиональных союзов. Они стали возникать явочным порядком именно во время первой русской революции.

С. Ю. Витте писал в своих воспоминаниях, что революционных выступлений могло бы не быть, если бы царское правительство и капиталисты не были глухи к нуждам рабочих и их семей. Эти слова не потеряли своего звучания и сегодня...

Александр СИМАГИН,
директор Зонального учебно-методического центра
профсоюзов Санкт-Петербурга,
кандидат философских наук

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

 

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 010 (5383) от 23.01.2015.