Под властью холеры
Когда мы слышим об эпидемиях чумы, опустошавших целые города, то понимающе киваем головой: чего только не случалось в «мрачное средневековье»... Но редко задумываемся о том, что и наш город за свою историю переживал нечто подобное. Не в таких, конечно, масштабах, но все-таки...
Об этой малоизученной странице Петербурга повествует книга Дмитрия Шериха «Агонизирующая столица». Подзаголовок объясняет все: «Как Петербург противостоял семи страшнейшим эпидемиям холеры». По словам автора, в процессе работы над книгой ему потребовалось изучить сотни источников, в том числе мемуары, сочинения современников, публикации в периодических изданиях, отчеты о деятельности столичного градоначальства и полиции, городской управы.
Как бы то ни было, без рассказа об этой беде история Петербурга неполная, ведь 32 года его жизни были связаны с холерой, и они оставили страшный неизгладимый след. Около 70 тысяч человек стали жертвами невесть откуда бравшейся напасти.
Первая холерная пандемия покатилась по миру в 1817 году, в России первый массовый случай зафиксировали в 1823-м. Тогда казалось, что холера, которую называли «азиатской гостьей», где-то далеко, в других частях света, и до столичного и такого благообразного Петербурга ей никогда не добраться. Но в 1831 году она впервые «атаковала» столицу Российской империи и нанесла ей серьезный урон. Именно тогда в Петербурге впервые появились специальные холерные кладбища – в отдаленных, глухих углах города...
Столицу огородили кордонами – Александр Пушкин, находившийся в Царском Селе, оказался отрезанным от столицы. «Письма его, кстати – как и все остальные письма и посылки, преодолевшие карантин, – приходили к адресатам, истыканные дырками: боясь, что зараза проникнет через почту, их протыкали насквозь и окуривали в специальных помещениях», – рассказывается в книге Дмитрия Шериха. Именно тогда, в первую эпидемию, случился «холерный бунт» на Сенной, «усмиренный» самим государем императором. Тот эпизод навеки запечатлен в одном из барельефов на памятнике Николаю I на Исаакиевской площади.
Кстати, еще одно напоминание о тех событиях – две сохранившиеся часовни на нынешней улице Марата у бывшей Никольской единоверческой церкви. Другим памятникам и памятным местам, как отмечает Дмитрий Шерих, повезло гораздо меньше. Церковь Воскресения Христова на нынешней площади Кулибина снесли в 1932-м, а из пяти холерных некрополей ни один не сохранился до наших дней...
Семь раз Петербург оказывался под властью холеры. В 1893 году одной из ее жертв стал Петр Ильич Чайковский. Выпитый им в ресторане стакан воды оказался роковым. Композитор, конечно же, не мог не знать, что сырая вода – источник угрозы, но заявил, что все это предрассудки, в которые он не верит.
Петербургские газеты и мемуаристы сохранили немало жутких подробностей о том, как протекала эпидемия холеры в 1908 – 1910 годах: тогда она три года подряд мучила жителей столицы. В книге рассказывается, как городские власти пытались противодействовать эпидемии. Одним из главных требований к горожанам было пить только кипяченую воду! Борцом с холерой, точнее, с причинами ее распространения, был премьер-министр Столыпин, настаивавший на принятии правительственного законопроекта об «оздоровлении Петербурга». Городские власти негодовали: не лезьте, мол, в дела нашего самоуправления...
Последняя холерная эпидемия в дореволюционном Петербурге случилась в 1915 году, во время Первой мировой. Тогда заболели свыше двух тысяч человек и умерли 665. И, наконец, финальная массовая вспышка холеры случилась в нашем городе уже при новой, советской, власти в 1918 году. Однако жесткие меры быстро дали о себе знать: с холерой расправились, как с контрреволюционной заразой.
«Обратим внимание на относительно скромные показатели смертности: чуть выше трети заболевших – результат не рекордный, но в реальных петроградских условиях 1918 года просто выдающийся, – отмечает Дмитрий Шерих. – Умели работать большевики, когда хотели!»
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 239 (5365) от 19.12.2014.
Комментарии