Побег из Петропавловки вряд ли обошелся без сообщника в 1839 году
Побеги из тюрьмы, находившейся в Петропавловской крепости, были крайне редки. В первые десятилетия XIX века было всего несколько подобных случаев: один из арестантов подпилил подгнившие доски пола, другой вступил в сговор со сторожем. О том, как в ноябре 1839 года из крепостной тюрьмы удалось сбежать бывшему рядовому Петру Толкачеву, рассказывают документы Российского государственного исторического архива.
ФОТО by Elina Sitnikova on Unsplash
В то утро часовой Петропавловской крепости Давид Кушкин, находившийся на береговом посту возле Невской куртины, услышал истошный крик: «Арестант ушел!». В следующее мгновение из окна каземата над его головой выскочил человек в шинели и, удачно приземлившись в нескольких метрах от Кушкина, «полетел как птица» вдоль крепостных стен. Часовой устремился в погоню, но бежать мешали теплый тулуп, ружье и амуниция. Вскоре дерзкий заключенный окончательно потерялся в предрассветной мгле…
Петр Толкачев оказался в тюрьме за самовольные отлучки из пехотного полка, шефом которого являлся принц Карл Прусский, родной брат жены Николая I Александры Федоровны. В Петропавловской крепости он провел целый год, из общего ряда заключенных ничем не выделялся и внимания к себе до поры до времени не привлекал.
В то утро вместе с другими арестантами рядовой был под конвоем отряжен «для очистки отхожих мест» Невской куртины (в ней располагался тюремный лазарет для больных заключенных). Окончив работу, Толкачев попросил конвойного Антипа Васильева сопроводить его самого «в нужное место».
«Когда арестант вошел вовнутрь каземата, где было темно, из глаз у меня пропал, — рассказал на допросе Васильев. — Я побежал налево, споткнулся и упал, потом вскочил и увидел впереди свет, бросился туда и увидел окошко».
Конвойный поднял тревогу, но заключенный уже успел забраться на окно (оно было частично заложено кирпичом по случаю зимнего времени) и выпрыгнул наружу. Догнать его не удалось.
О случившемся немедленно доложили коменданту крепости. Эту должность в ту пору занимал 61‑летний генерал Иван Никитич Скобелев (дед будущего прославленного полководца Михаила Скобелева). Сын бедного сержанта-однодворца из Оренбургского края, подростком он поступил на военную службу и последовательно прошел все ступени армейской карьеры, от капрала до генерала. В походах против французов, шведов, турок и поляков Иван Скобелев лишился левой руки и нескольких пальцев на правой, неоднократно был ранен и контужен.
«Всем тогдашним петербургским жителям памятна фигура с обрубленными пальцами, смышленым, помятым, морщинистым, прямо солдатским лицом и солдатскими, не совсем наивными ухватками, — тертый калач, одним словом», — вспоминал о нем писатель Иван Тургенев.
К моменту побега арестанта Толкачева минуло всего полгода с назначения Скобелева комендантом. Событие это стало для него неприятным сюрпризом, к тому же настолько беспрецедентным, что о нем старый генерал рапортовал лично императору Николаю I. Царь распорядился провести расследование и принять меры к поимке беглеца.
Единственным виновником происшествия сочли конвойного Антипа Васильева. Его подозревали не только в «невероятной оплошности», но и в сговоре с заключенным. Плац-майор (помощник коменданта крепости) Семен Тютрюмов указывал в рапорте Скобелеву: «Вскочить арестанту на окно, потом около полутора аршин вышины перескочить через кирпичи, едва ли удобно без содействия конвойного и даже самой помощи».
Васильев же обвинения отвергал, утверждая, что стал жертвой вероломного обмана со стороны подопечного узника. «Знакомства с бежавшим арестантом Петром Толкачевым не имел, — уверял на допросе конвойный. — Равно он, Толкачев, о побеге своем мне предварительно не объявлял, и согласия я ему на то не давал».
К счастью для Васильева, в ходе расследования вскрылись новые обстоятельства: выяснилось, что при выводе арестантов на работы возглавлявшие конвойные команды унтер-офицеры не соблюдали требуемого инструкциями порядка, чтобы заключенные «всегда были в путах». Это смягчило его участь. Учитывая «хорошее напред сего поведение» и шестимесячное содержание под арестом, военный суд приговорил рядового к 100 ударам розгами и оставил его на службе. Виновных же в «отправлении арестантов на работы без пут» разжаловали в рядовые.
Что же касается беглого узника Петра Толкачева, то его судьба оказалась поистине удивительной. В 1840 году он был пойман (увы, об обстоятельствах задержания документы умалчивают) и водворен в Петропавловскую крепость. За побег его наказали шпицрутенами и перевели под стражу в Нарвский замок. Однако на следующий год он бежал и оттуда!
Летом 1842 года петербургский обер-полицмейстер Сергей Кокошкин сообщил коменданту Скобелеву о том, что в столице за кражу вещей задержан некий мещанин Иван Вишняков. Обнаруженные при нем документы оказались фальшивыми, а приметы полностью совпали с описанием Петра Толкачева. Рецидивиста возвратили на Заячий остров в распоряжение строгого генерала.
Увы, дальнейшая жизнь этого необычного заключенного окутана тайной. По всей вероятности, столь неодолимая тяга к свободе окончилась для него сибирской каторгой…
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 52 (7628) от 22.03.2024 под заголовком «Побег из Петропавловки».
Комментарии