Провокационная «блокадная комедия» «Праздник»: мнение специалистов

Интернет полон сообщений - снимается новогодняя комедия. Правда, совсем не такая, как мы привыкли видеть в волшебную ночь, хотя и называется фильм попросту - «Праздник». Он, как пишут в Сети, о встрече Нового, 1942-го, года в блокадном Ленинграде некими людьми, находящимися «на особом положении». То есть у них есть загородный дом (где и происходит действие), есть что поставить на стол, да вот только домработницы из-за военного времени теперь не имеется и они не знают, как приготовить курицу - вот какая элита! И еще не знают, как вести себя с двумя незваными голодающими гостями, давно не видевшими ничего, кроме пайки хлеба, которых привели их взрослые дети... Вот такая комедия. Просто обхохочешься. Или - выругаешься, что нашлись творцы, увидевшие в блокадной трагедии города водевиль. Поскольку эта «временами черная» комедия имеет прямое отношение к Ленинграду и его жителям блокадного, трагического безвременья, мы решили предварить ее возможный показ (в одном из интервью автор намекнул, что есть разные способы демонстрации ленты) мнением горожан - как тех, кто испытал на себе весь ужас блокадного времени, так и тех, кто знаком с ним по архивным документам.

Фото: planeta.ru / Фильм Алексея Красовского "Праздник"

Елена ТИХОМИРОВА, председатель общества «Жители блокадного Ленинграда»:

- Трудно судить о том, что мы еще не видели, но когда, анонсируя картину, рядом со словом «блокада» ставят определение жанра «черная комедия», это не может не вызвать возмущения. Считаю, что шутить на тему ленинградской блокады - это за гранью морали и совести, против всяких этических норм.

Множество людей знают, как мы действительно жили в ту первую страшную, катастрофически голодную блокадную зиму. Я тоже испытала это на себе, потеряв в семилетнем возрасте маму и бабушку. Наш дом был в Автове, на переднем крае обороны...

Вспоминать и говорить о блокаде всегда больно. Для нас эта тема сакральная, и такой она останется всегда. Как и будет неизбывной память о сотнях тысяч людей, умерших здесь от голода, погибших под обстрелами.

О тех страшных временах вышло много достоверных книг. Есть «Блокада рассекреченная» с привлечением подлинных архивных документов. Опубликованы воспоминания Д. В. Павлова, уполномоченного Государственного Комитета Обороны, о продовольственных ресурсах Ленинграда и их распределении. Сняты исторически честные фильмы, к сожалению, не все они дошли до широкого зрителя. Я имею в виду документальную ленту «Блокадная кровь» о ленинградских донорах (мы ее показываем у нас в обществе). Фильм «Коридор бессмертия» - о том, как и какими силами прокладывали в 1943 году Дорогу Победы - Шлиссельбургскую железнодорожную магистраль, которую тогда называли «коридором смерти». Это фильмы трагические, но они о мужестве обычных, простых людей, которые спасали город и чужие жизни. И как это было, считаю, должны знать все, особенно наша молодежь.

Многие блокадники-петербуржцы уже спрашивали меня, как помешать выходу комедии о блокаде на экран? Я думаю, что наша общественность даст фильму верную оценку и найдет способ не позволить его создателям сделать себе пиар на блокадной теме.

Через несколько месяцев мы будем отмечать 75-летие полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Это будет для нас действительно праздник, хотя и со слезами на глазах. Другого праздника в эти дни нам не нужно.

Никита ЛОМАГИН, доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге:

- Конечно, существует принцип авторской свободы, можно рассуждать о границах допустимого в искусстве, о том, насколько сочетаются достоверность и вымысел. Однако, на мой взгляд, черный юмор в такой теме, как блокада, неуместен.

Да, в блокадном Ленинграде были смех и юмор - хотя бы в виде «Окон ТАСС» и публикаций в газете «На страже Родины», но это совсем другая история.

Что же касается главной темы фильма - голода одних и весьма благополучного существования других, под которыми в данном случае имеются в виду тогдашние чиновники... Мне приходилось много работать с документами продовольственной комиссии Военного Совета, и мне не встречались сведения о том, что управленцы, особенно в первую блокадную зиму, жировали и пировали. Наверное, это вина историков, что современные художники по-прежнему не знают, как жил Ленинград, как жили руководители города, как выстраивали свои отношения с ленинградцами.

Да, действительно, иерархия потребления (и не только) в городе была, представители власти жили в существенно лучших условиях, нежели рядовые ленинградцы, но ни о каких излишествах речи не шло. Власть допустила немало ошибок в деле эвакуации, организации снабжения населения, в том числе функционировании «воздушного моста» и т. п. Действительно, были единичные случаи злоупотреблений, но они немедленно пресекались - виновных исключали из партии и предавали суду. И власть и народ боролись с врагом, в этом они были абсолютно едины.

Красовский утверждает, что его фильм основан на записях в дневнике партийного работника Николая Рибковского, датированных мартом 1942 года, где он описывает свое нахождение в санатории горкома в Мельничном Ручье, где продуктов было вдоволь, и подробно, в деталях, описывает это изобилие. Действительно, в Интернете есть такой источник, но он вызывает достаточно веские сомнения... Да и справедливо ли экстраполировать ситуацию весны 1942 года на первый Новый год в осажденном городе? Они очень сильно различались между собой.

Вообще же каждое произведение искусства, в том числе и кинофильм, должно нести людям что-то хорошее, доброе, светлое. Какую мысль режиссер хочет донести до нас, каков, как принято сегодня говорить, «месседж» этого фильма? Лично мне это пока совершенно не понятно. Говорить о разделении ленинградцев на «мы» (страдающие) и «они» (жирующие) исторически неверно и весьма примитивно, хотя это можно, вероятно, объяснить традицией не доверять власти и видеть в ней причину всех бед.

Чтобы браться за такую тему, надо, вероятно, глубоко ею заниматься, изучать документы, консультироваться, представлять себе ее «подводные камни», в буквальном смысле жить ею. Вряд ли зрителю будет достаточно только провокации. То, что сейчас происходит с еще не вышедшим фильмом, вызывает некоторое недоумение - избыточное внимание СМИ делает пиар проекту, о котором почти ничего не знаем. Зачем привлекать к нему внимание и невольно раскручивать этот фильм?

Скульптор Григорий ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ:

- Я был в Ленинграде в первую блокадную зиму, и, по-моему, говорить о блокаде с юмором - это безобразие. У меня была вторая степень дистрофии, в госпитале в нашей палате за ночь умирали от голода по нескольку человек. Не до юмора, не до смеха было. Выходишь на улицу - и видишь вереницы людей, которые тянут за собой саночки с трупами... Я уверен, что очень многие, пережившие блокаду, будут категорически против того, чтобы ее показывали в таком ключе.

Владимир ПЯНКЕВИЧ, доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета:

- Я не видел фильм, поэтому пока разговор о нем считаю бессмысленным. В блокадном Ленинграде жили разные люди, а поэтому происходило всякое. Об этом можно прочесть и в опубликованных официальных документах, и в дневниках и воспоминаниях блокадников, и в научных исследованиях.

Что касается взгляда на блокаду, то, конечно, удобнее размышлять о прошлом в героическом и трагическом тонах. Поэтому иной взгляд для многих оказывается неприемлем: он слишком непривычный и сложный.

Владимир ОРАВ, кандидат исторических наук, архивист Центрального государственного архива историко-политических документов Санкт-Петербурга:

- Авторы фильма заявляли, что опирались на дневник конкретного человека, Николая Рибковского. Тут же прозвучала информация, что, мол, вообще это не живой человек, а фикция, а его дневник - фальшивка... Нет, Николай Рибковский - реально существовавшая фигура, я специально знакомился с его личным делом в бывшем партийном архиве - нынешнем ЦГАИПД СПб. Между «зимней» и Великой Отечественной войнами он был секретарем райкома партии в Выборге, затем был переведен в горком партии в Ленинграде. И те сведения о себе, которые он приводит в дневнике, соответствуют записям в его личном деле.

В 1942 году он получил понижение и был переведен на профсоюзную работу, а после войны был снова отправлен по партийной линии в Выборг, где с 1944-го по 1948 г. был секретарем райкома. Первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Петр Попков не раз был им очень недоволен - об этом можно узнать из стенограмм заседаний обкома. В результате в 1948 году Рибковский был снят с должности. Этим заканчиваются записи в его личном деле, так что его дальнейшая судьба неизвестна.

Действительно, партийные работники очень редко вели дневники (обычно этим занимались представители интеллигенции). Принимать на веру все, что написал в своем дневнике Рибковский, конечно же, нельзя, - нужны документы, которые бы подтвердили описанные им факты. Но и отметать с ходу этот источник как фальшивый тоже невозможно.

Всеволод ИНЧИК, доктор технических наук, блокадный школьник, награжденный медалью «За оборону Ленинграда»:

- Недавно в Петербурге побывала японская кинокомпания, снимавшая фильм о блокаде Ленинграда. Кинодеятели побывали в гостях и у меня. Среди многочисленных вопросов был и такой: «Объясните, что такое голод?».

Я прочитал им отрывок из блокадного дневника моего отца - инженера-путейца. «При встрече нового 1942 года жена сварила из горсточки гречи кашку, напоминающую суп. На стол для встречи Нового года поставила початую бутылку вина... Все время хочется есть. Готов есть любую гадость. Едим с семьей самые непотребные вещи: кисель из столярного клея, жарим хлеб на касторовом масле и мази «Бриония», делаем лепешки из миндальных отрубей, предназначенных для облагораживания лица. Но и эти несъедобные «продукты» не спасают от голода».

А я добавлю: и от голодной смерти. Мой отец умер от голода в марте 1942 года, а бабушка - в январе.

Я, двенадцатилетний мальчишка, и моя девятилетняя сестра о еде только и говорили и нашли особую форму «подпитывать» себя. Мы принялись кормить себя рисунками, изображающими еду. Даже придумали игру: друг другу задавали вопросы, что бы хотели поесть в этот день, а потом рисовали в школьных тетрадках буханку хлеба, батон, морковь, крендель, кастрюлю, стоящую на плите...

Даже когда закончилась блокада, голод, комплекс человека, его пережившего, не оставлял меня никогда. Однажды, будучи в Москве в служебной командировке, я забежал в столовую, чтобы пообедать. Когда я заканчивал трапезу, москвичка, сидящая напротив, вдруг спросила: «Вы, наверное, ленинградец, блокадник?». Я подтвердил и задал встречный вопрос: «Почему вы так подумали?». Она ответила, что давно заметила: ленинградские блокадники за обедом доедают все до последней крошки.

Да, мы, люди, пережившие блокаду, знаем цену хлеба и что стоит за тем, когда хлеба нет. Но мы до сих пор не знаем точное число людей, погибших в Ленинграде от голода. Пепел убиенных голодом до сих пор стучит в сердца переживших блокаду и тех, кто узнал о блокадной трагедии с болью в сердце. А вот у постановщиков нового фильма о блокаде со смешком, видимо, не болит ни сердце, ни душа...

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 195 (6304) от 19.10.2018 под заголовком «Про что кино?».